— Через несколько месяцев я вернусь в Африку. И хотя я все же не хочу вас убивать, мне необходимо заставить вас держать рот на замке относительно этих дневников. Выход один — женитьба.

— Жена не может свидетельствовать против мужа? Но вы же меня похитили! Не сомневайтесь, я не стану молчать.

— Я везу вас, чтобы показать наше фамильное имение, а потом мы поедем дальше — в Гретна-Грин. Туда нас поведет взаимное, хотя и неожиданно вспыхнувшее чувство.

— Что вы говорите! Лэнгли изобразил удивление.

— Не вынуждайте меня вернуть кляп на место. Филиппа прикусила язык и не стала высказывать свое мнение о Лэнгли — оно вряд ли ему понравится. Он, похоже, следовал некоему плану.

— А что, если я просто дам слово, что никому ничего не скажу о дневниках? Тогда вы сможете подождать и выбрать в жены девушку, которая вам действительно понравится.

— Ах, если бы только я мог вам поверить, Флип!

— Вы можете мне верить, я не лгу. — Разумеется, она не была намерена молчать о происшедшем.

— Вы же понимаете, что к моменту нашего прибытия в Гретна-Грин вы будете находиться в моем обществе около двух суток, причем без компаньонки. Вы уже со мной больше шести часов. Боюсь, ваша репутация погибла.

Филиппа в некоторой растерянности заморгала.

— Я…

— Так что, по сути, я совершаю джентльменский поступок. — Он щелкнул пальцами. — Да, чуть не забыл. Если вы скажете что-то против меня, то одновременно уничтожите и свое будущее. Потому что мы уже будем женаты. К тому же и я тоже могу обвинить вас в чем-то бесчестном — например, в любовной связи с Вулфом. Если я заявлю, что все произошло, когда я с триумфом возглавил новую экспедицию в Африку, вы будете настолько опозорены, что не сможете показаться в Лондоне.

Информации было много; теперь ее требовалось проанализировать и найти выход из создавшегося положения.

— Вы кое-что забыли, — сказала она, отчаянно стараясь не поддаваться панике.

Лэнгли устроился поудобнее, уперся локтями в колени.

— Что же это?

— Вулф! Он будет искать меня. И начнет с Лэнгли-Хауса. Он разнесет ваш дом на части и, кстати, найдет свои дневники, как их нашла я.

— Да, вероятно. Я даже могу себе представить, как он бушует в доме моих родителей. Чем больше людей увидит в нем дикаря и угрозу для общества, тем лучше. А дневники он не найдет, потому что я взял их с собой. — Он любовно погладил лежавшую рядом с ним на сиденье пухлую сумку. — Так что, думаю, я ничего не забыл.

— Но я не желаю выходить за вас замуж.

— Знаю. Вы хотите выйти за Беннета.

— Вы его настолько ненавидите? Лэнгли сделал глубокий вдох.

— Я относился к нему без ненависти. Честно говоря, я ненавидел только проклятую мартышку. А Беннет… скорее он меня раздражал. Но потом он был ранен и обвинил меня — меня! — в том, что я причинил неприятности идиотам-туземцам.

Филиппа непроизвольно вскрикнула, и Лэнгли насупился. Хорошо, что хотя бы снова не заткнул ей рот.

— А потом мне пришлось сидеть, — продолжил капитан, — и ждать, выживет ли славный глава нашей экспедиции. Мне было скучно, поэтому я взял почитать один из дневников. Он постоянно что-то записывал. — Лэнгли сделал паузу, и его красивое лицо исказила гримаса боли. — Знаете, было очень интересно узнать его мнение обо мне. А потом я понял, что он напишет еще одну чертову книгу и выставит меня на посмешище.

— И вы решили его опередить.

— Да. Я одержал над ним победу. А теперь у меня есть вы — значит, я победил дважды. Даже трижды, если учесть, что следующую экспедицию в Африку возглавлю я. Не беспокойтесь, вас я в Африку не возьму. Я вовсе не собираюсь тащить хнычущую дамочку туда, где от нее некуда будет деться. Вы останетесь здесь, и будете защищать мою репутацию от нападок Вулфа, если, конечно, он осмелится их продолжать.

— Я могу отказаться выходить за вас замуж.

— Дорогая, вы уже прошли критическую точку. Вы выйдете за меня, иначе станете изгоем в обществе. Точно так же я женюсь на вас, чтобы не стать изгоем. Одним словом, наша сделка взаимовыгодна.

— Если не считать воровства, мошенничества и похищения.

Лэнгли прищелкнул языком.

— Ну вот, дорогая моя, вы опять говорите гадости. — Он потянулся к ней, одной рукой придержал подбородок, а другой вернул на место кляп. Потом достал из кармана часы и открыл их. — Скоро мы сменим лошадей, а потом еще раз — около полуночи. Завтра во второй половине дня мы будем в Трашелл-Мэнор.

Похоже, Филиппе придется самой позаботиться о своем спасении. Ей даже в голову не пришло сдаться и выйти замуж за Лэнгли. Долгие годы она думала, что проведет всю свою жизнь с книгами и кошкой. Или двумя. Но потом ее отыскал Беннет. И жизнь сразу изменилась. Она хотела его. Только Беннета Вулфа.

Подумать только, Оливия назвала ее жизнь в последние недели авантюрой. А как бы она назвала происходящее?

Один закон действует и в Англии, и в Конго, хотя и по разным соображениям. Закон таков: никогда не оставляй в живых раненое животное. Английская причина заключается в том, что представляется позорным бросить дело, не завершив его. Африканские причины намного практичнее: нет ничего более опасного для человека, чем раненый хищник, поскольку мы, как биологические особи, являемся самой легкой добычей из всех существующих в природе.

Из дневников Беннета Вулфа

Беннет воткнул свой нож с рукояткой из рога носорога в спину крупного чучела антилопы. На ковер библиотеки посыпались вонючие тряпки.

— Я больше не буду вам повторять, Вулф, — пронзительно завопил лорд Трашелл, потрясая незаряженным ружьем, — прекратите разрушать коллекцию Дэвида, или я вас застрелю!

Беннет искоса бросил взгляд на разбушевавшегося графа, подбросил нож и снова поймал его за рукоятку.

— Скажите, куда уехал Дэвид, иначе я уничтожу не только коллекцию, но и весь ваш дом. — Беннет не мог заставить себя не прибегать к угрозам, хотя, в общем-то, не хотел пугать высокородного аристократа. Филиппа была здесь — это уже признал дворецкий, тщетно пытавшийся остановить текущую из носа кровь. К тому же в воздухе до сих пор витал легкий цитрусовый аромат.

— Вы ждете, что я открою местонахождение своего единственного сына вооруженному ножом безумцу? Полагаю, даже вы понимаете, что я этого не сделаю. Я уже послал за Соммерсетом. Кажется, герцог — единственный человек, который имеет на вас хотя бы какое-то влияние. Вы животное!

— С вашим сыном сейчас находится леди Филиппа Эддисон. Ваш грум сказал, что девушка была связана, а у Дэвида был при себе багаж.

Красная физиономия Трашелла слегка побледнела.

— Я вернулся только час назад. Я не знаю, куда…