– Адресочками поделишься? Или нам самим пробивать?

– Поделюсь, я ж не жлоб.

– Последний вопросик, Юра, и мы от тебя отстанем: имя Матвей Очеретин нигде не всплывало по связям?

Юрий наморщил лоб.

– Очеретин… Очеретин… По Тремасову – точно не было, я его столько лет выпасаю, что уже наизусть все выучил. По Горожановой вроде тоже не мелькало…

– А по Фадееву? – с надеждой спросил Колюбаев.

– А вот по Фадееву что-то похожее было, – задумчиво проговорил Юрий. – Да, было. Имени, правда, не было, а фамилия звучала.

– В связи с чем?

– Не помню, Дим, врать не стану. Но, видимо, для моих целей что-то несущественное, иначе я бы не пропустил.

– Ладно, и на том спасибо.

Колюбаев посмотрел на часы. Зарубин велел доложить о результатах не позже семнадцати ноль-ноль. Время еще есть, можно попробовать наведаться к господину Фадееву, королю строительного дела в западной части Московской области. Очень неплохо было бы принести следователю Барибану связь Матвея Очеретина с человеком, у которого конфликт с мачехой убитого Леонида Чекчурина. А возможно, не только с мачехой, но и с отцом, ведь сказал же Юрка, что Ирина Горожанова, кинув Фадеева на приличное бабло, ссылалась на заказ от мужа. Расстроился Виталий Аркадьевич Фадеев до невозможности, заплакал да и решил нанять Матвея, чтобы поквитаться с кидалами. А что? Версия, конечно, дерьмо полное, никакой критики не выдерживает, но для продления срока задержания вполне может прокатить. Да даже и для ареста, если постараться.

Дмитрий посмотрел в бумажку с адресами, которые дал Юрий, подождал, пока навигатор выстроит маршрут, и только тут заметил, что Женя Есаков сидит рядом молчаливый и даже, кажется, надутый.

– Ты чего набычился? – дружелюбно спросил он.

– Ничего, – буркнул Есаков.

– Брось, я же вижу. Давай говори, что не так.

– А то не так, что ты меня даже не познакомил с этим своим Юрием! Я там сидел, как болванчик, как мебель какая-то! Типа ты генерал, а я при тебе ординарец.

– И что? Тебе-то какая разница? Думаешь, если бы у тебя роль была со словами, Юрка нам больше информации дал бы?

– Ну… это… – Есаков неожиданно замялся. – Ты бы нас познакомил по-нормальному, посидели бы, потрындели, он бы меня запомнил.

– И дальше что?

– И я смог бы потом обращаться к нему за инфой, если надо будет.

– Ах вот ты о чем! – рассмеялся Колюбаев, сделав вид, будто до него только сейчас дошло. – И не мечтай, Женёк. В нашем деле информация – это главное оружие, самое главное, за нее все держатся как за самое дорогое и дерутся не на жизнь, а на смерть. Чтобы иметь возможность получать инфу за просто так, нужно долго и упорно трудиться, понял? Связи налаживать, с людьми дружить, одолжения им делать, услуги оказывать. На это годы уходят. И деньги уходят, и силы. А ты хочешь без всяких усилий отхватить чужой кусок. Что, привык за батиной спиной прятаться и его погонами себе карьеру делать? Если Юрка что-то и сказал, то сказал мне, лично мне, а не нам с тобой. Ты тут вообще не при делах. Мог и ничего не сказать, имеет полное право, если без официального запроса. Он информацией поделился исключительно из хорошего отношения ко мне. Но я-то над этими хорошими отношениями работал не покладая рук, поэтому сейчас имею с них какие-то дивиденды. А ты пока еще ничего никуда не вложил. Соответственно, и иметь ничего не будешь. Я доходчиво объяснил?

– Сволочь ты, – угрюмо проворчал Женя.

– Ага, давай, звони бате, жалуйся на меня. Ты ж сам, небось, ничего не можешь, за тебя все вопросы отец решает, даже на Петровку тебя пропихнул, дал тебе возможность помелькать перед нужными глазами, так ты и с этим не справляешься.

– Познакомил бы меня – другое дело…

Дмитрий вздохнул. Вправлять мозги этому недоумку – только силы тратить. С другой стороны, дорога до резиденции Фадеева долгая, можно и посотрясать воздух.

– Жень, вот скажи честно: я тебе велел молчать? Велел сидеть тихо и не высовываться? Нет, не велел. Тебе кто мешал задать вопрос Юрке? Любой вопрос, только умный. Тебе кто мешал что-то уточнить? Никто не мешал. Но ты сидел как воды в рот набрал. Может, ты ждал, что к тебе специально обратятся, мол, уважаемый господин Есаков, каково ваше мнение по данному вопросу?

– Не ждал я ничего…

– А поблагодарить Юрку как следует, от души, искренне тебе кто-то мешал? Тебе рот затыкали? С Зарубиным собачиться насчет Вишнякова у тебя дурости и наглости хватило, пасть так раззявил, что не заткнуть, а сейчас что? Конечно, я понимаю, нахрапом всегда проще, а быть умным и вежливым – это ж стараться надо, напрягаться. Там, где нахрапом не прокатывает, ты уже и не можешь ничего.

Есаков сердито молчал, жевал свой пирожок. Дмитрий выдержал паузу, потом примирительно сказал:

– И не вздумай на меня обижаться. Поработаешь еще годик-другой и сам все поймешь. Станешь таким же. Если не сбежишь в более спокойное местечко. А пока не сиди без дела, покопайся в интернете, посмотри, что там есть на этого Фадеева Виталия Аркадьевича и на его молодую красивую жену. От соплежуйства пользы все одно не будет.

Кажется, обошлось. Колюбаев наезжал на Женю чуть больше, чем требовала ситуация, потому что очень не хотел, чтобы молоденький старлей заговорил об оплошности самого капитана. Во время утреннего совещания у Зарубина именно капитан Колюбаев обратил внимание на фамилию Тремасова, сказал, что у него с женой Чекчурина серьезный конфликт, и тем самым дал основания думать, что у оперативников появилась существенная зацепка. Исходя из этой информации все получили сегодняшние задания. Но вдруг оказалось, что информация-то непроверенная и врагом мадам Горожановой является вовсе не Роберт Тремасов, а его конкурент Виталий Фадеев. И если замаячила надежда, что Тремасова можно через фирму «Сталк-Модем» каким-нибудь кривым боком связать с задержанным Матвеем Очеретиным, то с Фадеевым это может и не получиться. Конечно, Юрка вспомнил, что фамилия Очеретина промелькнула где-то рядом с именем Фадеева, и есть неплохой шанс потянуть за этот кончик и вытащить приз, но картинка получится не особо привлекательная. В первом варианте Дмитрий Колюбаев сам что-то напутал, принял желаемое за действительное, использовал ненадежную информацию, в которой сам не разобрался, в результате чего вся команда впустую потратила бесценные часы работы, копая не в том направлении. Во втором же варианте капитан Колюбаев, преследуя собственные карьерные либо корыстные интересы, умышленно дезориентировал коллег, направил их внимание на заведомо бесперспективную версию, чтобы самому действовать без помех, раздобыть то, что срочно требуется начальству и следствию, гордо взойти на пьедестал и со скромной улыбкой принимать похвалы и поощрения. Н-да… Как-то это все не очень…

В общем-то, ничего сверхъестественного не произошло, в оперативной работе такое случается сплошь и рядом, и информация не подтверждается, и ниточки рвутся, и версии рассыпаются. Это обычные рабочие будни. Однако ж… Очень не хотелось Дмитрию Колюбаеву выставить себя человеком, который «прогнал лажу». Он давно уже выпестовал для себя образ умного и знающего опера, который лишнего не сболтнет, но если уж скажет, то в самое яблочко. С коллегами разговаривал полузагадками, соблюдая чуть снисходительную интонацию и удерживая на красивом смуглом лице сдержанную полуулыбку, носил очки в элегантной тонкой оправе со стеклами «хамелеон», придававшими его взгляду некоторую таинственность, хотя близорукость была настолько маленькой, что вполне можно обходиться и без диоптрий. Образ работал эффективнее, чем реальные знания и умения, и позволял чувствовать себя пусть не на голову, но хотя бы на полголовы выше окружающих. Было бы крайне неприятно, если бы Женя Есаков начал подкалывать старшего товарища за сегодняшний косяк. И уж совсем плохо выйдет, если Женька увидит в случившемся не косяк, не случайную ошибку, а умысел. Может, и промолчит, но уж папане своему «внебрачному» наверняка донесет, стукачок мелкий, а там и до начальников Дмитрия быстренько дойдет. Поэтому Женю следовало отвлечь на какие-нибудь обидки, а потом загрузить работой, чтобы лишние мысли в голову не пролезли.