– Ее не напугала кукла?

– Нисколько. Она ее заинтересовала! Дора вынимала иголки и втыкала их вновь. После чего прислушивалась к ощущениям. «Не работает», – сокрушенно проговорила она. И рассказала о своей болезни. И о том, как ей страшно. Сначала она хотела лечиться, чтобы иметь на это деньги, выставила на продажу клуб, а потом сникла. Чтобы побороть рак, надо пройти все круги ада. И не факт, что страдания будут не напрасными. В ее случае шанс на излечение слишком мал, чтобы обрекать себя на муки.

Симона резко замолчала. Сморщилась.

– Все, начинается, – тяжко выдохнула она. – Так что потороплюсь. Дора знала о том, как погибли наши родители. Не от нас, от кого-то. И в ТОТ день она спросила, не завалялось ли где-то в закромах несколько семян ядовитого растения, способного убить стопроцентно?

– Решила уйти, не дожидаясь момента, когда старуха с косой сама к ней придет? И что же ты, отказала Доре в яде?

– Я знаю, как умирали мои родители. И врагу не пожелала бы такого долгого и мучительного конца. А Дора «мой» человек. Я хотела, чтобы она ушла достойно. Поэтому наврала, что у меня его не осталось. Она стала еще грустнее. Сказала, что сейчас у нее такая решимость уйти, какой, наверное, уже не появится. И как жаль, что нет человека, который помог бы ей это сделать. Но чтоб точно убил, наверняка. «У тебя нет знакомого киллера? – спросила она вроде бы шутя. – Я могу отлично заплатить. Причем золотом…»

– И ты решила ее задушить? Чтоб вроде и помочь, но больше заработать.

– Все мечтают о богатстве, я не исключение. Своим умом зарабатывать я умею, но не такие суммы. Соломон стал бы блестящим экономистом, но я не смогла доучиться за него. Диплом купила. Я жила жизнью брата, многое в ней не понимая.

– Что, и в армию за него сходила?

– Откосила. За него… – Симона закашлялась, но быстро восстановила дыхание. – Соломон был признан негодным еще в семнадцать. Мочеполовая системы не в порядке, как и у меня. Он не совсем мужчина, я не совсем женщина. Я пыталась забеременеть, но не вышло. И Соломон не смог бы стать отцом. Мы андрогины. Третий пол…

– Так, это я уже слышал, – решительно прервал ее Андрей. – А как же медосмотры при устройстве на работу, все равно не понимаю?

– Все можно купить, особенно справки. Это самое легкое. Благо от родителей осталось кое-что. Я тратила их наследство на то, чтобы проживать две жизни. И все его растранжирила. А мне всегда хотелось встретить старость в приятном курортном месте. Жить в доме у моря, желательно Средиземного. И когда мне посулили золото, я поняла, что могу уехать туда хоть завтра.

– Ты убила человека, расследования было не избежать! Так что завтра не вышло бы.

– Почему? У меня было два паспорта, свой я уничтожила уже на следующий день после смерти Доры, уехала бы как Соломон.

– Но разве нельзя было это сделать в более подходящем месте?

– Ты что, меня совсем не слушал? Дора хотела умереть немедленно! Пока не испарилась ее решимость. Я помогла ей в этом.

– А почему сразу не покинула клуб? Зачем было оставаться?

– Меня задержал Александр Соль. Мне пришлось остановиться и пообщаться с ним. Дора говорила, что в кабинет никто не войдет без стука. И, значит, ее найдут только после закрытия клуба. Но уборщица не побоялась войти в кабинет… Кстати, я была права, она дочь Доры?

– Похоже на то.

Тело Беркович свело судорогой. Лицо исказилось. В уголке рта выступила слюна.

– Пять минут себе даю, – просипела Симона. – Потом не смогу контролировать ни движения, ни мысли… Спрашивай, если что-то узнать хочешь. Сейчас! – Последнее слово Симона прокричала, выгнувшись дугой.

– Сколько золота ты получила от Доры? И где спрятала?

– Обманула она меня. Не нашла я в том месте, на которое она указала, ничего.

– Надо было вперед брать гонорар.

– Она старинную монету мне дала. Сказала, что таких целый сундук зарыт на ее участке. Я ездила сегодня туда, копала, копала, копала… – И закашлялась, а потом сплюнула кровавую пену.

– Официантку не ты задушила?

– Нет.

– И не Соломон?

Симона только головой замотала. Ее продолжало ломать.

Андрей смотрел на нее и…

Жалел!

Хоть и убийца перед ним, но ведь ей же больно.

– Как ты думаешь, загробная жизнь существует? – спросил вдруг Бах.

– Уверена в этом.

– Значит, ты скоро встретишься со своими близкими?

– С братом точно. Нам с ним нет места в раю. Так что будем на одной сковороде жариться.

Едва закончив фразу, закричала так, что птицы, дремавшие на ветках, вспорхнули.

– Выключи диктофон, покаюсь, – услышал Андрей хрип Симоны.

Он кивнул и демонстративно нажал на кнопку «стоп». Но Беркович вряд ли увидела это. Ее глаза заливали слезы и пот, градом катящийся по лицу.

– Я виновата в том, что Дора Эленберг и Иван Соль расстались.

У Баха в голове произошло небольшое землетрясение. Но оценивать его последствия он решил позже. Пока он не понимал ничего. Поэтому задал нейтральный вопрос:

– Почему?

– У них такая любовь была… Почти как у нас с братом. Сильная, но противоестественная. Иван был женат и вообще не подходил Доре. Старше, ниже… Но это ладно. Главное, он никак не мог выбрать между ней и женой. Мучил ее. И я наврала Доре, что у него есть еще одна женщина. Якобы я видела их. И Дора бросила Ивана. После чего уехала в Питер. Но что, если они были созданы друг для друга? Но соединиться должны были не сразу, а лишь пройдя через тяжелейшие испытания?

– Если так, их не разлучила бы сплетня.

– Ты такой логичный, старший уполномоченный Бах. Если б я могла увлечься хоть каким-то мужчиной, я влюбилась бы в тебя… – Симона попыталась улыбнуться, но рот ее свело судорогой.

Андрей хотел бы облегчить ее боль, но не мог, поэтому просто взял за руку. Когда приступ прошел, Симона прошептала:

– Ты видишь?

– Что?

– Душу брата. Вон она… – Рука Симоны взметнулась вверх. – Соломон явился, чтобы встретить меня и проводить на небеса…

Бах проследил за ее жестом. И увидел светлячка, который кружил над ними.

– Это просто жук, – зачем-то сказал Андрей. Но, в принципе, его слова роли не играли, потому что Симона уже погрузилась в мир, пограничный с реальным.

Светлячок, полетав немного по кругу, решил сменить дисклокацию. И направился вверх, к кроне сосны. Через пару секунд его свет затерялся в пышных ветках.

– Все, мне пора, – выдохнула Симона и закрыла глаза.

Андрей не сразу понял, что она умерла.