построен на персидский лад. А когда оглядел подсобные помещения, то убедился, что и они не имеют ничего общего с туркменскими агилами. В глубине двора за фруктовыми деревьями виднелся бассейн, а за ним длинный сарай. Судя по внешним приметам, здесь находилась ткацкая мастерская. Сарайчик поменьше походил на сапожную мастерскую, какие Стюарт видел в Астрабаде, Шахруде и других персидских городах. Всадникам англичанин не велел приближаться к тем сараям, чтобы не обидеть невежеством хозяина. Джигиты поставили лошадей в саду и сами расположились тут же, постелив попоны и вытащив из хурджунов снедь.

Еще когда подъезжали к Мерву, Стюарт заметил, как разнятся строения здешних жителей. На подступах к городу и его окраинах всюду виднелись войлочные кибитки, небольшие огороды, кое-где ветряные мельницы. В самом городе лепились тесно друг к дружке глинобитные, персидского стиля, дома.

Слуга провел Стюарта и Аббаса на широкий, с резными колоннами айван, усадил их на ковер и подал чай. Гости с удовольствием припали к горячим дымящимся пиалам. Англичанин, продолжая думать о неоднородности населения оазиса, спросил:

— Послушайте, Аббас, вы хорошо знакомы с Мервом?

— Я бывал здесь только проездом, полковник. Но с историей и всеми событиями хорошо знаком.

— Хотелось бы знать, почему в городе нет текинских кибиток?

— Кибитки свои текинцы в Мерве никогда не ставили, — ответил Аббас. — Сколько существует Мерв, он никогда не принадлежал туркменам. Сначала в нем хозяйничали сасаниды, потом арабы. На смену халифам пришли сельджуки. Это был расцвет Мерва, но налетел Чингисхан и сровнял с землей дворцы, мечети и роскошные дома. Знаете, полковник, мавзолей султана Санджара с той поры стоит в запустении. Говорят, там ночуют совы. Туркмены в Мерве стали селиться сто лет назад, да и то на окраинах.

— Но почему именно на окраинах? — вновь заинтересовался Стюарт. — Похоже, что в этом есть определенный смысл?

— О, конечно, господин полковник! Ведь в городе тысячелетиями складывалась своя, городская, культура. Здесь жили купцы и ремесленники. А текинцы никогда не были ни сапожниками, ни портными. В городе им нечего делать. Они привозят на базар шерсть, пригоняют скот, продают все это и уезжают к себе в аулы. К тому же, находясь за городской чертой, они довольно часто диктуют свои условия горожанам.

— Вот это меня и настораживает, — сказал Стюарт. — Я сразу понял: текинцы держат свои кибитки в отдалении неспроста.

— Вы, наверное, обратили внимание, что среди горожан много каджаров и бухарцев?

— Я не видел ни тех, ни других, но догадался по архитектуре домов, — уточнил Стюарт.

— В Мерве много каджаров, полковник. Они были переселены сюда еще в давние времена Тимуром. Предание гласит: когда Тимур покорил страны Средиземноморья, то построил свои войска и сказал: "Храбрее львов и лучше индийских слонов сражались в моих рядах каджары. За их храбрость дарю я им три самых лучших оазиса. Пусть одни поселятся в цветущей Гяндже, другие — в солнечном Мерве, а третьи — в моей столице Самарканде!" С той поры и живут каджары в этих трех местностях.

— Любопытно, — сказал Стюарт. — Вероятно, и сам Каджар имеет отношение к племени?

— Разумеется, господин полковник. И не только Каджар, по и персидский шах Насретдин. Вы же знаете, что в Персии правит династия каджаров?

— Да, разумеется.

— Если разобраться по существу, господин полковник, шах давно считает Мервский оазис своим. Из-за него он постоянно вступает в распри с текинцами. Ровно двадцать лет назад текинский хан Коушут заявил каджарам, чтобы убирались прочь из Мерва. Тогда шах рассвирепел и послал в Мерв каджарам подкрепление в тридцать тысяч человек и тридцать одну пушку. Было сражение. К сожалению, Коушут разгромил шахские отряды и захватил все пушки. Говорят, текинцы их прячут в каком-то ауле.

Англичанин заволновался:

— Но ведь текинцы в любое время могут точно так же поступить и с Каджаром? Достаточно ли сильна его группировка?

— Весь городской народ на его стороне, господин полковник. О дехканах ничего не скажу. Текинской беднотой в оазисе управляют ханы. Их-то и хотел склонить на свою сторону О’Донован.

Стюарт вынул из полевой сумки несколько номеров газеты "Дейли ньюс" и занялся чтением статей О’Донована о Мерве.

II

Каджар возвратился через сутки. Стюарт поджидал его с нетерпением. Едва хозяин въехал во двор, подозрительно осматривая чужих лошадей и джигитов, англичанин окликнул его с айвана:

— Не беспокойтесь, хан, здесь все свои. Мы давно ждем вас!

Каджар поднялся на айван, растерянно улыбаясь. Он не ждал гостей, хотя и допускал мысль, что англичане могут появиться в Мерве. Их агенты с прошлой весны находились в Хорасане и наблюдали за ходом переговоров между русскими и персами: вырабатывалась конвенция о новой границе.

— Ва саламалейкум, — протянул руки Каджар сначала Стюарту, затем Аббасу. С обоими он не раз встречался в Хорасане, но у себя их видел впервые. — Я ждал гостей спереди, а они появились сзади, — продолжал извиняющимся тоном, поливая себе на руки из богатого китайского кувшина. — Как поживает наш друг О’Донован? Благополучно ли он доехал до Тегерана?

— О’Донован давно в Лондоне и уже выступил с несколькими статьями о Мерве в своей газете, — отвечал Стюарт. — Но меня удивляет ваш издевательски-наивный вопрос. Вы что, не знаете, при каких обстоятельствах покинул Мерв О’Донован? Разве вам неизвестно, что он сидел за неуплату долгов в зиндане, а потом его выкупили?

— Господин Стюарт, о чем вы говорите! — удивленно и вместе с тем испуганно воскликнул Каджар. — Мои люди сообщили мне, что он поехал в Мешхед и оттуда отправится в Тегеран. Я был спокоен за него.

— И вы не знаете, у какого именно бая или хана сидел он в долговой яме?

— Нет, господин Стюарт.

— Что ж, выходит, людская молва на этот раз прикусила язык?

— Нет, не прикусила, господин Стюарт, — подавленно отвечал Каджар. — Эта молва не вылетела из того аула, где надсмеялись над моим другом.

— Надо немедленно найти тот аул, того бая пли хана, где сидел О’Донован! — строго сказал Стюарт.

— Господин полковник, но разве он не мог сообщить вам место своего заточения? — удивился Каджар.

Молчавший доселе Аббас наконец не выдержал роли безучастного слушателя, сказал с усмешкой:

— Каджар, вы родились на Востоке, воспитаны по-восточному, но говорите сейчас как наивный европеец. Скажите, когда вы видели, чтобы преступника находили в том месте, где он совершил преступление? О’Донована возили целый день с завязанными глазами, потом бросили в зиндан, отобрали у него все бумаги. Он пробыл в яме две недели, и опять ему завязали глаза и отвезли в Мешхед. Теперь он в Лондоне, кланяется вам и просит, чтобы вы отыскали