Тут уж и снурл присоединился к беседе, до этого он сердито молчал, потрясенный окружающим безобразием.

— Но куда же смотрят ваши боги?! Почему они позволяют смертным так грубо вмешиваться в установленный ими распорядок?

Вот и ответь ему!

Поэтому Иван был даже рад, когда новая столичная достопримечательность заставила его спутников сменить тему.

Это был высоченный мост, переброшенный через узенькую сточную канавку, — красивый, выгнутый элегантной дугой… Зачем было такой громоздить там, где пары дощечек хватило бы? В поисках ответа на этот вопрос они поднялись наверх… и с удивлением обнаружили, что мост никуда не ведет — обрывается метрах в трех над землей! «Спасибо, машин в этом мире нет, — подумалось Ивану. — А то въедешь на такой вот мостик с разгону, затормозить не успеешь — и с приветом!»

— Достроить не успели, — догадался Влек.

— Да, похоже, и не собирались достраивать! — Более наблюдательный Кьетт указал на низенькую, по щиколотку, кованую оградку, обрамляющую оборванный конец сооружения. — А может, здесь подъемный механизм есть, как у замковых мостов? То задерет край, то на землю опустит? — С этими словами он полез под мост. Механизма не было. Магических проявлений тоже не улавливалось.

— Сумасшествие! — развел руками снурл. — Иначе не назовешь!

А Иван снова не особенно впечатлился. Потому что в собственном мире видел нечто похожее — здоровенный автомобильный мост, переброшенный через крошечную речку, въезд имел, но съезда не было: поперек, на манер ограждения, лежала бетонная плита, за ней сразу шел обрыв. Правда, тот мост действительно был недостроен самую малость. Говорят, не успели просто — реформы в стране начались, денег не хватило. Так и стоит он долгие десятилетия, мост в никуда… Если в нормальном мире возможно такое — чего ждать от безумного? Надо все принимать как есть, не задумываясь и не удивляясь.

Они еще долго бродили по городу, много видели странного и необъяснимого: фонари, разгуливающие взад-вперед на тонких голенастых ногах; тени, существующие отдельно от хозяев; свободные от снега зеркальные тротуары, на которые страшно ступить; перевернутые улицы: смотришь со стороны — полное впечатление, что там все вверх ногами, а изнутри этого совершенно не замечаешь… Абсурд полный! Для чего это надо было устраивать?

На все расспросы горожане беспомощно разводили руками, улыбались чуть виновато, но по-доброму, будто детской шалости: «Так уж у нас устроено, ничего не поделаешь! Привыкли». Это были самые обычные, нормальные люди, смысла окружающих чудес им тоже не дано было постичь.

Закончилось их городское путешествие возле рынка, только-только открывавшегося, — здесь было принято торговать по вечерам, благо в магических светильниках нехватки не было, они освещали базарную площадь так ярко, что сумерки казались полуднем. Торговцы спешили занять свои места, везли, несли, волокли свое добро. Столкнувшись нос к носу с корзинщиком, Кьетт проявил к его товару неожиданный интерес и, после краткого ознакомления, вдруг приобрел небольшую плетеную корзиночку с двумя откидными крышками, похожие в нашем мире обычно используют для пикников, но отнюдь не в дальних, полных опасностей и невзгод путешествиях!

— Зачем тебе эта ерунда? — наконец Иван чему-то удивился! — Уж не заразился ли ты здешним сумасшествием?!

— Ничего подобного, я совершенно здрав рассудком! — гордо возразил нолькр. — Должны же мы будем в чем-то носить нашего героя? Корзиночка как раз подойдет! Надо только тряпицу на дно постелить, чтобы ему помягче было, не ободрался о прутья… — Да, что ни говори, а Кьетт Краввер как никто умел позаботиться о ближнем!

которая рекомендует: транспортировку уменьшенных в размерах героев следует поручать наименее энергичному члену пешеходной группы

Это называется, с чего начали, к тому и вернулись! Дорога дальняя, казенный дом, пустые хлопоты, пиковый интерес… Все это было уже, было! Пойди, раздобудь, принеси… Скучная это роль — состоять на побегушках у сильных сего мира, или, если угодно, слоя бытия.

Правда, безумец Зичвар оказался гораздо предупредительнее своего северного коллеги Зижнола и все хлопоты по снаряжению гостей в путь взял на себя (точнее, отдал соответствующие распоряжения слугам). Так что бегать по рынкам им не пришлось, и корзиночка для героя была единственной их покупкой, не оплаченной из казны.

В путь они вышли подготовленными как никогда: самая добротная одежда, самое лучшее и дорогое оружие, какое королям впору, особая дорожная еда — легкая, чрезвычайно питательная и не портящаяся ни при каких обстоятельствах. Плюс к этому неосушаемая бутыль для воды, набор чудодейственных мазей и снадобий от всевозможных хворей и ран (и якобы даже от чумы, тьфу-тьфу, не накликать), превосходную (ну разве что на столетие устаревшую) карту мира и еще сколько-то магических предметов, в которых Кьетт обещал «разобраться потом».

Мало того, господин Мастер любезно избавил их от нового перехода через страшную Пустошь, открыв портал прямо у северного рубежа.

Но радости все равно не было. Потому что НАДОЕЛО! Сколько можно шляться туда-сюда, как в компьютерной бродилке! Свет, что ли, клином на этих артефактах сошелся?! Маги называются — без цацек своих шагу ступить не могут, как дремучие сельские колдуны!..

В таком духе они и высказывались всю дорогу от рубежа до ближайшего городка с нетипичным для Ассезана, с его зудящими и свистящими языками, коротким и резким названием Ры. Это были уже не гевзойские и не семозийские земли — Зичвар счел, что они далековато лежат от искомого Хейзина, и забросил своих «гостей» на границу страны Коззу. А в ней, Коззу этой, все названия были дурацкими, как сердито заметил Кьетт, ознакомившись с картой. В тот день их раздражали любые мелочи.

И особенно раздражал герой. Стоицизмом характер лучшего мечника западного побережья Лекко Амезу не отличался. Всего-то несколько шагов успели сделать, как он уже начал пищать из своей корзины, что его трясет и о стенки колотит и поаккуратнее, не грибы несете, а человека, пока еще живого! Но это, судя по всему, ненадолго!

— Правда, Иван, ну что ты этой корзиной размахиваешь, как ведьма помелом! — вступился за страдальца Болимс Влек. — Ты его убьешь раньше времени! Дай лучше я понесу, у меня шаг мельче, герою легче будет.

Но его участие оценено не было.

— Заладили «герой, герой»! — недовольно пропищал Амезу. — Можно подумать, у меня имени нет!

— Это еще надо заслужить, чтобы к тебе обращались по имени! — огрызнулся Кьетт, потому что Болимс стушевался и не нашел что ответить. — А пока единственное, что ты сделал по отношению к нам, — это впечатал меня в стену. К душевному общению подобные поступки не располагают, знаешь ли! Так что сиди молча, пока тебя совсем не выкинули! Надоел! Его таскают на себе из чистого альтруизма, а он еще недоволен! Другие рады были бы так прокатиться. — Под «другими» нолькр подразумевал себя. Ему ужасно хотелось (ненадолго, конечно) оказаться на месте Амезу. Как это, должно быть, здорово — лежишь себе в плетеном коробе, на теплых мехах, а мимо тебя стремительными скачками проносится мир!..