— Доктор Тэлбот?

Страх сжал ее с такой силой, что в первые мгновения ей было даже больно дышать. Она прижалась к стене. Интересно, ее видно через матовое стекло? Она оставила дверь в свой кабинет открытой, чтобы могло показаться, что она просто вышла и закрыла эту дверь. Кто бы это ни был, внутрь ему не войти. Да… но ведь здесь горит свет…

Вдруг он подумает, что это уборщики забыли его выключить? Или с ее стороны даже наивно на это надеяться?

— Доктор Тэлбот?

Гленн Уиткомб. Возможно, он пришел доложить ей, удалось ли ему что-нибудь выяснить по поводу злополучного приказа о переводе Гарзы из одиночной камеры. Но нет, никто не должен знать, что она в кабинете Фицпатрика, даже Гленн. Его спросят о ней, он наверняка ответит честно.

Когда раздался стук в дверь, она была уверена, что он ее заметил. Но затем шаги зазвучали снова. Он двинулся дальше, все так же окликая ее по имени.

— Что я делаю? — прошептала она, соскальзывая по стенке на пол, чтобы заползти под письменный стол Фицпатрика. Здесь ее точно никто не увидит.

Сидя под столом, она слышала шаги Гленна и его голос, полный недоумения и любопытства. Затем он вернулся и подергал ручку двери. Эвелин сжалась в комок. Она не хотела объяснять ему свои действия. Зачем ставить себя в дурацкое положение? Ведь даже друг — а Гленн ей друг — вряд ли поверит ее оправданиям.

— Доктор Тэлбот! Эй! Док, вы где?

Прикрыв рот ладонью, чтобы не издать ни звука, она сидела, не пошелохнувшись. «Он скоро уйдет», — пообещала она себе самой, и спустя несколько минут, похоже, так и случилось.

Подождав на всякий случай еще немного, она вылезла из своего укрытия. Ей нужно выскользнуть из кабинета Фицпатрика прежде, чем Гленн вернется, так нигде ее не найдя. Она уже собралась встать, когда краем глаза заметила какой-то серебристый блеск.

Это оказался еще один небольшой ключ, клейкой лентой приклеенный к нижней поверхности выдвижного ящика.

* * *

Амарок не находил себе места. От Эвелин не было ни слуху ни духу. Ее рабочий телефон не отвечал. Вряд ли она решилась поехать домой в такую пургу. Этак недолго застрять где-нибудь по дороге.

Он внимательно всматривался во все проезжающие мимо машины. Увы, «дворники» на лобовом стекле работали слишком быстро, мешая что-либо разглядеть.

— Черт! — Этак он сам рискует увязнуть. В спешке он не успел прикрепить к пикапу гидравлический снегоочиститель. И все равно он поехал к тюрьме за Эвелин. Если он вернется домой, то только с ней.

Увидев занесенную снегом машину Эвелин на ее обычном месте на стоянке, он облегченно вздохнул. Похоже, что из здания она еще не выходила. Но это еще не значит, что с ней все в порядке. Учитывая то, что творится в их городке, возможно, внутри она подвергает себя даже большему риску, чем снаружи.

«Не дай бог, Фицпатрик с ней что-то сделал», — подумал Амарок, паркуясь под навесом главного входа, и выскочил из кабины. От холода у него перехватило дыхание. Впрочем, внутри было тепло. Охранники поздоровались с ним. Пройдя обычную в таких случаях проверку, он направился к лифту, чтобы подняться на второй этаж.

Звуки этого заведения были тише обычного, что заставило его насторожиться. Зная, что она часто задерживается на работе, он надеялся увидеть Эвелин за рабочим столом. Однако когда она сказала ему, что хочет устроить обыск в кабинете Фицпатрика, в нем тотчас проснулась тревога.

Что, если ее застукали? Его страхи лишь усилились, когда он не смог попасть в кабинеты тюремных психиатров. В ее кабинете горел свет, но все остальное — включая вестибюль — было погружено во тьму. Как может это место быть закрыто, если она еще не уходила с работы?

— Эвелин! — постучал он по стеклу двери.

Ответа не последовало. Амарок повернулся, чтобы найти кого-то, кто впустил бы его внутрь. Он уже было зашагал прочь, когда услышал какой-то звук, и, вернувшись назад, сквозь стекло увидел, как она идет к нему по ту сторону двери.

— Я здесь. — Она не стала включать свет, лишь высунула голову.

— В чем дело? — спросил он. — Почему здесь кромешная тьма?

— Объясню в машине. Можешь посторожить здесь пару секунд? Главное, никого не впускай.

— Почему?

— Жди меня, — сказала она и снова исчезла. Амарок увидел, как свет в ее кабинете погас, зато тут же зажегся в другом. Потом показалась и она сама.

— Все готово, — сказала она.

В полумраке было невозможно рассмотреть ее лицо, но ему показалось, что она взволнована.

— Надеюсь, все в порядке?

Эвелин прижала палец к губам, мол, тсс, молчи! Однако когда заговорила сама, то сделала это громко, пожалуй, даже чересчур громко.

— Ну, конечно! Спасибо, что приехал за мной. В такую погоду мне ни за что одной не доехать до дома.

— Да мне нетрудно.

— Ты был у Тима Хэнкока? — пробормотала она, когда они шагнули в лифт.

— Пока нет. Было уже слишком поздно.

— А кости?

— Медвежьи.

Эвелин нахмурилась: она была явно разочарована его ответом. Прежде чем двери лифта открылись, она чертыхнулась.

— Что такое? — не понял Амарок.

— Надеюсь, там нет офицера Уиткомба.

— Это почему?

— Он недавно поднялся наверх, чтобы принести мне пирожное, я же его так и не съела, что покажется ему странным. Я была слишком занята, делая копии.

— Ты переживаешь из-за пирожного?

— Он также оставил мне записку, что, похоже, про подделанный приказ никто ничего не знает.

— Он с кем-то разговаривал?

Эвелин вновь жестом велела ему молчать. Двери лифта распахнулись, и они вышли в главный вестибюль. На ее счастье, вместо Гленна Уиткомба на вахте дежурил Брэмбл. Амарок тотчас понял, что это к лучшему, хотя и не был уверен почему.

Эвелин вежливо улыбнулась Брэмблу. Тот, в свою очередь, пожелал ей доброй ночи. Увы, стоило им с Амароком сесть в его пикап и взять с места, как ее улыбки как не — бывало.

— Так что там насчет Уиткомба и подделанного приказа? — Амарок описал круг и покатил по главной дороге. Эвелин на всякий случай обернулась и посмотрела через плечо на тюрьму.

В Ганноверском доме имелась своя команда уборщиков, которые расчищали от снега подъезды к заведению. Так что пока ехать было легко и просто. Впрочем, стоит выехать на обычную дорогу, как они поползут с черепашьей скоростью.

— Не волнуйся. Я все объясню потом, — сказала Эвелин.

— А сейчас ты этого сделать не можешь? Что происходит?

— Сегодня вечером я нашла кое-что в кабинете Фицпатрика, — сообщила Эвелин. — В запертом на ключ ящике.