– Глупости, – отмахнулся Снежко, успокоившись, – это всего лишь наросты.

– Как сказать, – усмехнулся старик.

– И многим эта ваша рожа подмигивала? – с опаской поинтересовалась Яся.

– Да нет. Врать не стану. При мне двоим или троим.

– И что?

Старик многозначительно развел руками и усмехнулся. Снежко из чистого упрямства сплюнул и полез через загородку. Но как он ни старался, ничего интересного не обнаружил. Анна наблюдала за ним, задумчиво кусая губы. Девушка так задумалась, что очнулась только тогда, когда Макс обнял ее за плечи и сообщил, что они собираются возвращаться. Садовник давно ушел. Сад окутала тьма.

– Подождите! – попросила Анна. – У меня идея. Нужно подождать еще немного.

– Немного – это сколько?

– Вообще-то, до утра. – Макс и Сашка застонали в унисон. – Ладно, уговорили. До утра еще есть время. Можно пока перекусить где-нибудь.

Единственное заведение, принимавшее посетителей в такой час, называлось «Кабанья голова». Там оказалось темно, сильно накурено и не слишком чисто, но рыба с картофельными чипсами пахла очень аппетитно, а пиво было очень свежим.

– Так что ты хотела предложить? – подобрел сытый Сашка.

– Я все думала про эту карту на обороте. Помните? «Висельник» и «Пятерка треф» – два значения в одном.

– Ну и что? – спросила Яся.

– Эта пятерка не давала мне покоя. Мы нашли ее общее значение: погоня за богатством, сокровище. Но это значение, строго говоря, не несет большой информации.

– Можно подумать, что все остальное имеет много смысла, – буркнул Снежко, сильно разочарованный.

– Ты ошибаешься! – возразила Анна. – Они сообщили все, что нужно. Просто мы не умеем читать. То есть не умели. Но теперь я прозрела. Пятерка имеет еще одно значение, как и все карты малой колоды. Это время!

– Время? – подняла брови Яся. – Время – понятие растяжимое. День, год, час?

– И день, и час. С первого по десятое апреля. Или восемь утра.

– Что-то разброс слишком велик, – усомнился Макс.

– Все зависит от вопроса, – успокоила его Анна. – Если тебя интересуют события дня – смотри часы. Если хочешь знать что-то на протяжении года – тогда тебе нужны дни и месяц.

– А нас что интересует?

– И то, и другое. Подозреваю, что с первого по десятое апреля каждого года в восемь утра что-то происходит с этим деревом. Завтра – десятое.

– Откуда такая уверенность? – попыталась охладить ее пыл Яся.

– Да нет никакой уверенности. Просто рассказ Киддла о подмигивающем дьяволе натолкнул меня на мысль, что имеет место некий оптический эффект, на который может указывать подсказка в миниатюре. То, что люди принимали за гримасы нечистой силы, было спланировано человеком.

– Но что именно?

– Вот это я и хочу узнать!

Анна не была уверена, что ее затея небезопасна, и заранее позаботилась о том, чтобы отправиться к дереву в одиночестве. Немного снотворного в пиво – и вся компания заснула крепким сном.

Парк в предутренней дымке выглядел совсем не так, как вчера. Широкие кроны, черные от времени ели, старые буки с корявыми ветвями обступили ее со всех сторон.

Она как раз проходила под анфиладой арок, увитых стеблями плетистых роз, только сейчас они больше напоминали густую паутину, и девушка старалась не касаться свисающих ветвей. Ей вдруг показалось, что она вступила на дорогу, ведущую в ад – настолько окружающий пейзаж стал похож на подступы к потустороннему миру. Анна готова была отступить, так ей стало страшно. Но в воспаленном мозгу вдруг вспыхнуло: «Жертвуй собой или откажись от цели». И она сделала свой выбор.

В этот миг луч солнца иглой пронзил плотный войлок облаков и упал прямиком на то место, где на корявом стволе помещался правый глаз чудовищной рожи. Физиономия вдруг ожила, а «подбитый» глаз вспыхнул и заискрился на мгновение. Анна все поняла и судорожно вздохнула.

Видение пропало. Превозмогая дрожь, девушка подошла вплотную к дереву и посмотрела вверх, прикидывая расстояние и собственные возможности. На высоте примерно шести метров едва заметно чернело еще одно дупло, проделанное в стволе ветром, дождем и временем. Аня сбросила куртку прямо на траву, подпрыгнула и ухватилась за сук, который затрещал, но выдержал ее вес. Подтянувшись, она уцепилась за следующую ветку, раскачалась, подбросила ноги вверх, сжав ветку коленями, перевернулась и лихо уселась на ветку верхом.

Перекрестившись, она сунула руку в маленькое дупло. Пальцы наткнулись на что-то скользкое и холодное. За сотни лет камень практически врос в кору и сидел крепко. Она обломала все ногти, прежде чем сумела выковырнуть его. Черный бриллиант оказался очень большим, размером с перепелиное яйцо, и действительно черным. Эта чернота таила в себе скрытый огонь, такой яркий, что на него больно было смотреть. Сунув находку в нагрудный карман, Анна спустилась на землю, подобрала куртку и накинула на плечи. Ее одолели сомнения. Ясно, как никогда прежде, она ощутила скрытое в камне Тота зло. Правильно ли она поступила, забрав сокровище из его тайного хранилища? Сделав это, она нарушила равновесие, за чем неизбежно последует расплата.

Чьи-то голоса спугнули ее. Времени на раздумья больше не было. Анна скользнула на боковую дорожку и поспешила к выходу, унося с собой величайшее зло на земле.

Несмотря на ценную находку, Анна получила по полной программе. В этот раз все объединились, и по дороге на Боттесфорд она узнала о себе много интересного. Слабые возражения насчет того, что здоровый сон еще никому не повредил, в расчет не принимались. В конце концов Анна смирилась, позволив друзьям излить душу.

– Не понимаю, как его не обнаружили раньше? – не переставала изумляться Яся, вертя в руках бриллиант.

– Его удачно спрятали, – охотно пояснила Анна. – Несмотря на то, что дупло в стволе совсем небольшое, камень нельзя заметить, пока на него в строго определенное время, рано утром, не упадет солнечный луч. Это происходит всего десять дней в году и длится несколько секунд. Так что все очень точно рассчитано.

– Но ведь некоторые все же видели! – возразил Снежко.

– Ага. И очень плохо кончили, – добавил Макс, глядя на Анну со значением.

– Не думаю, что мне что-то грозит. Это могло быть совпадением. Люди в Англии суеверны, у дерева дурная репутация, и яркий блеск лишь пугал случайных свидетелей, не наводя ни на какие мысли.

– Но ведь они умерли, – напомнила Яся.

– О чем ты задумалась? – встревожился Макс, обнимая Анну за плечи.

– О Елизавете Рэтленд, – с грустной улыбкой призналась Аня.

Он удивился:

– Что тебя беспокоит?

– Ее отсутствие на похоронах мужа. Я бы так не смогла. Ведь она его любила. И почему не завещала похоронить себя рядом с ним? У нее было время все обдумать.