— Мой корабль уходит послезавтра, — сказал Фрэнк со всем возможным спокойствием. — Поэтому следующая неделя не годится. А мог бы министр Бакстер вместо встречи дать интервью по телефону? При обеспечении должной секретности встречи с глазу на глаз не потребуется.

— Проверю. — Экран на мгновение мигнул, затем: — Прошу прощения, сэр, но министр будет полностью занят до следующего четверга. Могу предложить вам иные альтернативы? Например, канал дальнего действия?

— Мне нужно проверить свой бюджет, — допустил такую возможность Фрэнк. — У меня лимит расходов по частоте. Значит, вы утверждаете, что даже при двойной проверке меня нет в вашем списке? Можно обратиться к вам в таком случае? Если министр недоступен, нельзя ли договориться о разговоре с послом Морроу?

— К сожалению, посол тоже занята. Как я уже говорил, это самая неподходящая неделя для интервью. Если оставите мне свои материалы, попробую что-нибудь сделать, но ничего не обещаю.

Фрэнк отложил свой временный ком и устало встал. В таких случаях он чувствовал себя ходящим с завязанными глазами по навощенному полу с разбросанной повсюду космическим шутником банановой кожурой. Почему именно сейчас? Почему из всего времени сраные обстоятельства сложились так именно сейчас? Цитата от Бакстера или даже Морроу, допускающих, что их сослуживцев преследуют, — могла стать взрывной. Они следующие. Все действительно пованивало осторожной тайной и строгой изоляцией: отмена назначенных интервью, публичные появления строго ограничивались особо контролируемыми зонами со сверенными гостевыми списками. Ненавязчивое зловоние отказа, висящего над гниющим трупом бизнеса, напоминало один из маминых званых обедов, когда она пыталась внезапно вернуться назад, в заколдованный круг политических активистов и посредников, кто бросил ее в первый раз после ее избирательного провала.

В парке воздух был все еще прохладным и слегка влажным, но нагретые солнцем скамейки уже стали достаточно сухими, чтобы на них можно было присесть. Фрэнк захлопнул свой мобиль-офис и встал. Цвели тополя, и он медленно проходил под пологом из сережек, подрагивающих и опадающих в утреннем бризе. Тропинка сливалась с двумя другими, ведущими от одного из бронзовых военных мемориалов, обычных для здешних мест. Фрэнк подождал минуту, разглядывая его через очки, завороженный моментом вечности. Почти сто лет назад на этом участке вражеский батальон оказал воодушевленное сопротивление вооруженным силам Всепобеждающей. Их души, большие и воинственные, направились в Валгаллу: победители установили стеллу не из великодушия, а с более хитрым умыслом. «Никому не нравится похваляться тем, что устроили резню группы перепуганных, голодных и плохо вооруженных новобранцев, — напомнил себе Фрэнк. — Легче казаться героем, когда твои побежденные враги — великаны».

Кое-что он обязан спросить, если приблизится настолько, чтобы взять интервью у ее превосходительства Элспет Морроу. «Так как это — чувствовать себя приговаривающей к смерти 140 миллионов детей, 90 миллионов стариков и 600 миллионов обычных людей, которые с удовлетворением занимались собственными делами и даже не имели понятия о вас?»

На дорожке Фрэнку встретился садовый робот. Судя по запаху, собирающий и ферментирующий либо слизняков, либо отходы собак, выгуливаемых гражданами на лужайке. Аллея протянулась далеко вперед от того места, где Фрэнк прогуливался, с такими же парковыми скамейками и обширными полянами. Каждая скамейка имела полувыцветшую оловянную пластинку, почти серую от времени: «Светлая память рядовому Айвару Винчику от родителей» или «Ушедшему навечно, но не забытому сержанту-артиллеристу Джорджу Легату». Парк нес свою историю так гордо, как медальный ряд: от мемориалов павшим до белого мавзолея, сложенного из черепов и костей вражеского батальона, используемого присматривающими за могилами в качестве хранилища газонокосилок.

Деревья кончились, и тропинка стала спускаться к бетонному тоннелю, проходившему под дорогой, отделявшей парк от городского центра. Если его можно было назвать центром. Сперва там возникла маленькая деревушка. Потом произошла битва. На месте бывшей появилась новая деревня, которая переросла в городок до следующей битвы, сровнявшей его с землей. Затем городок был восстановлен и превратился в город, который почти полностью разбомбили, но отстроили заново. Потом Молл-Съевший-Фондрак превратился в Арколо-гию*-Поглотившую-Фондрак: бетонные башни, сверкающие стеклом, черепичные крыши цвета махровой розы, и грейдеры, распластавшиеся на земле, будто заснувший великан. Место, тяжело зараженное историей и военными мемориалами, отмечающими самые горячие точки.

Это был тихий день, с пока еще небольшим транспортным потоком. На нижнем уровне, несмотря на раннее утро, кое-кто присутствовал: парочка для совместной утренней пробежки, три подростка на досках, старушка с большим рюкзаком в ботинках и крепкого вида спортсмен-ходок, уставившийся в древний дисплей путеводителя. Колонна доставочных фургонов, напоминая выводок утят, прогудела по шоссе, волочась за магистральным тягачом. Чайка, на удивление далеко залетевшая на сушу, кружилась над головами и пронзительно заявляла права на территорию.

Город по единому архитектурному плану.

— Когда следующий поезд на Потробар? — громко поинтересовался Фрэнк.

— У вас двадцать девять минут. Опции: бронирование, показ маршрута до станции, другое…

— Бронирование и маршрут, пожалуйста. Вездесущая геокомпьтерная сеть здесь была грубее по сравнению со службами на Земле, но работу свою выполняла, и делала это без анимационных ссылок, что оказалось счастливым даром. Замигала световая дорожка, стробоскопическими вспышками указывая на один из арочных входов. Фрэнк шел за световым зайчиком по декоративному булыжнику, мимо компании толпящихся моноциклистов рядом с фонтаном писающего Эроса.

Станция находилась на шестом уровне — застекленный атриум с раздвижными дверьми для удобного подхода к пассажирским купе. Фрэнк присел и начал отрывисто молотить по клавиатуре, пытаясь проникнуться атмосферой станции из бетона с хромом (что примерно походило на попытку возврата выгоревшего угля в дерево, подумал он удрученно), но тут же его внимание привлек вызов пикнувшего телефона.

— Да, — отозвался он, оставляя лишь голосовую связь, уж больно просто кому-то было прихватить его экран/камеру в людном месте.

— Фрэнк? Это я. Я здесь. А вы?

— Вы?.. — Он скосил глаза в попытке вычислить, откуда звонок, и нажал клавишу «геоместоположение вызывающего». — Да. Среда? Что вы хотите?

— Я только что с корабля, но решила поинтересоваться, заняты ли вы вечером, — объяснила она и быстро добавила: — Знаете, сегодня здесь состоится винно-сырный прием, я на него приглашена, и мне сказали, что могу привести е собой гостя. Прежде я не делала таких вещей, но мне серьезно порекомендовали…

Фрэнк попытался сдержать вздох.

— У меня не удалось с интервью. Если не смогу заполнить промежуток, думаю, буду свободен, а может, и нет. А какой прием?

— Нечто вроде пятой годовщины поминальной свечи, на которую приглашены все граждане Москвы, находящиеся на