Разговор прервало появление пожилой служанки, которая подошла к кушетке своей хозяйки.

— Мистер Мирабель проснулся. Он очень слаб; я почти не слышу пульса.

Миссис Дельвин протянула руку Эмили.

— Простите меня. Я должна увидеть его.

Затем миссис Дельвин навестила своего незадачливого брата.

Мирабель впал в состояние страшной слабости: и душевной, и телесной. То воспоминание о событиях, которое у него еще осталось, казалось ему сном. Он говорил об Эмили и о своей неожиданной встрече с нею. Он вздыхал, спрашивал, когда Эмили выйдет за него, — и опять заснул.

Не имея никакого доверия к белфордскому доктору, миссис Дельвин телеграфировала одному эдинбургскому профессору, знаменитому своим искусством в лечении болезней нервной системы.

Прощальные слова были произнесены. Эмили и ее спутница уехали в Лондон.

Они сидели одни в вагоне: миссис Элмазер наконец не выдержала:

— Как вы думаете, мисс, выздоровеет мистер Мирабель?

— Бесполезно спрашивать меня, — со вздохом, ответила Эмили, — даже знаменитый эдинбургский доктор не мог решить, выздоровеет он или нет.

— Я жалею, что вы сошлись с мистером Мирабелем, — резко сказала служанка. Эмили молчала. — Я часто думаю о мистере Албане Моррисе, — продолжала старушка. — Я всегда его любила и буду любить.

Эмили вдруг опустила свою вуаль.

— Не говорите о нем! — сказала она.

— Я не имела намерения оскорбить вас.

— Вы не оскорбляете, а огорчаете меня. О, как часто я жалела…

— О чем, мисс?

— Вы надеетесь увидеть мистера Албана Морриса, когда мы вернемся? — неожиданно выпалила Эмили.

— Мне хотелось бы видеть его, мисс — если вы не имеете ничего против этого.

— Скажите ему, что мне стыдно, — скажите, что я прошу его прощения от всего сердца!

— Слава Богу! — вырвалось у миссис Элмазер.

Приехав в коттедж вечером, Эмили нашла карточку посетительницы, заезжавшей к ней в этот день. На карточке стояло имя мисс Вайвиль и было написано несколько строк, сильно возбудивших любопытство Эмили.

«Я видела телеграмму, которой вы дали знать вашей служанке, что вернетесь сегодня. Ожидайте меня рано утром завтра с известиями чрезвычайно интересными для вас».

— О каких известиях упоминает Сесилия? — спросила Эмили женщину, оставленную в коттедже.

Та ничего не знала. Эмили не скрывала своего нетерпения. Опытная миссис Элмазер предложила ей ужин, а потом уговорила лечь спать. Пробило двенадцать, когда она погасила свечу своей молодой хозяйки.

— Десять часов пройдет, прежде чем Сесилия будет здесь! — воскликнула Эмили.

— Не пройдет и десяти минут, — возразила миссис Элмазер, — если вы заснете.

Сесилия приехала, прежде чем завтрак убрали со стола, — необыкновенно серьезная и сдержанная.

— Скажите все сейчас! — вскричала Эмили. — Что вы мне расскажете?

— Может быть, лучше прежде всего сказать вам — я знаю, что вы скрыли от меня.

— Мистер Албан Моррис. Вы узнали от него? — догадалась Эмили.

— Да. Вы удивляетесь?

— Более чем.

— Мистер Моррис видел мисс Джетро и узнал, что мистера Мирабеля ошибочно подозревают в ужасном преступлении. Наш миленький пастор виновен только в трусости — и более ни в чем. Читайте! — Она подала Эмили несколько исписанных листов бумаги. — Вот рассказ самого мистера Морриса обо всем, что происходило между ним и мисс Джетро. Мистер Моррис попросил: «Покажите это Эмили как можно скорее и непременно будьте с нею, пока она будет читать». На это есть причина.

Голос Сесилии оборвался. Она как будто хотела что-то объяснить и не решалась.

— Почему он сам не расскажет мне того, что узнал? — тревожно спросила Эмили. — Разве он сердится на меня?

— О, Эмили, сердится ли он на вас! Прочтите, что написано, и вы узнаете, почему он не приехал.

Сведение, узнанное мною от мисс Джетро, было сообщено мне с условием, что я не скажу никому об ее настоящем местопребывании. «Я желаю быть забытой одними и остаться неизвестной для других». С этим единственным условием она позволила мне написать о том, что произошло во время нашего свидания. Я чувствую, что открытия, сделанные мною, слишком важны для заинтересованных лиц.

1. Она принимает меня

Разыскав мисс Джетро, я прямо приступил к цели моего посещения. Она не согласилась вступить со мной в разговор об убийстве в Зиланде. Я приготовился к этому отказу и принял необходимые меры. «Одного человека подозревают в этом убийстве», — сказал я.

Мисс Джетро спросила, кто этот человек. Я назвал мистера Майлза Мирабеля. Нет надобности описывать, какое действие произвел этот ответ на мисс Джетро. Когда она успокоилась, я дал некоторые объяснения, для того чтобы убедить ее в моей добросовестности. Результат оправдал мои ожидания. Она тотчас сделалась откровенна со мной.

2. Она говорит о себе

Не стану пытаться приводить здесь признание несчастной женщины. Это была обыкновенная история греха, горького раскаяния и бесполезных усилий возвратить потерянное место в общественном уважении. Эта история слишком известна и ее нечего повторять.

Мисс Джетро поведала и о последних событиях ее жизни, известных и мне. Она напомнила о посещении моего дома в Незервудсе и о письме к доктору Олдею, которое я прочел по ее настоятельной просьбе.

Она сказала: «В письме доктор упоминает, что заезжал в квартиру, занимаемую мной в Лондоне, и узнал, что я бежала; а также и то, что я поступила к мисс Лед с фальшивым аттестатом».

Я спросил, ошибочно ли было это мнение доктора о ней. Она ответила: «Мое бегство было вынужденным! Выйдя из его дома, я увидела, что на улице за мной следит человек, которому я обязана стыдом и несчастьем моей прошлой жизни. Мое отвращение к нему нельзя описать словами. Мимо проезжал пустой кеб, я села в него, благополучно доехала до железной дороги и вернулась в свой дом в деревне».

Мисс Джетро призналась также, что действительно обманула мисс Лед. «У меня есть кузина, — сказала она, — которая была рожденная мисс Джетро. До замужества она была гувернанткой. Она жалела меня и сочувствовала моему желанию восстановить потерянную репутацию. С ее позволения я воспользовалась ее аттестатами — но меня выдали (я до сих пор не знаю, кто)».