— Точно, не спросил… Извини. Ну, и как ты там живешь?

— Плохо, — неожиданно ответила Светлана. — Мне тяжело без вас.

Крылов поставил бокал и посмотрел на нее внимательно.

— Света, это был твой выбор, — мягко заметил он и сам себе удивился: ни тени злорадства, лишь жалость и сострадание шевельнулись в его душе.

— Да, мой, — подтвердила она, смахнув слезу и надолго замолчала.

— Он тебя обижает? — достав пачку сигарет, задал он первый пришедший на ум вопрос..

— Нет, что ты, — вздохнула Светлана. — Все очень даже хорошо, а по американским меркам просто замечательно: дом с бассейном, домработница, повар. Ты же знаешь, Михаил всегда любил жить с размахом. Меня он просто балует…

Светлана снова замолчала. И как ни подмывало Костю съязвить, что, собственно, все это она могла иметь здесь, не улетая за океан, он просто спросил:

— Тогда что?

— Жизнь в Америке накладывает свой отпечаток. Он меня не понимает. Он просто не желает меня понять!

— Например?

— Например, почему я пошла работать в школу.

— Почему?

— Потому что мой сын тоже ходит в школу, и, наблюдая за его сверстниками, я стараюсь представить, какой жизнью он живет… Глупо, наверное, но так мне становится легче.

— А ты пыталась ему это объяснить?

— Один раз пыталась, но поняла, что бесполезно. Ему не дано понять мою тоску по ребенку.

— Конечно, не дано, — согласился Костя. — Олег для него — чужой. Ему нужна была ты, тебя он получил. А все остальное… У него ведь свои дети есть, внучка родилась.

Светлана облокотилась на барную стойку и подперла щеку ладонью. Еще задолго до своего приезда она репетировала разговор с Костей, но все заготовленные заранее фразы вдруг показались ей бессмысленными: в словах бывшего мужа не было и капли той душевной теплоты, которая бы позволяла надеяться, что все можно вернуть обратно. А ведь ее надежда зародилась не на пустом месте. Она прекрасно знала, что Крылов до сих пор живет один. Скорее всего, если бы рядом с ним была женщина, эта однажды появившаяся мысль так и умерла бы, не успев развиться. Но после расставания с Анной и ее отъезда за океан Костя и близко не подпускал никого к своему дому. Об этом ей постоянно намекала живущая в Минске двоюродная сестра, об этом она знала и сама, мысленно просеивая телефонные разговоры с сыном, пытаясь уловить в них упоминание хоть о какой-то перемене в жизни бывшего мужа.

— У внучки есть настоящая бабушка, — грустно напомнила она. — Наивно было бы полагать, что я займу ее место. Как Михаил ни старался, его дети меня так и не приняли.

«Что же ты хочешь от меня? — Костя посмотрел сквозь сигаретный дым на бывшую жену. — Чего же ты ждешь? Что я предложу тебе остаться? Или отдам Олега? Ни то, ни другое на сегодняшний день невозможно».

— Но в остальном, как я понимаю, у вас все OK? — спросил он утвердительно. — Ты довольна?

— А что остается? — неожиданно повысила голос Светлана. — Выть в подушку, когда его нет дома? Носиться в машине по городу с единственным желанием «поймать» столб?

В разговоре снова повисла пауза. Костя налил вина в свой почти пустой бокал и для приличия капнул в почти нетронутый бокал Светланы.

— У них там психоаналитики всякие, психотерапевты… Ты бы сходила, — посоветовал он.

— Да ходила! — по щеке женщины снова поползла слеза. — И к ихним, и к нашим, которые теперь ихние. Ладно, пошли спать, — неожиданно махнула она рукой.

— Подожди, — остановил ее Костя, понимая, что ей нужно выговориться до конца. — Ведь ты еще не все сказала.

— А какой смысл? Что теперь изменится, если я скажу, что понимал меня только ты? — подняла она глаза на Крылова.

— Ничего, — согласился он и, наоборот, опустил глаза. — Уже давно ничего не может измениться. И потом… Ты ошибаешься. Я так же, как и Михаил, не понимал, чего тебе не хватает в жизни. Не понимал я, не понимает он, не поймет никто другой. И шлейф непонимания будет тянуться за тобой всю жизнь, пока ты сама себя не поймешь…

— Но ведь каждый имеет право на ошибку? — словно прося о помощи, перебила его Светлана.

«Каждый», — неожиданно вспомнив Анну, молча согласился он.

— И каждый должен сам отвечать за свои ошибки, — ответил он и, коснувшись рукой ее плеча, добавил: — Пошли спать, у меня завтра снова трудный день, а у тебя перелет в Вену, затем в Нью-Йорк. Отдыхай. А летом мы с Олегом обязательно прилетим к вам в гости. Обещаю…

…То, что началось в пятницу и поначалу казалось простым недоразумением, во вторник заставило Крылова сорваться с места и искать пристанища за триста километров от Минска у старого приятеля по институту.

Немногословный однокурсник, возможно, «последний из могикан», кто до сих пор не оставил науку и преподавал в одном из местных вузов, однажды уже оказывал подобную услугу, приняв на месяц Сашу, Светлану с Олегом и Лену Хорину с двумя малолетними детьми. Но тогда, на заре своей коммерческой деятельности, они с Виктором вынуждены были пойти на такой шаг из-за беспредела бандитов, нагло угрожавших семьям. Место, учитывая последствия чернобыльской аварии, было, конечно, не курортное, но в то же время ничего лучшего придумать было нельзя: там их никто не собирался искать. Бандитов тогда удалось достаточно быстро нейтрализовать, и вот теперь судьба заставила его самого прятаться в укромном, скрытом от чужих глаз месте.

Субботу и воскресенье Крылов провел в постоянных встречах с разными людьми: от высокопоставленных силовиков до тех, кто, подобно Локтионову, прежде был при власти и не утратил былых связей. Но никто из них так и не приблизил его к ответу на поставленный вопрос «Кто и зачем?». Впрочем, в одном все они были единодушны: пока суть да дело, ему не мешало бы затихариться, а точнее, куда-нибудь съехать от греха подальше, о чем ему первым прямо заявил Савицкий.

В понедельник напряжение стало нарастать с самого утра. Количество проверяющих увеличилось, и работа в офисе была полностью парализована. Крылову ничего не оставалось, как скрипеть зубами, наблюдая попытки Лариной усмирить пыл рвущихся в бой налоговых инспекторов. А назавтра произошло событие, которое заставило его развернуться на полпути к офису и направиться на выезд из города. Рано утром, когда Хвостов поехал в паспортный стол забирать паспорт, ему недвусмысленно намекнули, что на самом деле тот со всеми нужными штампами был готов еще в пятницу, но выдавать его запретили. На вопрос «Кто?» пожали плечами и показали пальцем в небо. Все стало ясно и одновременно еще больше запуталось. Если это новоявленные конкуренты, обладавшие мощной поддержкой наверху, то почему никто и ничего о них не знает?

Оставив машину на платной коммерческой стоянке. Костя встретился с однокурсником, и тот, на ночь глядя, отвез его на дачу. Крылов практически не выходил из дома, разве что за дровами. Продукты и питьевую воду привез из города Стас. В целях безопасности его семья также ничего не знала о поселившемся на даче квартиранте.