– Дудки! Подобных нам в лаборатории не вывести, – не согласилась Фея. – Ждем и валим слабаков. Ага?

– Угу, – неуверенно отозвались Кратер и Толян, так и не перенявшие иллюзорные способности коллег.

Вокруг шпиля «Федерации» гудели вертолеты. Насколько можно было судить по торопливому шевелению техники внизу, все входы и выходы уже перекрыты. Военные брали в тиски, окружали, бросали в «котел» пока еще условного противника – в общем, навязывали «НН» диспозицию, ставшую со времен Гудериана и Паулюса однозначно унизительной и проигрышной.

Оля попробовала развеять сгущающийся оптимизм:

– Ребятки знают, что к чему. Российская армия ловчее любой другой в мире. Ты не сможешь орудовать своей небесной косой больше трех-четырех минут, да и не потянет она против тяжелой техники.

– Они запомнят это на всю жизнь, – уже не слушая, пообещала Фея.

Опустевший офис гулко откликался на каждое слово. Компьютеры, стеклянные перегородки, столы напрашивались быть сваленными к дверям. Хотелось двигаться, строить баррикады, надеясь переждать в своей норе неизбежную схватку. Не выходить под прицелы автоматов и телекамер.

– Пара залпов – и от нас останется только пыль. Никаких воспоминаний. – Холодный голос Оли звучал убедительней. Ей хотелось не только продемонстрировать, кто здесь главный, но и не дать выскочке разрушить компанию. Оля верила – у компании еще есть шанс вернуть славу и уважение.

– И что – мы возьмем и выкатимся безоружными навстречу пушкам? Тепленькими, готовенькими к раскулачиванию? – Шаман явно паниковал.

– Trust me, Kost’ya.[19]– В руке Феи возник зажженный бенгальский огонек.

– Она обращается с реальностью как с половой тряпкой, которую нужно порвать и сплести веревку, чтобы удавиться, – прошептала Оля на ухо Кратеру. В последние дни она очень приблизила его к своему телу. Готовилась подарить.

– Все на пол!!! – заорала Фея.

Немногие сообразили, что произошло в следующее мгновение, – обыкновенный столовский поднос (такие до сих пор используются в заведениях общепита), размером почти с футбольное поле, ломая перегородки и несущие стены, воткнулся в здание «Федерации» строго параллельно земле. Все, кто находился в офисе «Нашего Неба», едва успели лечь или присесть. Пластиковая махина толщиной почти полметра сокрушила внутренности офиса на уровне человеческого роста.

Когда мощные стены поглотили инерцию движения подноса, команда «Нашего Неба», чертыхаясь, поднялась на ноги. Вокруг валялись куски арматуры, разбитые стекла, останки покореженной офисной мебели и техники. Пыль столбом.

– Долбаная блинная жопа… Распроблин херотень Христова… – Кратер спокойно цитировал ругательства, почерпнутые в своей обширной библиотеке.

– Вперед! – Фея первая залезла на стол, крикнула еще не очухавшимся коллегам: – Я виртуозно обращаюсь с домашней утварью, не так ли? – и запрыгнула на край подноса, торчащий внутри здания. Остальные обреченно последовали за ней.

Они вышли на середину пластиковой платформы, застывшей в стенах «Федерации». Их встретили безбрежное небо, запятнанное кляксами вертолетов, и затаившаяся далеко под ногами Москва.

Так они и стояли. Обдуваемые всеми ветрами, в сотнях метров от земли, на грязно-коричневой поверхности гигантского общепитовского подноса. На удобном для поражения пятачке.

Вертолеты кружились в досягаемости выстрела из рогатки.

– Ну и чего? Какие у тебя теперь планы? – шепнул ей Кораблев.

– Никаких, – ответила Фея. – Ты посмотри, как непередаваемо красиво – семь беззащитных людей почти на небе, почти стоят в воздухе…

– На подносе, – поправил Саня.

– …на подносе. У меня не получилось выдумать его прозрачным. И мы готовы принять на грудь всю убойную мощь этих стрелковых махин.

– Я не готов, – возразил Кораблев.

– Хорошо. Тогда будем импровизировать.

Они инстинктивно встали поближе друг к другу, затолкав Витька себе за спины.

Фея развела руки. Казалось, она хочет разбежаться и полететь. Все окна гигантского здания взорвались сверкающими на солнце брызгами. Почти как в «Горце», за одним исключением – осколков получилось в сотни раз больше.

Солдатики внизу прикрывали головы руками. Стеклянный дождь барабанил по крышам застывших внизу машин. Фея использовала свой фирменный трюк – из проемов окон наружу устремились бабочки всех цветов и расцветок. Миллионы.

Пролетев несколько метров, они превращались в маленькие дымящиеся искорки и падали вниз.

Фея смущенно пожала плечами, и по всей поверхности подноса появились заросли бамбука. Тридцать-сорок удивительно свежих, зеленых островков росли прямо из пластмассы.

– Спрятаться предлагаешь или курить? – ухмыльнулся Шаман и прихлебнул чего-то очень крепкого из фляги. – Ню-ню…

– И всё? – спросила Оля.

Фея кивнула – «я пуста». Саня зябко поежился, наблюдая все еще стекающуюся к «Федерации» технику:

– Сейчас российская армия будет демонстрировать, как отлично она работает в городских условиях…

Он уверенно ждал, что сейчас кто-нибудь позвонит, вступит в переговоры, предложит условия капитуляции.

Вертолеты развернулись во фронт и открыли шквальный пулеметный огонь из всех бортовых стволов. Смертельный. Беспощадный. Не было смысла загораживаться руками, как сделали некоторые из демиургов, – тела должно было разметать на куски.

Мгновенной смерти не произошло. Они стояли, слушали оглушительный грохот, чувствовали вихри воздуха, увлекаемые проносящимися мимо пулями, и… держались на ногах. Какое это блаженство – оставаться живым лишние пять-десять секунд!

Кружилась штукатурка, рикошетили осколки из монолита, возведенного совсем нетрудолюбивыми и еще более неумелыми руками московских градостроителей.

Заросли бамбука, выращенные за их спинами, выкосило под корень.

Расстреляв боекомплекты, вертолеты грациозно уплывали в сторону.

Руководство компании «Наше Небо» ошеломленно оглядывалось по сторонам, не в силах поверить факту невредимости собственных тел. В безвольно опущенных руках Феи грузно покачивались автоматы «Узи» – бесполезные в складывающихся условиях. У ног более практичной Оли худеньким пеньком-переростком валялась «Игла».

Кратер закурил. Саня уселся на дно подноса, изрытое выстрелами, покрытое стеклом, известковой пылью и ошметками бамбука, полностью сметенного градом пуль.

– Чт-то это… б-было? – заикаясь, поинтересовался Толик.

– Чипец это был, Толян. – Голос Шамана подрагивал. – Чипец натуральный, беспощадный и бескомпромиссный. По-другому и не скажешь.

– Конец света уже наступил, – вслух размышлял Кораблев. – Теперь по регламенту – Судный день.