— Если начистоту — то да, пытался. Дважды.

— И каков результат? — Инси по-прежнему не открывала глаз.

— Результата никакого. Я не смог добраться до берегов Крыма. Первый раз меня остановили дикие броненосцы — как и вас. Второй — береговая охрана Крыма. Оба раза мне пришлось уносить ноги и, честно говоря, оба раза уцелел я лишь благодаря совершенно непредсказуемым случайностям.

— Но мысли достичь Крыма ты не оставил, так ведь? — предположила Инси. — Иначе зачем вся эта возня с упрямым броненосцем?

Халькдафф помедлил, прежде чем ответить.

— Верно. Не оставил. Броненосец я намеревался использовать именно для проникновения в охраняемые воды у Крыма.

— Халькдафф, — сказала Инси и наконец открыла глаза. Глядела она на эльфа пристально и в упор. — Я предлагаю тебе сотрудничество. Давай объединимся. Нам не обойтись без твоих знаний об этом броненосце. А с нашей помощью ты сумеешь укротить его гораздо раньше, чем в одиночку.

Эльф выдержал взгляд Инси. Не отвел глаз.

— Ты говоришь как… кто?

— Я говорю как Техник Большого Киева. И обещаю, что если ты станешь с нами сотрудничать, твое отлучение от коллегии техников будет пересмотрено на президентской комиссии.

— Честно говоря, на решение вашей комиссии мне плевать. Все эти годы я занимался своим делом и мне не о чем жалеть.

— Но карьера твоя сгорела в одночасье, — возразила Инси. — И не говори, пожалуйста, что тебе безразлична карьера.

Похоже, Инси била в самое яблочко. Халькдафф сжал зубы.

— Нет, — сказал он нехотя. — Небезразлична. И если бы не тот дурацкий поклеп — неизвестно, кто стал бы в итоге Техником — я или твой отец.

— Я полагаю — отец. — Инси являла собой саму бесстрастность. — Он всегда был сильнее и гибче тебя, и глупо не признавать это.

Халькдафф повесил голову.

— Что же… Я никогда не был глупцом — по крайней мере я надеюсь, что не был. Твой отец действительно всегда опережал меня самое меньшее на шаг. Но после моего отлучения он оторвался на целую милю.

— Не отец был причиной отлучения и ты это прекрасно знаешь.

— Да. Я знаю. Поэтому я и не мешал ему никогда. Да и тебе тоже не мешал…

Инси улыбнулась:

— Отсюда тебе было бы затруднительно помешать мне и моему окружению, Халькдафф. Ты ведь сам говорил, что торчишь на броненосце уже тридцать два года.

Халькдафф через силу растянул губы, но его улыбка вышла скорее похожей на мучительную гримасу.

— А если… я помогу вам… я буду допущен к Библиотеке Техников?

— Безусловно. Если, конечно, президентская комиссия отменит твое отлучение.

«Жизнь моя! — подумал Пард удивленно. — Во дает девочка! Я думал, она нежна, хрупка и неопытна, а у нее такая хватка, что прячься магистры! Она и Жерсона, поди, приструнила бы, задайся она такой целью…»

Халькдафф погрузился в размышления. Он машинально сунул в рот пустую, уже выколоченную трубку, попробовал затянуться, удивленно и несколько отрешенно воззрился на нее и наконец ответил:

— Я должен подумать, девочка моя. Это слишком изменит мои первоначальные планы. Надо все взвесить и обмозговать.

— Думай, — согласилась Инси и встала. — Кстати: не называй меня девочкой, пожалуйста. Я это могу позволить лишь одному живому в этой компании.

Все невольно взглянули на вирга Вольво, но тот совершенно неожиданно задал вопрос:

— Кому же это, интересно?

— Ему, — ответила Инси и указала на Парда. — И только ему.

И направилась к выходу.

Халькдафф поднялся со своего ложа.

— Я покажу, где лучше разместиться. Пойдем, Вольво. Кстати, что ты думаешь о перехвате потоков на менеджер двигателей? Я пытался разложить их неделю, не меньше, такая каша получается, прости-жизнь!

— А сколько здесь двигателей? — на ходу уточнил Вольво. — И какой менеджер стоит?

Пард слушал их вполуха. И не понимал смысла. Но не потому, что был плохим техником: просто в ушах у него все еще звучали слова Инси: «Ему. И только ему».

Наутро Халькдафф постучался к Инси и Вольво и ответил: «Согласен». Только «Согласен», и ни слова больше.

… — Улугмузтаг

Кают-компания на броненосце — к слову сказать, это оказался «Стремительный» — была куда просторнее, чем на «Гелиодоре». Целый зал: столики, маленькие вертящиеся стулья, стойка, наподобие тех, какие бывают в тавернах, вдоль двух стен — кадки с искусственными растениями и удобные диванчики. Пард еще подумал: а зачем все эти помещения на диких броненосцах, да еще так обставленные? Они что же, тоже предназначены для живых? Как и грузовики? Ну и ну…

Команда Вольво — Инси разместилась по соседству, в уютных двухместных каютах. Кают было много, больше двух десятков, хоть по-одиночке живи. Но Пард и Гонза, конечно же, облюбовали одну на двоих — и перемолвиться можно без посторонних ушей, и вспомнить былое за бутылочкой. Да-да, за бутылочкой, потому что их страхи насчет еды-питья на борту броненосца оказались совершенно напрасными: тут даже винная коллекция нашлась, и весьма богатая. По крайней мере любимая приятелями «Южная роза» наличествовала.

В кают-компанию ходили вместе. Только Халькдафф и Вольво иногда задерживались в рубке, да еще Бюскермолен с ними время от времени оставался. Впрочем, гном к обедам-ужинам разве что ненамного опаздывал, а те двое могли и вовсе не прийти.

Пард и Гонза первую неделю занимались тем, что запускали мелкие незначительные машины — вроде кондиционеров в каютах или котлов на камбузе. Они выучили изрядно новых формул и заодно уяснили, что запуск таких машин по сути является примитивным приручением. Вольво сказал, что постепенно их станут привлекать и к задачам посложнее.

Сам Вольво, Халькдафф и Бюскермолен безвылазно торчали в машинном отделении или головной рубке; иногда к ним присоединялся и Роелофсен, обладатель какого-то узкоспецифического навыка, нужного магистрам приручения лишь от случая к случаю. Инси сидела перед головным компьютером и сравнивала дикие кодировки с измененными. «Стремительный» часто нервничал: то бросался вперед изо всех своих железных стремительных сил, то ложился в ленивый дрейф. В результате он оторвался от своих приятелей-броненосцев и бесцельно метался где-то в северо-западной части Черного моря. К берегам он не приближался.

Живые-нетехники большей частью бездельничали. Вася шастал по кораблю и искал, чего бы еще приспособить и задействовать для вящего комфорта. Зеппелин обнаружил библиотеку и зачитывался детективами — особенно нравились ему Руденко, Измайлов и психоделик Щеголев. Саперам-хольфингам приглянулся местный арсенал; периодически они шныряли от орудий к крюйт-камере и обратно, и на лицах их в такие минуты цвел неизбывный восторг.