Эмили нашла вино и подала ей. Девушка задрожала, случайно коснувшись руки миссис Рук.

Вино подкрепило ослабевшую женщину.

— Я, должно быть, вставала несколько раз, — продолжала она, — у меня не хватало духа. Не совсем помню, что делала; пока не стало рассветать. Должно быть, тогда я в последний раз заглянула в дверную щель.

Миссис Рук задрожала. Она сорвала вуаль с лица.

— Господи, будь милостив к грешнице! Подите сюда, — сказала она Эмили. — Где вы? Нет, я не смею сказать вам, что я увидела; я не смею сказать вам, что я сделала. Когда вами овладеет дьявол, вы можете сделать все, все, все!

Голова Эмили закружилась, сердце ее неистово забилось, шатаясь, дошла она до двери, чтобы убежать из комнаты.

— Я виновата только в том, что обокрала его, но в его крови я неповинная! — закричала ей вслед миссис Рук. — Когда я вошла, дело было уже сделано — дверь во двор отворена, человек убежал. Вернитесь, вернитесь!

Эмили оглянулась.

— Я не могу подойти к вам, — сказала она слабым голосом.

— Подойдите ближе — и взгляните.

Миссис Рук сняла с себя ленту, к которой был привязан бумажник. Она протянула его Эмили.

— Это бумажник вашего отца. Разве вы не возьмете его?

Эмили взяла бумажник.

— Раскройте, — потребовала миссис Рук.

Девушка послушалась. В бумажнике были два пятифунтовых билета.

— Его? — спросила Эмили.

— Нет, мои — столько я успела скопить, для того, чтобы возвратить украденное.

— О! — вскрикнула Эмили. — Неужели в вас есть что-нибудь святое?

— Во мне нет ничего святого, — с отчаянием ответила миссис Рук. — Во мне нет ничего, кроме страха — теперь я боюсь ада. А прежде боялась этого бумажника. Два раза пыталась я уничтожить его — и два раза он возвращался ко мне, чтобы напомнить о моем поступке. Я пробовала бросить его в камин. Он ударился о решетку и отскочил к моим ногам. Я бросила его в колодец. Его вытащили с первым ведром воды. С той минуты я решила копить. Возвратить! Загладить!

Она остановилась перевести дух и ударила себя в грудь.

— Я спрятала его здесь, — продолжала она, — так, чтобы никто не мог видеть его и никто не мог отнять. Суеверие? О да, суеверие! Он бросил меня! Человек, для которого я обесславила себя, оставил меня в тот день, когда я отдала ему украденные деньги. Он догадался, что они украдены, струсил и сбежал. Разве я не страдала? Разве я не искупила свой поступок? Будьте христианкой — скажите, что вы простили меня.

— Я прощаю вас.

— Скажите, что вы будете молиться за меня.

— Буду.

— А! Это утешает меня! Теперь вы можете идти.

Эмили посмотрела на нее с умоляющим видом:

— Неужели вы больше не можете сказать мне ничего, решительно ничего?

Миссис Рук указала на дверь.

— Разве я уже не сказала вам? Ступайте и посмотрите на злодея, который убежал тогда на рассвете!

— Тише, сударыня, тише! Вы говорите слишком громко! — закричал насмешливый голос за дверью.

— Это доктор, — сказала миссис Рук.

Она сложила руки на груди с глубоким вздохом.

— Мне теперь доктор не нужен. Я примирилась с Создателем. Я приготовилась к смерти, я готова попасть на небеса. Уйдите! Уйдите!

Вошел доктор — улыбающийся, самодовольный человек, одетый щеголевато, с цветком в петлице. Удушающий запах мускуса наполнил комнату, когда он вынул свой носовой платок и отер им лоб.

— Много у меня дел, — сказал он. — А вам, миссис Рук, кто позволил взволноваться? Это вы подстрекали ее говорить? — обратился он к Эмили, погрозив ей пальцем.

Эмили сделала ему знак следовать за ней в угол комнаты, где их не могла слышать утомленная признанием миссис Рук. Там, указав на миссис Рук глазами, она шепнула:

— Помешана?

Довольно бесцеремонный и фамильярный доктор последовал ее примеру и тоже взглянул на постель.

— Не больше вас, мисс. Моя больная взволновалась и поэтому, наверное, говорила не совсем разумно. Но ее мозг не расстроился, могу уверить вас.

Эмили выбежала из комнаты. Она остановилась в коридоре, стараясь справиться с ужасным волнением. К ней выглянул доктор.

— Вы знакомы с тем господином, который ждет у входной двери? — спросил он.

— С каким господином?

— Он похож на пастора. Если вы знаете его…

— Я знаю его. Я не могу отвечать на вопросы.

— Приведите в порядок ваши мысли мисс; и отвезите вашего знакомого домой как можно скорее. Он находится в таком нервном изнеможении, которое может кончиться дурно. Вы знаете, где он живет?

— Он гостит у своей сестры — миссис Дельвин.

— Миссис Дельвин! Она моя пациентка. Скажите ей, что я заеду завтра утром. А пока уложите его в постель и не бойтесь дать ему водки.

Доктор вернулся в спальню. Эмили услышала голос миссис Элмазер за входной дверью.

— Сюда можно зайти?

— Да.

— В несчастный час приехали вы сюда! — появившись, вздохнула служанка. — Мистер Мирабель…

При взгляде на лицо Эмили слова замерли на ее губах. Она заключила девушку в свои объятия.

— О, дитя мое, что случилось с вами?

— Не спрашивайте меня теперь. Дайте мне вашу руку.

— Вы не испугаетесь, когда увидите мистера Мирабеля, моя милая? Видите ли, мистер Мирабель ужасно перетрусил. Куда вы смотрите?

— Есть здесь сад? — жалобно спросила Эмили. — Какое-нибудь место, где мы могли бы подышать свежим воздухом.

Позади дома был двор. Эмили с верной служанкой пошли туда. У стены стояла скамейка. Они сели.

— Подождать мне, пока вы оправитесь, и тогда уже вам сказать? — спрашивала миссис Элмазер. — Нет? Вы желаете слышать о мистере Мирабеле? Когда его выставили из дома, с ним вдруг сделался припадок лихорадки. Глаза выкатились, зубы стучали. Мистер Рук еще испортил дело. «Будь я проклят, — сказал он, выглянув, — если не начинаю думать, что вы тот самый человек; меня забирает охота послать за полицией». Я схватила мистера Мирабеля за руку. Холодная-холодная, как лед. Я довела его до экипажа и оставила там.

Когда миссис Элмазер отворила дверцу кареты, Мирабель сидел в ней. Он обернулся к Эмили и сказал:

— Я невинен, как и вы.

Она отшатнулась от него и схватила за руку служанку.

— Сядьте с ним, — сказала она. — Я не могу. Опять будет дурно. Мне лучше быть возле кучера.