Дикон посмотрел на Айдена.

— Надо было позволить тебе поджечь порох.

Такое ироничное замечание застало всех врасплох. Айден уставился на грязное, покрытое потом лицо друга, зная, что сам он выглядит сейчас не лучше, и расхохотался.

К ним присоединился Дикон, и Фанг, и Хью. Мальчики не смеялись. Они не поняли шутки. Но мужчины поняли.

Как здорово было все еще находиться среди живых…

Дикон кивнул на место, где стояли Кора с Энн.

— Они решат, будто мы сошли с ума.

— Про нас давно такое поговаривают, — заметил Айден.

— Хорошо, давайте же, наконец, сдвинем с него этот чертов камень, — сказал Фанг, беря на себя командование.

Он расставил всех по местам, и на счет три они навалились на валун всем своим весом.

— А теперь осторожно. Нужно его приподнять, а то мы еще больше его искалечим.

С помощью еще нескольких человек они без труда подняли массивную каменную глыбу. Дикон охнул от боли. На лбу выступили капли пота.

— Насколько все плохо? — спросил он у Фанга. Старик покачал головой.

— Здесь сильный перелом. Мы сейчас наложим шину, но лэрд наверняка захочет послать в Инвернесс за хирургом.

— Мне не нужен хирург, — уперся Дикон.

— А что, лучше вообще остаться без ноги? — возразил Айден.

Дикон взмахом руки подозвал Хью и Томаса.

— Помогите мне подняться.

Они исполнили его просьбу. Вторая нога была вывернута, но не сломана, поэтому он мог поддерживать равновесие, хоть это и было для него весьма болезненно. Айден снова собрался настаивать на хирургическом вмешательстве, но Дикон его уже не слушал. Он смотрел на Кору. Он через силу изобразил на лице подобие улыбки, за что получил в награду облегченный всхлип Коры и радостный вопль Мэри.

— Думаешь, я ей нужен такой? — спросил он.

Айдену не понадобилось даже спрашивать, кого он имеет в виду.

— Думаю, нужно быть совсем без мозгов, чтобы позволить такому упертому дурню за собой волочиться. — Он наткнулся на изумленный взгляд Дикона и тут же добавил; — Но она любит тебя. Ты счастливчик, Дикон Ганн, цени это — ее любовь дорогого стоит.

Забавно, но еще две недели назад он бы такого не сказал. Тогда слово «любовь» для него мало что значило. А теперь оно означало целый мир. Дикон обвел взглядом собравшихся вокруг него друзей.

— Но будет ли она любить меня, если я не смогу больше ходить?

— Об этом ты должен спросить ее, — ответил Айден.

Дикон глубоко вздохнул.

— Что ж, друзья, пойдемте. Отведите меня к ней.

Хью и Томас скрестили руки в виде импровизированного сиденья. Это было не лучшим средством транспортировки для раненого, но единственным, какое у них было на тот момент. Они сделали всего пару шагов, когда Кора сама подбежала к ним с Мэри на руках.

— Я думаю, она примет тебя любым, — тихо сказал Айден Дикону за миг до того, как Кора оказалась перед ними.

Взгляды их встретились. Какая-то искорка пробежала между ними. Даже Айден чувствовал силу их взаимного притяжения. Тогда он сказал:

— Это был самый глупый поступок в твоей жизни, Дикон Ганн.

— Такого больше не повторится, — пообещал он.

Девушка подошла к нему вплотную, обвила его руками за пояс и уткнулась своим лицом и лицом Мэри ему в грудь. Дикон поморщился, но ничего ей не сказал. Вместо этого он обнял их с Мэри и крепко прижал к себе.

Айдену пришла в голову мысль о том, что хоть друг и потерял свое состояние и землю, взамен он приобрел нечто поважнее, имеющее куда большую ценность.

Он взглянул на Энн. Стоя в стороне ото всех, она наблюдала за воссоединением любящих сердец с увлажнившимися глазами, но, как всегда, держалась молодцом.

Не было женщины для него милее, чем она. Ей одной он отдал свое сердце — и неожиданно Айден почувствовал себя несказанно богатым человеком.

Он протянул навстречу ей руки — и она тут же бросилась в его объятия.

Через день за телом майора Ламберта прибыл отряд солдат под предводительством полковника Уизерспуна собственной персоной. Айден встретил их в своем привычном одеянии — в одной рубашке без пиджака и черных кожаных бриджах, правда, теперь на шее был повязан еще и накрахмаленный шейный платок, потому, что Энн считала, что тот ему очень идет. Лорд Тайболд принимал полковника в большом зале.

— Я приношу извинения за поведение моего офицера, — искренне, но немного суховато произнес полковник Уизерспун.

— Свои решения он принимал, не руководствуясь вашими приказами, — ответил Айден так же формально.

— Я ценю ваше понимание, милорд. — Офицер очень осторожно подбирал слова. — Нам здесь довольно сложно приходится. Они нас не любят.

Он имел в виду горцев.

— Мы вам не доверяем, — поправил его Айден. — В вас видят не более чем прихвостней, когда вы играете в нечестные, беспринципные игры. Но это скоро изменится.

Полковник Уизерспун вытянул шею, словно воротник формы вдруг стал ему слишком тесен.

— Что вы имеете в виду, милорд?

— Мы с женой едем в Лондон.

Он явно испытал облегчение оттого, что, как ему показалось, Айден сменил тему.

— В Лондон? Хотите попасть к закрытию сезона?

— Нет, сезон нас не интересует. Я решил занять более активную позицию в политике. Я собираюсь бороться с «очистками», полковник. Я добьюсь их упразднения.

Его сообщение явно застигло полковника Уизерспуна врасплох. Он покачал головой с примирительной улыбкой.

— Я тоже не сторонник таких методов. Мои люди — воины. Нам доставляет мало удовольствия выгонять людей из домов. Но в то же время, как вы сами знаете, феодализм в Шотландии довольно крепок. Чтобы искоренить «очистки», вам самому придется отказаться от некоторых своих землевладельческих прав, милорд. Вы готовы пойти на такое?

— Я ненавижу «очистки», полковник Уизерспун, и поэтому изначально отказался пользоваться своими правами на таких условиях.

— Да, милорд. Но, к сожалению, мир состоит из людей, которые считают иначе. Взять хотя бы ваших соседей — подобных взглядов они не разделяют. Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я сын вдовы из благородной, но бедной семьи. Я знаю, каково это — зависеть от прихотей сильных мира сего. Поэтому я желаю вам удачи в вашем нелегком деле.

— Но вы не верите в успех моего предприятия?

Улыбка полковника Уизерспуна потускнела.

— Нет, милорд. Но буду очень надеяться, что вам это все же удастся.

На этом он изящно откланялся и удалился.