— Мы так не воевали, — вздохнул коротыш. — Детей-то зачем?

— А что с ними делать? Оставить умирать от голода? Или подбрасывать в другие племена, где с ними поступят точно так же? Орки добивают проигравших. Ах да — еще можно забрать их с собой и собственными руками вырастить будущих мстителей.

— Ну не знаю. Но светлые же переговоры ведут, послами обмениваются…

— Безуспешно. Разница между нами слишком велика. Хотя раньше она была еще больше. — Торат тускло улыбнулся. — Глядишь, через пять-шесть тысяч лет начнем понимать друг друга.

— Я столько не проживу.

— Если хочешь, — предложил беловолосый с серьезным видом, — могу освоить некромантию и призову твою душу. Расскажу, чем дело закончилось.

— Издеваешься? — сердито засопел Валин.

— Немного. На самом деле, ты в главном прав: война всем надоела. Только с Темным Лесом зеленошкурые переговоров не ведут и перемирий не заключают. Лет триста назад они послали делегацию, но мы приняли их за обычный отряд налетчиков и перебили. Жаль. Передышка королевству не помешает.

— Так возьмите и сами съездите.

— Опасно. Орки нас тоже недолюбливают — как бы с ходу не порубили. Темнолесье они ненавидят и боятся. Кроме того, при дворе есть партия, ратующая за мир до победного конца. То есть до возвращения тех земель, что принадлежали предкам дроу до начата вторжения. Их мало, таких упертых, и с каждым прошедшим веком становится еще меньше, но они очень влиятельны.

— А сам ты как думаешь?

— Я — реалист. Сокрушить четыре сильных каганата с огромными армиями и хорошо обученными шаманами, успешно давящих на восток, в обозримом будущем невозможно. Кроме того — орки плодятся, учатся, меняются. С каждым веком они все менее настойчиво атакуют наши границы. Глядишь, со временем начнут договариваться.

Тората и самого порой мутило от того, что им приходилось творить. Словосочетание «тотальная резня» точно и сухо описывает результат обычной карательной экспедиции. Казалось бы, за века, проведенные на войне, он давно должен очерстветь и с равнодушием воспринимать картины разрушений, но порой становилось невыносимо. Ему давно надоело убивать. На службе мужчина оставался только из-за необходимости поддерживать честь рода и семьи да твердого убеждения: другого пути нет.

Милосердие и слабость — для орка синонимы.

Сейчас вождь ощутимо повеселел — они возвращались домой. Дварфы потеряли мало бойцов, а выжившие получили хорошую добычу. Для дроу понесенные потери казались непомерно высокими, коротыши же привыкли к другим меркам и вовсю горланили хриплыми голосами радостные песни. Темные морщились, но терпели. Войска возвращались домой…

09.2393 от П. К. Столица, предместья

Торат оценил такт жены, удержавшейся и не вывалившей на усталого мужа ворох столичных новостей. Аластесс потратила весь вчерашний день на мелкие приятные хлопоты: приготовление ванны, вкусного ужина, практически приводящего в экстаз после творчества полковых кулинаров, выдала точно отмеренную порцию забавных сплетен об общих знакомых и друзьях. Радость от встречи она выплеснула ночью, вдруг змеей обвившись вокруг тела мужчины, плача и смеясь, отказываясь разомкнуть объятия…

Утром, умиротворенная, она не стала будить Тората. Тихо спустилась вниз, накормила завтраком Аласдика, затем отослала его к родне под благовидным предлогом и занималась своими делами до середины дня. Когда муж наконец-то проснулся, Аластесс ожидала его в столовой. Дальше откладывать разговор она не могла.

— Дик убежал?

— Я отослала его проведать Томариссэ и заодно сообщить о твоем возвращении.

— У девочки все хорошо? — Торат уселся за стол, усилием мысли придвинул поближе тарелку с фруктами.

Обычно дома он игнорировал этикет высокородных, требовавший использовать во время еды магию, но сейчас, после длительного питания в обществе коротышей, ему хотелось чего-то изящного.

— Тебе не о чем беспокоиться. Я говорила с ее преподавателями — они дают прекрасные отзывы. Меня по-прежнему несколько смущает идея поселить подростков вместе, в здании Гильдии, и тем самым держать их вдали от родных. Однако я не могу не признать, что определенный смысл в этом решении есть: наставникам действительно проще присматривать за учениками.

— Спасибо. Теперь, когда я вернулся, тебе не придется беспокоиться еще и о ней.

Аластесс вежливо склонила голову, принимая благодарность, но заметила:

— Мне не составляет труда изредка переговорить со знакомыми из Гильдии. Кроме того, я симпатизирую девочке. Не всем же так везет в жизни, как нашей дочери.

Торат ехидно усмехнулся в ответ. Глава Волков не забыл глупого непокорства правнучки и назначил ей соответствующее наказание. Сейчас Аласдиор безвылазно сидела на севере, в землях, относительно недавно присоединенных к королевству. Несмотря на деятельность корпуса теней, там еще хватало существ, мест и явлений, от которых дроу желали избавиться, поэтому без работы местные маги не оставались. Часть родов, получивших владения вокруг гор Провала, занимались очищением самостоятельно, остальные посылали своих представителей. Выплаты участвующим в санации проклятых земель мастерам тяжелым бременем легли на казну Темнолесья, усиливая начавшийся финансовый кризис. Если бы не право королевы призывать вассалов на помощь, денег бы точно не хватило.

Аласдиор, по мнению отца, слишком увлеклась шаманизмом и даруемыми духами возможностями. Забрасывать остальные области Искусства не следует. Поэтому на жалобные просьбы дочери уговорить главу рода позволить ей вернуться он отвечал отказом — работай, учись ставить печати, зубри формулы магии Света, ставшие классикой за тысячелетия до твоего рождения.

— Хотя я не могу не признать, что в ближайшем будущем у меня едва ли останется свободное время.

Аластесс потеребила прядь волос, недовольно откинула их за спину. Сегодня она оделась в «малое домашнее» платье, не предполагавшее выхода за пределы окружавшего дом садика. В просто «домашнем» дозволялось посещать ближайших соседей — тех, с кем поддерживались дружеские отношения. Относительно же одежды, допустимой при выходе в общество, Торат имел смутное представления. Знал только, что высокая леди может появиться на публике в одном и том же не более трех раз, обязана носить родовые цвета и строго следовать записанным в «Каноне красоты и смирения» указаниям. Его попытка ознакомиться с многотомным трудом теоретиков женской красоты закончилась головной болью. С тех пор он старался не задумываться, сколько тряпок накручивает на себя жена перед выходом в свет.

— С тех пор как ты уехал, кое-что произошло. — Как всегда при сильных эмоциях, лицо шаманки превращалось в маску. — Кое-что неприятное. Совсем недавно.

В предчувствии плохих новостей Торат напрягся.

— Насколько неприятное?

— Довольно сильно. Лорд Рудаэр посажен под домашний арест.