— Твой сарказм неистощим.

— Тебя нетрудно критиковать, — пожал плечами чародей.

— Потому что я пытаюсь справиться с нелегким делом.

— Или с глупым, и это может закончиться довольно плохо.

Дюдермонт поднялся из-за стола и пересек комнату.

— Я не хочу спорить с тобой по одному и тому же поводу каждое утро!

— И все-таки каждое утро будет одно и то же, если не станет еще хуже, — сказал Робийард. Он подошел к окну и взглянул на видневшуюся за рекой рыночную площадь. — Ты думаешь, купцы откроют сегодня лавки? Или плюнут на все, упакуют свои повозки и вернутся в Глубоководье?

— У них еще много товаров, они могли бы их здесь продать.

— Или их украдут во время следующей свалки, которая, как мне кажется, начнется через несколько часов.

— На этот раз на площади будет больше гвардейцев.

— Чьих? Барама? Сульджака?

— Гвардейцев Лускана!

— Глупо было бы с моей стороны ожидать чего-то другого, — вздохнул Робийард.

— Ты же сам видел, что Верховный Капитан

— Сульджак сидел на трибуне во время моей речи, — напомнил ему Дюдермонт. — И его люди собрались вокруг нас сразу после окончания драки.

— Потому что именно их больше всего и били, — насмешливо парировал Робийард. — Возможно, именно из-за того, что Сульджак пришел на трибуну. Ты об этом не задумывался?

Дюдермонт вздохнул и махнул рукой на циничного мага.

— Пусть на площади покажется и экипаж «Морской феи», — отдал он распоряжение. — Пусть держатся все вместе, но пусть ходят по всей площади. Демонстрация силы должна помочь.

— А люди Брамблеберри?

— Они выйдут завтра, — решил Дюдермонт.

— К тому времени их здесь может и не быть, — заметил Робийард, вызвав удивленный взгляд капитана. — Разве ты не слышал? — спросил он. — Опытным и образованным воинам лорда Брамблеберри надоел этот бесшабашный Город Парусов, и они намерены вернуться в Город Чудес, пока зима не заперла их в бухте. Я не знаю точно, когда они собираются уйти, но слышал разговоры о ближайшем приливе.

Дюдермонт со вздохом уронил голову на руки:

— Предложи им награду, если они останутся на всю зиму.

— Награду?

— Да, и достаточно большую, какую только мы можем себе позволить.

— Понятно. Прежде чем признать ошибку, ты собираешься истратить на свои прихоти все наше золото.

Дюдермонт резко вскинул голову и обернулся к чародею.

— Наше золото?

— Твое, мой капитан, — с глубоким поклоном ответил Робийард.

— Это не ошибка, — упорствовал Дюдермонт. — И время — наш союзник.

— Тебе потребуется более ощутимый помощник, чем время.

— Мирабарцы…

— Они уже закрыли свои ворота, — сказал Робийард. — Наши друзья из Мирабара сильно пострадали при взрыве Главной Башни. Многие дворфы отправились прямиком в Мифрил Халл. Ты не скоро сможешь снова их увидеть на крепостной стене вместе с гвардейцами Лускана.

В час тяжкого испытания Дюдермонт не только выглядел стариком, но и чувствовал себя совершенно обессиленным. Он снова вздохнул.

— Верховные капитаны… — пробормотал он.

— Да, они тебе нужны, — согласился Робийард.

— У нас уже есть Сульджак.

— Наименее уважаемый из всех.

— Но это только начало! — решительно произнес Дюдермонт.

— И остальные настолько хорошо с тобой знакомы, что немедленно перейдут на нашу сторону, — не скрывая насмешки, продолжил Робийард.

На этот раз даже Дюдермонт не смог удержаться от улыбки. Да, он тоже их неплохо изучил. И даже потопил корабли двух верховных капитанов из оставшейся четверки.

— Мой экипаж никогда меня не подведет, — сказал он.

— Наша команда привыкла драться с пиратами, а не с горожанами, — последовал ответ, мгновенно развеявший все намеки на уверенность, прозвучавшую в последней фразе губернатора.

Даже Робийард ощутил отчаяние своего друга и проявил сочувствие.

— Остатки Гильдии Чародеев…

Заинтересованный Дюдермонт поднял голову.

— Арабет и остальные, — пояснил Робийард. — Я попрошу их выйти вместе с экипажем на рыночную площадь, и со всеми знаками отличия Главной Башни.

— Эти значки вызовут горькие воспоминания, — забеспокоился Дюдермонт.

— Это оправданный риск, — возразил чародей. — Конечно, многие жители Лускана предпочли бы уничтожить всех служителей Главной Башни без исключения, но есть и такие, кто сознает роль Арабет в достижении нашей победы, хотя и оплаченной многими жизнями. Я бы не стал просить ее выходить только в сопровождении своих подручных, но рядом с моряками им нечего бояться, и Арабет сослужит нам хорошую службу.

— Ты ей доверяешь?

— Нет, но я верю в ее благоразумие, а ей известно, что ее существование здесь во многом зависит от победы капитана… губернатора Дюдермонта.

Дюдермонт некоторое время обдумывал его предложение, затем медленно кивнул:

— Пошли за ней.

* * *

После полудня того же дня Арабет вышла из дворца губернатора, поплотнее запахнула накидку, прячась от мелкого дождя, и зашагала по залитым водой улицам. На каждом углу к ней присоединялись выходившие из переулков и проездов помощники, пока не образовалась группа из одиннадцати бывших чародеев Главной Башни. С недавних пор они не осмеливались открыто показываться в городе поодиночке, опасаясь разбередить свежие раны, нанесенные их собратьями. Казалось, ни один житель Лускана не может думать об обитателях Главной Башни без горечи и гнева.

По пути Арабет проинструктировала своих спутников, а когда на северной границе Иллуска они встретились с моряками «Морской феи», чародейка покинула группу. Арабет прочла заклинание, от которого немного уменьшилась в размере и стала похожа на маленькую девочку, а потом направилась в юго-восточную часть города, к «Десяти дубам».

К ее большому облегчению, никто не узнал в ней сверхмага и никто не обратил на нее внимания, так что вскоре Арабет стояла перед сидевшим в кресле Кенсиданом. Она сразу заметила, что нового — и, как говорили, самого сильного — телохранителя, этого странного и неприятного дворфа, нигде не было видно.

— Робийард понимает, насколько неустойчиво сейчас положение Дюдермонта, — сказала она. — Их не удастся застать врасплох.

— Как же они не понимают, что половина города уже сгорела, а остальную половину раздирают конфликты?

— В этом нужно винить Барама и Таэрла, — напомнила ему Арабет.