Норрис хлопает глазами и не двигается с места.

— Я… это… — лепечет он, но командир отряда не настроен вести дискуссии с сопляком-констеблем.

— В МАШИНУ НЕМЕДЛЕННО! — орет он Норрису в ухо; боковая дверца микроавтобуса отъезжает в сторону.

В следующую секунду Норриса со всех сторон окружают куртки с люминесцентными нашивками, остроконечные шлемы и угрюмые лица. Когда микроавтобус трогается, Норрис нечаянно падает на какого-то особенно хмурого сержанта в защитном снаряжении. На шее у сержанта — татуировки, а в глазах — такое выражение, точно он ждал этой операции весь год.

— Что это было? — спрашивает сержант у остальных.

— В смысле? — отзывается один из копов.

— Показалось, как будто детская игрушка пищала.

Норрис поднимается на ноги, торопливо прошмыгивает назад и плюхается на свободное сиденье подальше от озадаченного сержанта.

— Все в бронежилетах? — осведомляется командир. Норрис сомневается, правильно ли расслышал вопрос.

— В чем? — переспрашивает он, но в этот момент все рации в машине одновременно взрываются срочными вызовами подкрепления, то есть все, за исключением рации Норриса.

Норрис лихорадочно крутит головой в поисках аварийного выхода и только сейчас замечает, что коп, сидящий напротив, глядит на него, совершенно остолбенев от изумления. Какое-то время Норрис так же безмолвно пялится на полицейского, прежде чем обретает дар речи.

— Добрый вечер, сержант, — неохотно выдавливает он.

— Добрый вечер, Норрис, — произносит ошарашенный Соболь.

* * *

Чувак достает ключ и отдает мне на условии, что свернет мою шею, если я сломаю его драгоценный компьютер. Я ничего такого делать не собираюсь, поскольку получил то, зачем пришел, и теперь намерен удалиться.

Я обхожу чувака, соблюдая дистанцию около одного метра, и плавно перемешаюсь к парадной двери. Компьютер все еще служит мне защитой от огородного инвентаря, нервно подрагивающего в руке чувака.

— Верни компьютер, урод, — требует он, вращая налитыми кровью глазами.

— Стой, где стоишь, — предупреждаю я. — Подойдешь ближе, уроню твою игрушку на пол.

— Только посмей, и ты покойник. Слышишь, ты, Мешок Дерьма? — С лопатой наперевес, чувак шаг в шаг следует за мной по садовой дорожке, ведущей на улицу.

— Не ори, придурок, я хорошо слышу. Мне больше ничего от тебя не нужно. Я ухожу, и ноги моей впредь здесь не будет.

— ТОГДА ОТДАЙ КОМПЬЮТЕР, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ! — ревет на меня чувак, прямо как Кинг-Конг на чересчур бесцеремонного дружка Фэй Рэй.

— После того, как бросишь лопату, — повторяю я.

Чувак рычит, словно одержимый, и грозно потрясает своим оружием, видимо, не желая мне доверять. Наша сцена немой агрессии из фильмов Клинта Иствуда переросла в Карибский ракетный кризис, то есть я понял: если разразится конфликт, выигравших не будет. Подумав с полминуты, чувак приходит к аналогичному выводу и, с трудом преодолев себя, совершает «рывок веры».

— Ладно, — шмыгает он носом и отбрасывает лопату в сторону. — Смотри мне, без глупостей, а то я тебя из-под земли достану. В этом компьютере — труд всей моей жизни.

На лужайке перед домом расположен небольшой пруд, и меня терзает искушение… просто так, ради шутки. Вопреки этому, я принимаю решение не ребячиться и следовать принципам. В конце концов, я ведь полностью изменился. Теперь я — нормальный человек. Наверное. Может быть.

Медленно и очень, очень осторожно я опускаю компьютер на землю. Чувак делает попытку рвануться ко мне, но я вновь хватаю ценную железяку и взмахом руки велю ему отойти. Нас должно разделять не менее пяти метров, прежде чем я расстанусь со своим доспехом, выкованным оружейниками из «Майкрософт».

Чувак неохотно отступает. На этот раз я оставляю компьютер на земле и успеваю отбежать на благоразумное расстояние. Мы с Олли драпаем прочь, а чувак хватает компьютер и со слезами на глазах прижимает его к груди. Он едва не лишился самого дорогого, что у него есть в жизни, и теперь горит желанием поскорей перенести свое сокровище в стены квартиры, где оно будет в относительной безопасности. Сжимая системник в объятиях, чувак торопится к дому, но, к несчастью, не замечает лопату, небрежно брошенную прямо на дорожке, и спотыкается о черенок.

— Мамочки! — вопит он, кувыркаясь вверх тормашками. Гаражная стена прерывает короткий полет компьютера.

Белый пластмассовый корпус не выдерживает контакта с кирпичной кладкой и выплевывает серебристые и зеленые внутренности на холодный твердый бетон.

— О БО-О-О-ОЖЕ! — издает последний вопль отчаяния чувак, после чего падает лицом в кучу металло-пластиково-кремниевого мусора.

В трех тысячах милях от этого места, на Международной книжной ярмарке, проходящей в Нью-Йорке, ведущие издатели и литературоведы как-то ухитряются продолжать свой бизнес.

Роланду не нравится его работа. Нет, сама по себе работа не плохая, но все, из-за чего ему утром приходится вылезать из постели и натягивать футболку, по определению является «кучей дерьма».

Девушка, с которой он имеет дело, чрезвычайно взволнована и полна энтузиазма, как часто бывает с новичками, однако Роланду, от которого разит перегаром, это по барабану: у него жутко болит голова.

Он проводит кредитной картой девушки по считывающему устройству, запихивает папку с ее анкетными данными в переполненный ящик шкафа с надписью «Разное» и закатывает в пластик членскую карту новенькой.

— Держите, Рут, — говорит Роланд, прочитав имя на карте, прежде чем вручить его девушке. — Тренажерный зал открыт по будням и выходным после шести вечера, бассейн — в любое время с понедельника по пятницу. Если получите «золотую» клубную карту — а это десятка сверху в месяц, — сможете приходить и уходить, когда пожелаете. Отдам вам ключи — сами разбирайтесь с замками и сигнализацией.

Восторженная улыбка на лице Рут немного блекнет.

— Правда?

— Нет, конечно. — Роланд со вздохом садится в кресло, чтобы дать отдых усталым ногам. — Короче, идите переодевайтесь, а потом я покажу вам тренажеры и объясню, как ими пользоваться.

— Вы? — таращит глаза Рут.

— Ну да, — кивает Роланд. — Я — профессиональный инструктор.

Рут не хочет показаться грубой, но, с другой стороны, она только что выложила больше ста фунтов за абонемент в этом спортивном клубе и наверняка имеет право задать прямой вопрос, если заподозрит, что ей за ее собственные деньги пытаются впарить лажу, а счесть нашего Роланда (который, честно признаем, находится не в лучшей физической форме и к тому же дымит, как паровоз) приверженцем здорового образа жизни и живой рекламой данного спортивного клуба можно лишь с большой натяжкой.