– А можно ли вылечить социопата?

– А зачем им лечиться? Ответственность – это ноша, которую взваливают на себя другие люди, по причинам, которые социопату просто непонятны. Социопатия как болезнь не причиняет никаких неудобств страдающим от нее.

– Но ведь консультации…

– Ты не о том говоришь, Ким. – В голосе Теда послышалось раздражение. – Они абсолютно всем довольны и не хотят меняться!

– А разве они не испытывают одиночества?

– Здесь отсутствует критерий для сравнения. Это все равно что просить слепого от рождения человека описать тебе голубой цвет. Ему же не с чем сравнивать!

Стоун показалось, что от всей этой информации ее голова вот-вот взорвется.

Тед открыл рот, чтобы заговорить, но она вытянула руку и остановила его.

– Я знаю, что это ваша очередь, но у меня остался последний пас, который я непременно использую. Поэтому не стоит утруждаться, – тут она улыбнулась, чтобы смягчить свои слова. Если она когда-нибудь и решится поделиться с кем-нибудь своим прошлым, то это, несомненно, будет Тед.

– Ты всегда отлично играла в эту игру, Ким.

– Так есть ли совет, как мне разобраться с этой женщиной?

– Могу только повторить сказанное ранее: держись от нее подальше, Ким! У тебя не хватит знаний, чтобы выйти из этого боя без потерь.

Ким почувствовала, что беседа вновь возвращается к ней. Она допила свой кофе и встала.

– Что ж, док, спасибо, что уделили мне время.

– А ты не хочешь подумать и возобновить наши встречи? – Тед остался сидеть. – Знаешь, из всех детей, которых я видел за эти годы, ты была моей самой большой неудачей.

Стоун покачала головой и посмотрела на боковую калитку.

– А почему, док? – спросила она, не оборачиваясь. – Потому что меня уже нельзя было собрать вновь?

– Нет, просто потому, что я так хотел помочь тебе, что испытывал физическую боль.

Ким проглотила эмоции, которые душили ее. Ей захотелось напоследок сказать что-то приятное.

– Я завела себе собаку.

– Отличная новость, Ким. Я рад, что ты завела себе собаку, а теперь тебе необходимо понять, почему ты это сделала.

Стоун припарковала машину и повернулась к Брайанту:

– Этот разговор проведу я сама. Тут требуется особая осторожность.

Сержант громко закашлялся, чтобы скрыть свой смех.

Ким осмотрела местность, раскинувшуюся перед ней. Четыре трехэтажных дома были построены на месте, на котором раньше стояли два бунгало. Среди этих домов, построенных в пятидесятые годы, выделялся совершенно новый, из оранжевого кирпича. На подъездной дороге стояли сверкающая серебристая «Ауди» и «Опель Корса», припаркованная прямо возле дороги.

– Ни фига себе, – произнес Брайант, вращая рулем и дюйм за дюймом продвигаясь между «Ауди» и стеной соседнего дома.

Дверь им открыл мужчина, одетый в синий костюм. Его галстук бордового цвета был слегка ослаблен. На квадратном подбородке была заметна легкая щетина, которая вполне могла появиться и в течение сегодняшнего дня.

– Чем я могу вам помочь?

– Инспектор Ким Стоун. Сержант Брайант. Могли бы вы уделить нам не…

– Убирайтесь с моего участка, инспектор! Я больше не позволю вам мучить мою сестру.

Выражение его лица мгновенно поменялось. Вежливая улыбка, предназначенная для случайных посетителей, сменилась выражением неприкрытого отвращения.

– Мистер Паркс, мне надо всего несколько минут…

– Что значит это нужно? – спросила Венди, появляясь рядом с братом. И хотя Брайант стоял рядом с Ким, ненависть женщины предназначалась только инспектору.

В глазах Робина промелькнул триумф, и мужчина сложил руки у себя на груди.

Стоун сразу же заметила, что Венди сильно похудела. Она и так была стройной, а сейчас, с волосами, забранными наверх, она походила на Олив Ойл[72]. В глазах у нее сверкала ничем не прикрытая ненависть.

Ким поняла, что ей необходимо пересмотреть свою стратегию на этот разговор. Робин Паркс враждебен по отношению к ней и не будет отвечать ни на один вопрос, который она задаст непосредственно ему. Венди же выглядела так, как будто готова была проглотить ее живьем. Но ей просто необходимо попасть в этот дом…

– Венди, я видела девочек, – начала инспектор.

Ненависть исчезла, и на смену ей пришли шок и озабоченность.

– Отойди в сторону, Робин, – сказала женщина.

Мужчина не пошевелился и недоверчиво посмотрел на сестру.

– Ты что, с ума сошла? Я не собираюсь пускать этих людей к себе в…

Венди взялась за дверь и распахнула ее.

Робин сделал шаг в сторону.

Вслед за Венди Стоун прошла в гостиную, со вкусом декорированную, доминантой которой был телевизор, размещенный на стене. Вдоль всей стены тянулась кожаная софа, которая в конце завершалась сиденьем с откидной спинкой.

Венди села на самом дальнем конце, убедившись перед этим, что Ким заметила, насколько она похудела. Усевшись, крепко сжала руки на коленях.

– Вы видели моих девочек?

Инспектор подвинулась чуть вперед, так чтобы Брайант тоже мог сесть рядом с ней, хотя им никто этого и не предлагал.

Ким чувствовала, что женщина жаждет броситься на нее через всю комнату и избить до потери сознания, но желание узнать что-то о детях оказалось сильнее.

– С ними всё в порядке, – кивнула Стоун и почувствовала, что надо добавить еще что-то. – Дейзи была одета в костюм далматинца, а Луиза – совы.

Венди отчаянно пыталась сдержать слезы, но они хлынули по ее щекам.

– Это их любимые… Я постаралась прислать то, что они любят.

В комнате повисла тишина, и Ким уже хотела было заговорить, но ее остановила Венди:

– Мне наплевать, верите вы мне или нет, но я вправду ничего не знала. То ли он был слишком умен, то ли я слишком глупа, но если б я знала, чем занимается этот негодяй, то зарыла бы его своими собственными руками!

Когда она говорила это, изо рта у нее вылетело несколько капель слюны.

– Вы этого не поймете, но меня переполняет такая ярость, что мне кажется, что внутри у меня все горит. Я в жизни никогда не была жестокой, но сейчас мечтаю о том, чтобы сдавить его шею и выжать из него последние капли жизни. Ни о чем больше я не могу думать!

В комнату вошел Робин и сел рядом с сестрой.