В: И теперь у вас достаточно времени для семьи. И это очень здорово. О: Да.

В: У вас были учителя?

О: Один из моих друзей, биржевой брокер. Именно он обучил меня техническому анализу, еще когда я проходил стажировку.

В: А вы, обучаете ли вы других трейдеров? Участвуете ли вы в жизни какого-то сообщества или в основном работаете в одиночку?

О: По большей части в одиночку.

В: Вам приходилось торговать какими-либо фьючерсами, кроме ER2?

О: Да, несколько раз я торговал ES [фьючерсные мини-контракты на индекс S&P 500]. Мне показалось, что это довольно скучно.

В: Их тик составляет 0,25, а не 0,10.

О: И иногда, прежде чем цена изменится на 0,25, проходит целая вечность.

В: При этом сделать бид-аск на ES гораздо труднее, это практически невозможно. (Речь идет о возможности заработать на спредах бид-аск за счет покупки по цене бид и продажи по цене аск. — Прим. авт.).

О: Согласен. Нет, я люблю помогать людям, поскольку это идет на пользу и мне. При этом учусь и я сам, и может быть, кто-то из тех, кому я помогаю, знает что-то, чего не знаю я. Я всегда готов учиться, я впитываю знания как губка. Я не считаю, что достиг недосягаемых высот, всегда можно стать еще лучше, и я стремлюсь к этому. Я не выношу поражений и хочу побеждать всегда. Я понимаю, что это невозможно, но я стараюсь непрерывно совершенствоваться.

В: Можно ли сказать, что в основном вы учились на собственном опыте, а не опирались на академические знания?

О: Да, это так.

В: То есть вы постоянно занимаетесь самосовершенствованием?

О: Да. Об этом не пишут книг. Нет курсов, где могут научить тебя этому. Опять-таки, так думаю я. Я стал таким, как сейчас, благодаря опыту, главное — это учиться на своих ошибках и соблюдать дисциплину.

В: Раз уж речь зашла о дисциплине, согласны ли вы, что игра на бирже — это в первую очередь открытие и закрытие позиций. Понятно, что важно и то, и другое, и все же, что дает преимущество — вход в рынок или выход из него?

О: Выход.

В: Именно подход к закрытию позиций делает вас победителем или неудачником?

О: Да.

В: Могли бы вы дать конкретные рекомендации на этот счет?

О: Не позволяйте процессу выйти из-под контроля. Это проще сказать, чем сделать, но помните, вы всегда сможете войти в рынок вновь.

В: Но никогда не сможете возместить убытки, которые приняли катастрофические масштабы.

О: Это точно [смеется].

В: И заключительные вопросы, которые мы задаем всем. Ваше основное правило торговли, если свести его к одному тезису?

О: Дисциплина. Я очень часто видел, как те, с кем я работал, цеплялись за убыточные сделки, теша себя безумными надеждами. Они рассчитывали, что смогут вернуть потери. Но это получается далеко не всегда. Дисциплина. Это слово, написанное большими буквами, красуется передо мной на столе. Дисциплина.

В: Хотя вы не любите проигрывать, это не мешает вам при необходимости сокращать убытки?

О: Да. Я умею проигрывать с достоинством. Если кто-то победит меня на поле для гольфа, я пожму ему руку. Но поражение выбивает меня из колеи, и я постараюсь понять его причины, потому что все у тебя в голове.

В: Так вы считаете, что в большинстве случаев проигрываете из-за того, что уступили противнику не физически, интеллектуально?

О: Да. Есть масса людей, которые играют в гольф лучше меня, но я каждый раз одерживаю над ними победу, потому что читаю их мысли.

В: Вероятно, это самое важное ваше умение, которое вы оттачиваете изо дня в день?

О: Совершенно верно.

В: Потому что скользящие средние, японские свечи и прочие индикаторы вторичны?

О: Вы абсолютно правы. Это великая психологическая игра. Я не могу торговать, если что-то вывело меня из душевного равновесия, к примеру, я поссорился с женой.

В: Вы проснулись простуженным или больным, вы устали, у вас похмелье, вы просто не в лучшей физической форме — берете ли вы иногда тайм-аут?

О: Конечно.

В: То есть, прежде чем разбираться с рынком, вы прислушиваетесь к самому себе?

О: Да.

В: Что вы можете рассказать о своей самой удачной сделке?

О: Моя самая удачная сделка состоялась в январе или феврале этого года, не помню точно. Еще одна была в мае. Я заработал 12 000 долларов. Что я могу сказать? Я не делал ничего особенного. Просто следовал собственным правилам. Все, кто был рядом, в один голос твердили, что вот-вот будет разворот. Но я перемещал стоп-приказ ниже и ниже и получил отличный результат.

В: Вы перемещали стоп-приказ, ориентируясь на японские свечи?

О: Да.

В: Таким образом, ваше правило можно сформулировать так: я не уйду с рынка, пока рынок не заставит меня уйти?

О: Точно! Рынок сам говорит мне, когда пора уходить. Случалось, что он шел против меня. Зато в лучшие дни рынок сам подсказывает мне, где дно.

В: Как часто динамика рынка позволяет вам поймать рывок и сделать большой шлем?

О: Для меня большой шлем — это сделки на три пункта, которые мне удается заключить два-три раза в неделю.

В: Я говорю про ситуации, когда цена меняется на четыре-пять пунктов практически без откатов.

О: Четыре-пять пунктов? Такое бывает два-три раза в месяц.

В: Это немало.

О: Пару раз мне удавалось поймать рывки на 10 пунктов. Однажды я поймал даже, кажется, 18 пунктов [1800 долларов на один фьючерсный контракт].

В: В самом деле? О: Да.

В: Выходите ли вы из позиции поэтапно, когда тренд оказывается длинным? Очевидно, на первоначальном рывке вы закрываете сделку на треть, чтобы зафиксировать часть прибыли?

О: Совершенно верно.

В: В каком порядке вы действуете?

О: Если я открыл позицию на 24 контракта, пять я закрываю сразу, еще пять на уровне 1,1 пункта, следующие пять — на 1,9 пункта, а оставшиеся — на уровне два и три.

В: Два и три. То есть то, что осталось, вы в известном смысле отпускаете в свободное плавание?

О: Да.

В: И даже если от позиции осталось 10-15 процентов, вы можете воспользоваться дальнейшим движением рынка?