— Этим делом сейчас занимается милиция, — пояснил Самоваров. — К вам еще придут для беседы. Скажите, а почему вы никуда не дали знать о поступлении к вам такого странного больного?

— Что вы видите в нем странного? — удивилась доктор Низамутдинова. — У нас в стационаре много таких, и никто не удивляется. Специфические пациенты! Поступают к нам и без документов, как было в данном случае. Часто это представители так называемого дна общества. Своих хроников мы знаем, а этот показался приезжим. Информацию о нем мы дали в бюро несчастных случаев дня четыре назад. Представился он очень внятно: Иванов Николай Алексеевич. Так мы и сообщили! Все это время он был плох, но с вашей помощью он прямо на глазах восстановил память.

— Неужто взял и восстановил? — усомнился Самоваров.

— Полностью! Вот вы сейчас ушли, а он ведь не только жену свою узнал, но и вспомнил, что должен режиссировать какой-то День бегуна. Он ужаснулся, что мероприятие на носу, аванс получен, а у него, как он выразился, и конь еще не валялся. Поразительно!

— А раньше про День бегуна он вам ничего не говорил?

— Ни слова! Все кричал, что он помещик, что устал от жизни, что человек он подневольный, негр, тряпка, — перечислила доктор Низамутдинова. — Твердил, что он отбегает в сторону и стреляется. Депрессивный бред! А мне все кричал: «Замолчи, жидовка!..»

— Верно! Я вчера вечером перечитывал пьесу «Иванов», — признался Самоваров. — Там есть именно такая реплика, так что вы не обижайтесь.

— Я не обижаюсь. Я врач. А скажите, есть в этой пьесе Мерилин Монро? — спросила доктор Низамутдинова.

— Нет, конечно. Откуда?

— А он говорил, что его похитила Мерилин Монро и хотела насмерть удушить — это его слова! — своими грудями. Так что и примесь эротического бреда налицо. Это часто бывает у мужчин его возраста. Я бы не должна говорить вам такие вещи, врачебная тайна, но вы с вашим поразительным методом…

— К вам из милиции придут, — напомнил Самоваров. — Может, не все в его словах бред. Ведь исчез же он каким-то образом из съемочного павильона! Не исключено, что его и вправду удушить хотели — хотя, быть может, и не таким экзотическим способом.

Доктор Низамутдинова ужаснулась:

— Вы это допускаете? Как хорошо, что теперь самое страшное для него уже позади. Он пока очень слаб, и нам бы хотелось с помощью вашего нетрадиционного метода…

— Я не врач, не чудодей и не шаман, — прервал ее Самоваров. — И никакого метода у меня нет. Так что я вряд ли могу чем-то быть полезен.

— А как же вы его нашли по глобусу? Его жена ведь говорила… Это чудо!

— Никакого чуда не было. И глобуса тоже. Просто ваш же больной Тормозов — он на днях выписался — встретил здесь помещика Иванова и растрезвонил об этом всему свету. А Иванов — лучшая роль Карасевича. Согласитесь, остальное просто, как дважды два!

— Нет, это чудо, — не хотела соглашаться доктор Низамутдинова. — Сами посудите: кто в наше время читает Чехова? Да и сама психиатрия во многом шаманство, как вы выразились. Мы так мало знаем о человеческом мозге, а жизнь так многосложна и запутанна…

— Скажите, а это что, сиреневый сад? — вдруг спросил Самоваров, глядя в окно на заросли каких-то высоких кустов.

Эти однообразные исчерна-зеленые дебри нисколько не походили на тот цветущий рай, куда несколько дней назад они с Настей хотели проникнуть. Зато густую чугунную решетку Самоваров узнал.

— Да, это наша сирень, — ответила доктор Низамутдинова.

— Еще дней пять назад все тут по-другому выглядело — разноцветно.

— Мы срезаем все отцветшие кисти, чтоб не завязывались семена, и тогда следующей весной снова будет много цвета, — пояснила Низамутдинова. — Недели полторы в мае сад сказочно красив, а потом вот такой стоит, невзрачный. Вы не находите, что и в жизни часто бывает подобное — всплеск, безумный выброс энергии, яркие краски, а потом снова все скучно и обычно?

— Бывает, — согласился Самоваров. — Только не с такой всем известной периодичностью, как у сирени. Это жаль. Поди угадай, когда начнется твоя весна.

— У некоторых наших пациентов рецидивы случаются и периодически, как по расписанию. Но вот Карасевич — никак не могу привыкнуть, что он не Иванóв! — скорее всего, так и не узнает, что с ним было. Как он пропал, где был все это время, с кем? Если он так ясно вспомнил жену, коллег и День бегуна, то свои похождения с Мерилин Монро вполне может и забыть. Начисто забыть, как нерассказанный сон!

— Этим милиция занимается, — снова напомнил Самоваров. — У них большие возможности.

С доктором Низамутдиновой Самоваров говорил о могуществе милиции уверенно. Но сам он не слишком надеялся, что Стас и его контора смогут докопаться, где был и чем занимался Карасевич все эти тревожные дни. Если режиссер не вспомнит, то никто больше не поможет. Но пока концы с концами не сходятся: Карасевич грезит Мерилин Монро и ее грудями, тогда как Стас выяснил, что на территории завода металлоизделий орудовала организованная преступная группа. Группа сплошь состояла из грубых, неприятных мужчин. Никаких Мерилин у них и напоказ не было.

— Все в порядке: это Карасевич чудит в психушке и выдает себя за помещика. Оформлен как Иванов, — сообщил Самоваров по телефону Железному Стасу, едва покинув гостеприимное желтое здание.

— Жена опознала?

— Опознаны взаимно! Едва бедолага увидел и услышал свою супругу, как мигом вспомнил и как его зовут, и как его фамилия, и когда у нас День бегуна.

— Да, — согласился Стас. — Его супруга — тетка колоритная, ни с кем не спутаешь. А что он говорит про убийство в сборочном цехе, то есть в павильоне номер 1?

— Да ничего не говорит. Он считает, что его похитила Мерилин Монро с целью уморить своей любовью.

— Тьфу ты, дичь какая! Чего же ты кричишь, что он все вспомнил? — разочарованно протянул Стас.

— Значит, того, что он назвал фамилию жены, тебе мало? — притворно обиделся Самоваров. — Ты недоволен? А вот психиатры в полном восторге. Он ведь еще полтора часа назад себя помещиком считал! Его жена теперь трубит, что я чудотворец и прочистил Феде мозги своей энергетикой. Она утверждает, что я могу отлично зарабатывать ясновидением.

— А почему бы нет, Колян? Дело выгодное, — хмыкнул Стас. — Не вставая с дивана, будешь находить украденные кошельки, сбежавших мужей, заблудившихся болонок. Приятное, интеллигентное занятие.

— Спасибо за совет. Но у тебя-то в руках вполне вменяемый Рябов. Надеюсь, хоть он что-то про Мерилин Монро знает?

— Зачем ему это? Он сам звезда. Сам в Голливуд метит. Самое смешное, что все дело действительно в той продуктовой палатке, которую ограбили в Прокопьевске десять лет назад. Рябов тогда стащил карамельки «Дюшес» и до сих пор из-за них страдает.

— Что, сладкого есть не может? — предположил Самоваров.