— Мы вошли! — крикнула Йошико.

Створки шлюза еще закрывались, а корабль уже тронулся в путь. Неужели Зер Альман решился оставить #deff? Хотя черный материал уже казался гораздо менее опасным, чем вначале. Он точно так же избегал непосредственной близости и с «АП Весельчаком», что Йошико заметила, как только вошла в кабину пилота.

Она даже не стала снимать космический костюм, просто шлепнулась в кресло пассажира и пристегнулась. Тебатиманскатт опустил свой шлем в специальное приспособление на спине и устроился рядом с ней. Он вытащил один из черных шаров и поднял его в воздух.

— Древний Народ есть сущность математики. Он — сущность трех измерений пространства. Его сущность есть компьютрониум.[17]

— Компьютрониум? — Несколько сезур Йошико недоверчиво смотрела на паранида.

Это и было то, чем он наполнил свои шары, — сущность Древнего Народа? То есть какая-то малюсенькая частица самого Древнего Народа? Она вспомнила слова зона. Он говорил об облаке присутствия — может, он имел в виду этот черный материал?

Мартен Винтерс оглянулся через плечо и весело ухмыльнулся:

— Компьютрониум. Ну конечно. Темные эльфы пляшут вокруг своего темного лагерного костра.

Йошико потрясла головой и выглянула в окно кокпита, поскольку именно в это мгновение «АП Весельчак» покидал посадочный туннель корабля с ЦП. То, что она увидела, заставило ее содрогнуться. Колышущееся море черных нитей заполняло собой всю видимую Вселенную, создавалось впечатление, что, кроме этих нитей, больше нет ничего. Но когда она попыталась найти неподвижный объект, на котором мог бы остановиться взгляд, нити резко отшатнулись. Стягиваясь, они оставались позади, пока маленький корабль-разведчик вместе с обоими отстающими кораблями с ЦП не оказался в большом пузыре свободного космоса, а вокруг них бушевал материал, который Тебатиманскатт назвал компьютрониумом.

Одновременно произошло несколько событий. Зер Альман издал крик ужаса.

— Образуется сильное гравитационное поле… — начал он, но не успел закончить фразу, потому что за «АП Весельчаком» полыхнул яркий свет.

— Деф! Деф! — закричал Мартен Винтерс, получивший на видеополе изображение с камеры заднего слежения.

В средней части древнего корабля-терраформера показалось ядерное пламя, быстро распространявшееся в обоих направлениях. Крупные обломки отрывались от внешней обшивки корабля и уплывали в пустоту. Было очевидно, что скоро корабль полностью разлетится на кусочки.

— Что-то вызвало самоуничтожение! Мы должны немедленно вернуться!

— Даже если бы я захотел, то не смог бы этого сделать, — беспомощно ответил Зер Альман.

Стандартные двигатели «АП Весельчака» уже работали на полную мощность, но у них не было ни малейшего шанса сопротивляться тому, что неудержимо притягивало маленький разведчик.

Черная Дыра! Точнее говоря, то, что называли чистой сингулярностью. Никто и никогда до сих пор не видел этого явления собственными глазами. Даже вопрос, может ли по законам физики существовать в этой вселенной что-либо подобное, не был решен однозначно. Но для того, что сейчас появлялось перед носом «АП Весельчака» на расстоянии всего каких-то десяти километров, не могло быть иного объяснения. Свет взорвавшегося в лупе времени корабля с ЦП проник в бездонный водоворот времени и пространства, у которого не было ни начала ни конца. И вокруг этого водоворота сияла блекло-красная корона.

Гравидар еще успел показать сплошную белую поверхность, а затем отключился. Искусственный голос компьютера кричал на весь кокпит об опасности, но вихрь водоворота неудержимо втягивал в себя маленький корабль.

Раздалось шипение, и Тебатиманскатт уронил шар, заполненный компьютрониумом. В темноте он светился, как уголек, запах горелого мяса распространился по кокпиту.

— Зоны… прыжковый туннель! — прохрипела Йошико сквозь рев моторов. — Зоны!

Любая победа является одновременно и поражением.

Т. Майк Треллис, Воин среди мирных людей, Аргон Прайм

588 год по теладинскому летоисчислению

Империя Герцога

562 год по теладинскому летоисчислению

Кто-то выпиливал тупым ножом позвоночник из тела Йошико. По крайней мере, так ей казалось. Ее нервные окончания горели как жидкий огонь, как будто могли в любой момент лопнуть или вырваться из мозгового ствола. Мощными волнами накатывала тошнота. Нечто похожее с ней случилось однажды, много язур тому назад, когда она была еще ребенком. Тогда она потеряла сознание, в этот раз ей отказали в такой милости. Неподвижная и потерявшая голос от дикой боли, Йошико видела, как расплывается бледное лицо Мартена Винтерса, сидевшего рядом с нею. Его рот искривился в мучительном «О!», глаза с выражением застывшего в них ужаса смотрели в пустоту. Грязные нити образовали водоворот, который втягивал в себя лицо человека, буквально расплющивая его, как Черная Дыра — коричневое карликовое солнце. Водоворот расширялся, впитывал в себя весь кокпит, заглатывал яркий свет ядерного пламени, которое пылало далеко в космосе на верхнем краю гравитационной воронки. Зер Альман слился воедино с креслом пилота, а его руки — с рукоятями управления. Ревущий шум внутри «АП Весельчака» смолк, превратившись в тихий шепот, едва различимый на пороге чувственного восприятия. Йошико хотела закричать, но не смогла. Ее вселенная состояла из сплошной агонии, но сознание продолжало сопротивляться. Все видимое вдруг сузилось до конуса, в центр которого устремился весь мир, а за его пределами царила тьма. Костлявая фигура Тебатиманскатта каким-то гротескным образом обвилась вокруг центра этого конуса. Перед тем как окончательно потерять сознание, Йошико успела заметить, как пылающий красный шар, заполненный компьютрониумом, который паранид уронил какое-то время назад, покатился в центр серой Пустоты, которая совсем недавно была полом кокпита.

Свободный космос. Звезды. Тень остающихся позади стартовых ворот. И нет никакого конуса, никакого водоворота, никакой Черной Дыры. Осталась только совершенно реальная боль. Йошико внезапно осела в своих ремнях безопасности, как будто кто-то выключил электрический ток в электрическом стуле осужденного на казнь. Примерно так же она себя и чувствовала: все тело ее горело, как будто ее окружало обжигающее пламя. Она не могла пошевелиться, не удавалось даже сделать глубокий вдох. Она боролась за кислород, напрягая последние силы.

Похоже, у Зера Альмана дела обстояли не лучше. Он сидел в кресле пилота окаменевший, без движения, напряженно, не моргая. Только мизинец его правой руки судорожно подергивался. Казалось, что Мартен Винтерс перенес испытание лучше, чем другие люди, во всяком случае, он уже смог перевести дыхание. И его тут же стошнило.