На похороны Анечки Симоновой собрался весь город. Труднонайти в Камышове человека, который не был бы знаком с этой улыбчивой идоброжелательной девушкой. И у какого-то подонка поднялась рука на нее...

Но какой бы чудесной ни была Аня, разговоры в толпепровожающих ее в последний путь все-таки чаще касались ее несчастной матери,Клавдии Савельевны. Вот ведь как порой жестока бывает судьба! Сначала погибстарший сын, Юрка, до тридцати не дожил, работал взрывником на шахте. Потомскоропостижно скончался от сердечного приступа муж Клавдии. А теперь вот убилидвадцатитрехлетнюю Анютку. И все за какой-то год с небольшим. Какое ж сердцестолько горя выдержит? Двоих детей вырастила и воспитала, и обоих злая сила отняла.Совсем одна Клавдия осталась. Ни мужа, ни деток, ни внуков.

Аню, как и положено по православному обычаю, отпевали вцеркви. Народу в храм набилось битком, и на человека в дешевом темном костюмевнимания не обращали. Мало ли кто приехал проститься с девушкой, она послешколы в Юрге училась, в техникуме, там, наверное, много друзей-приятелейосталось, а после техникума жила и работала в Мариинске, так что присутствиенезнакомых людей на похоронах никого не удивляло. Конечно, последний год, послетого как умер отец, Аня вернулась и жила в Камышове с матерью, но люди-то,вспоминавшие о ней с добрыми чувствами, и в Юрге есть, и в Мариинске, а может,и еще где. Славная была Девушка, приветливая, отзывчивая, таких долго незабывают.

Человек в темном костюме стоял, как и все, опустив голову,но исподлобья внимательно наблюдал за присутствующими. В бога он верил, но вцеркви ему всегда бывало неуютно так, что на похороны должен приехать, а в домидти не рискнет. Ирек поразмышлял еще немного и решил инициативы не проявлять,а то как бы хуже не вышло. Здесь все-таки толпа, а там каждый будет на виду,начнут еще, чего доброго, с расспросами приставать, кто он да откуда покойницузнает. Никакой толковой легенды у Ирека припасено не было, об убитой АнеСимоновой он почти ничего не знал и, учитывая всегдашнюю невезучесть, навернякапопадет впросак, если придется вступать в разговоры.

Толпа двинулась с кладбища в сторону дома Симоновых. Ирекнекоторое время шел вместе со всеми, потом, улучив удобный момент, юркнул в переулоки окольными путями добрался до места, где оставил машину. Тьфу, от одного еевида Ирека сразу затошнило. Ржавая, раздолбанная... Ну да ладно, начальствувиднее, на чем ему ездить. Его дело маленькое, сказали - выполнил, а что, зачеми почему - вникать не обязательно. Меньше знаешь - лучше спишь, этому его ещебатя учил, а батя попусту говорить не станет, у него семь ходок за спиной, изсорока восьми лет жизни он в общей сложности двадцать один год на зоне провел.Опытный.

Сто с лишним километров до Кемерова Ирек проехал за два споловиной часа старенький "жигуленок" на большее оказался неспособен. Оказавшись на знакомых улицах родного города, первым делом порулил кбате. Доложиться надо, да и тачку свою взять, он ее еще утром там оставил,когда в эту консервную банку пересаживался.

Батя, рано постаревший лицом и шевелюрой, но сильный ижилистый, как молодой лось, жил один, как и положено порядочному вору. Матьдавно, как только батю во второй раз посадили, ушла от него и сына забрала, ноИрек всегда тянулся к отцу, и в редкие месяцы, когда тот бывал на свободе,Шанькин-старший, имевший в своем кругу кличку Шаня, сына вниманием не обделял.Конечно, так повелось не сразу: пока Ирек был маленьким, Шаня к мальчику нималейшего интереса вроде бы не проявлял, а вот лет с десяти все переменилось.

- Смена растет, - горделиво говорил рецидивист,похлопывая сына по спине, когда видел, каким восторгом и волнением загораютсяглаза мальчугана, слушающего рассказы отца о зоне и царящих в ней порядках.

- Ты меня слушай, ума набирайся, пригодится. Пока,слава богу, не пригодилось. Но ведь все до поры до времени... Ирек снаслаждением захлопнул дверцу чужой машины, сунул ключи в карман и неудержался, подошел к своему темно-синему "Опелю", стоящему рядом.Погладил капот, прикоснулся пальцами к боковому зеркалу. Картинка, а не тачка!Век бы любовался. Сесть в нее сейчас и уехать куда подальше, не заходя кбате... Нет, нельзя. Ирек даже плечами передернул, представив, какой потокматерной брани обрушится на него через несколько минут, когда батя услышит, чтоон не выполнил поручение. Но если нарушить приказ и уехать, не доложившисьлично, то потом будет еще хуже. Батя где хошь сыщет и ноги поотрывает, а следоми голову.

Прогноз Ирека оправдался лишь частично: Шаня действительноматерился, но сына особо не бранил, ругань свою направил на того, кого сыну таки не удалось найти.

- Не приехал, стало быть, - задумчиво повторил оннесколько раз, выпустив пар при помощи потока хорошо известных слов, ранеесчитавшихся непарламентскими, но ныне, как говорят очевидцы, вполне принятыми всреде вершителей судеб. - А ты хорошо смотрел?

- Бать, да я глаза все проглядел, - горячо убеждал егоИрек. - Ты ж знаешь, для меня твое слово - закон.

- Ну смотри мне, - с неопределенной угрозой протянулШаня. - Пока я тебе верю. Но если учую, что финтишь, не посмотрю, что роднаякровь. Сам понимаешь, у нас закон твердый. Я за тебя поручился, братву заверил,что тебе можно доверять. Подведешь - жизни лишу, так и знай.

Ирек и без того знал. Батя шутить не любит, это точно. Самон, понятное дело, "мокрухой" мараться не станет, не воровское этодело, но среди братков исполнители всегда найдутся. И сына своего родного Шанялюбит ровно до тех пор, пока Ирек исправно выполняет поручения тех, кто стоитнад батей.

* * *

Наталья Воронова была человеком более чем терпимым, ее нераздражали чужие вкусы и мнения, даже если она их не разделяла. Но с недавнеговремени в ее жизни появилось слово, от которого у нее в буквальном смысленачинались судороги. Это слово "беспрецедентно". На протяжениипоследнего месяца Наталья слышала его не меньше тысячи раз, то есть раз потридцать в день.

- Да как же можно снимать кино по книге, которую никто,кроме вас самой, не читал? Это беспрецедентно! А вдруг чутье вас подводит, иэто не будет бестселлером? Новый автор, никому не известный. Надо подождать,пока роман издадут, посмотреть, как отреагирует читатель, понравится ли книгапублике...

- Это беспрецедентно - снимать картину, не имеяфинансирования от телеканала!

- Это беспрецедентно - не иметь договора стелевидением...

- Это беспрецедентно - снимать, не имея законченныхсценариев...

- Это беспрецедентно...

Наталья и сама прекрасно понимала, что то, что она делает,ни в какие, мягко говоря, ворота не лезет. В апреле прочла рукопись, которую ейпринес знакомый журналист, до этого не написавший в "художественном"жанре ни строчки, загорелась, пошла с рукописью к руководству телеканала, длякоторого уже сняла два длинных телесериала, но понимания, естественно, не встретила.То есть понимание-то как таковое, конечно, было, Вороновой поверили, чтоматериал прекрасная основа для еще одного сериала, и готовы были рассматриватьее предложение в свете бюджета. На будущий год. Но Наталья не хотела ждатьцелый год. Она хотела снимать немедленно, сейчас, с завтрашнего дня. А лучше -прямо сегодня.