– И гориллу вы сотворили?

– Это был неудачный эксперимент. Да, мы создали целую популяцию этих зверей. Но что-то пошло не так, психика их оказалась нестабильной. Вы, люди, называете таких существ социопатами. Они не могли жить в стае, не желали спариваться и давать потомство, день и ночь уничтожали друг друга. В конце концов осталась всего одна особь. Она поселилась в долине и никого туда не пускала.

– Горилла-социопат, отлично! – с сарказмом воскликнул Дан. – А зачем вы бродили по лагерю? Тени – это же были вы?

– Не совсем. Скорее наши проекции. Мы присматривали за вами. Решали, как поступить.

– И решили, как я понял, – буркнул Дан. – В итоге тупо замочили всех подряд. Стоило заниматься наблюдениями и анализом.

– Вас мы не тронули, – возразил невидимый собеседник.

– Зачем позвали, кстати?

– Чтобы удалить.

– Вам-то какой от этого толк? Ну издохнем мы здесь или в джунглях – какая разница? Такая мелочь по сравнению с вашими межгалактическими масштабами.

– Мы не собираемся уничтожать, мы собираемся удалить. Смерть ничего не изменит. Вас не должно здесь быть. Ваших сознаний, вашей энергии. Это нарушение. Присутствие существ из другого измерения беспокоит нас, мешает, как вам мешал бы бесконечный шум в ушах или зубная боль. Лишняя информация. Нарушение…

– Нарушение чего?

Предтечи не ответили. Призрачный голос произнес:

– Идите дальше. Осталось немного.

– Сейчас нас засунут в желудок, переварят и выкинут в виде отходов. Вместе с высшими глистами, – мрачно спрогнозировал Сенкевич.

Тащить обмякшее тело Насти становилось все тяжелее. Дан изнемогал. Он даже не знал, жива ли еще подруга, не чувствовал ее дыхания. Был почти уверен: Настя умерла, в его руках – только нашпигованный паразитами труп.

– Давай помогу, – предложил Сенкевич.

Дан промолчал.

– Как хочешь. Странный ты, капитан. Все думаешь, я зверь какой-то, – Сенкевич говорил мирно. – Неужели не понимаю: твоя женщина, любовь, все дела. За что ты меня ненавидишь, капитан? Только за то, что преступник?

– А то не знаешь?

– Не знаю. Просвети.

Дан бросил на Сенкевича злобно-презрительный взгляд:

– Андрея Борисовича Платонова помнишь?

– Да. Был такой полковник милиции, крутой мужик.

– Это дядька мой. Брат отца.

Дан замолчал, словно этим все было сказано. Сенкевич не успел задать следующий вопрос.

– Здесь, – проронил голос.

Они стояли перед большим залом, в середине которого висел бесформенный комок плоти. Он сокращался, пульсировал и переливался тревожными цветами – от алого до багрового, почти черного. Это средоточие организма, понял Дан. Сердце обиталища Предтеч.

– Подойдите. Это центр управления энергиями, с помощью которого мы путешествуем между мирами, – бесстрастно сообщил голос. – Задайте направление и уходите.

В душе проклюнулась надежда. Неужели Предтечи предоставляют им шанс выжить?.. Дан бережно уложил Настю под ровно бьющимся огромным сердцем. Мускульная ткань разорвалась, медленно раскрываясь, и за нею была пустота. Белая, абсолютная – путь в другие миры.

– Ну, давай, строй свой портал. Что ты там обычно делаешь?

Сенкевич опустился на колени, дрожащими руками пошарил по карманам:

– Ни мела, ни угля – ничего. Надо делать рисунок.

– Так может, шагнем туда, и всё?

– И попадем на планету, где вместо кислорода жидкий азот? Или в какой-нибудь мезозой? Нет, ты ж слышал, он сказал: задать направление, – Сенкевич вытащил нож, пробормотал: – Надеюсь, Предтечи меня простят.

Он принялся вырезать магическую фигуру на полу, прямо на мускулах живого корабля. Мышцы едва заметно вздрагивали, линии набухали кровью. Закончив рисунок, Сенкевич принялся рядом делать вычисления. Судорожно прикидывал что-то в уме бессвязно бормоча, записывал в столбик цифры и знаки. Сердце раскрылось уже наполовину, из него били белые лучи.

– Давай скорее! – поторопил Дан.

– Заткнись, – Сенкевич сосредоточенно размышлял. Потом встал на ноги. – Больше ничего сделать не могу. Вроде бы должны попасть на Землю, в пределах существования человеческой цивилизации, а вот куда… хрен его знает. Времени на точные расчеты нет. Так что не серчай, ежели что, капитан.

– В каком смысле – ежели что? – насторожился Дан.

– Ну, если вдруг обнаружишь себя в пещере, в теле первобытного человека.

«Вы свалите когда-нибудь или нет? – со стоном вытолкнул в сознании Блад. – Хоть помереть спокойно, без тебя…»

«Ты прости, что так получилось», – сказал Дан.

«Да пустяк, братан. От тебя ничего не зависело. Все равно я полетел бы на эту планету, и конец был бы тот же. А так хоть развлекся напоследок. Жаль, что Жасмин так и не трахнул. Как там она?»

«Не знаю».

Дан поднял на руки бездыханное тело девушки. Портал раскрылся полностью, сияя абсолютной белизной, загородил собой сердце.

– Пора, – прозвучал голос Предтеч.

Сенкевич произнес заклинание и прыгнул в сверкающую бездну. Следом, прижав к себе Настю, шагнул Дан. Портал на мгновение вспыхнул нестерпимо яркими лучами, залив все вокруг белым светом. Потом сердце медленно закрылось. Возле него остались лежать три неподвижных тела.

Блад с трудом приоткрыл глаза. Сознание мутилось, поселившийся в нем вместе с паразитом страх пожирал разум. Огромным усилием воли Акула подавил приступ ужаса, поднял голову и увидел лежащую рядом Жасмин. Девушка была то ли мертва, то ли без сознания. Блад подполз, обнял ее, положил ладонь на пышную грудь, пробормотал:

– Хоть за сиську подержаться напоследок, – и отключился.

– Пошел на хрен, мудак, – услышал он сквозь болезненное забытье и улыбнулся. Жасмин не изменилась даже перед смертью.

Грант посмотрел на пирата и охотницу, со стоном отвернулся и закрыл глаза. Никто из них не видел, как меняется пространство вокруг.

Мышцы корабля вздрогнули, пошли волнами, покрылись прозрачной слизью, которая медленно поползла по телам, застыла, обволокла их плотным слоем. Из плоти корабля проклюнулись ростки вен, вонзились в коконы, извиваясь, проникли в безвольно раскрытые рты, питая людей и одновременно очищая, высасывая то, что убивало их.

Процесс лечения длился долго, а когда завершился – коконы развалились. Мышцы корабля снова пришли в движение, начали сокращаться, выталкивая тела людей наружу.

На лицо падали мелкие капли. Было мокро и тепло. Блад открыл глаза, увидел над собой сиреневатое небо. Он лежал в траве под моросящим мелким дождем. Правой руке было мягко и приятно. Скосив глаза, Акула увидел, что продолжает сжимать грудь Жасмин.