Гости уже почти все разъехались. Оставалось человек десять — то твердое ядрышко веселья, которое ничем не расколоть. Было около трех часов ночи.

— Поехали к Лотти Крамп, там выпьем, — сказал Адам.

И они, погрузившись в два такси, покатили через Баркли-сквер — дождь, казалось, смыл с этой площади всю косметику — на Дувр-стрит. Но в «Шепарде» ночной швейцар сказал им, что миссис Крамп только что легла. Кажется, у судьи Скимпа еще не спят, может, они желают присоединиться? Они поднялись в номер судьи Скимпа, но оказалось, что там произошло несчастье с люстрой, на которой пыталась покачаться одна из девиц. Сейчас ей промывали рассеченный лоб шампанским; двое гостей крепко спали.

Так что Адам и его компания опять вышли под дождь.

— Конечно, на худой конец, есть еще «Ритц», — сказал Арчи. — Там у ночного швейцара всегда можно чем-нибудь разжиться. — Но сказал он это таким голосом, что все остальные сразу сказали: нет, не стоит, «Ритц» среди ночи — это невыносимая скука.

Они пошли было к Агате Рансибл, жившей в двух шагах, но оказалось, что она потеряла свой ключ, так что ничего не вышло.

Вот-вот кто-то должен был произнести роковые слова: «Ну, мне, пожалуй, пора и спать. Подвезти кого-нибудь до Найтс-бриджа?» — и на этом вечер бы закончился.

Но тут раздался взволнованный голосок:

— А почему бы не поехать к нам?

То была мисс Браун.

И вот они опять погрузились в такси и поехали уже подальше, к мисс Браун. Она зажгла свет в мрачноватой столовой и угостила всех виски с содовой (показав себя неплохой хозяйкой дома, хоть и не в меру радушной). Потом Майлз заявил, что проголодался, и все пошли вниз, в необъятную кухню, где с полок глядели кастрюли и сковороды всевозможных сортов и размеров, и тут отыскали яйца и ветчину, из которых мисс Браун и сготовила яичницу. Потом вернулись в столовую, выпили еще немного виски, и Адам снова заснул. Тут Вэнбру сказал:

— Вы мне разрешите позвонить от вас по телефону? Мне только передать в газету конец корреспонденции.

Мисс Браун провела его в кабинет, чем-то похожий на канцелярию, и он продиктовал свою колонку до конца, а потом вернулся к остальным и выпил еще виски.

Для мисс Браун это был упоительный вечер. Возбужденная успехом своего гостеприимства, она порхала от гостя к гостю, предлагая кому спички, кому сигару, кому грушу из огромной золоченой вазы, стоявшей на буфете. Подумать только, все эти блистательные особы, о которых она столько слышала от мисс Маус и так ей завидовала, они здесь, в папиной столовой, и называют ее «дорогая» и «деточка»! А когда они наконец стали уверять, что теперь им в самом деле пора, мисс Рансибл сказала:

— Мне-то просто некуда ехать, ведь я потеряла ключ. Ужасно будет неудобно, если я здесь переночую?

Мисс Браун ответила, замирая от страха, но совершенно естественным тоном:

— Ну что вы, Агата, деточка, это будет божественно.

И тогда мисс Рансибл сказала:

— Вы просто божественно добры, дорогая.

Какое блаженство!

На следующий день в половине десятого семья Браун собралась в столовой к утреннему завтраку.

Первыми пришли четыре скромные девушки (та, что ночью принимала гостей, была из них самая младшая). Брат их, работавший в гараже, уходил из дому намного раньше. Они уже сидели за столом, когда вошла их мать.

— Хочу вам напомнить, дети, — сказала она, — нужно за завтраком побольше разговаривать с папой. А то он обижается. Чувствует себя посторонним. Его так легко втянуть в разговор, стоит только немножко постараться. Ведь ему все интересно.

— Хорошо, мама, — сказали они. — Мы и так стараемся.

— Ну а как было у Бистеров, Джейн? — продолжала мать, разливая кофе. — Потанцевали, повеселились?

— Было просто божественно, — ответила младшая мисс Браун.

— Как, как ты сказала?

— Было прелестно, мама.

— Еще бы. Вы, нынешние девушки, счастливицы. Когда я была в вашем возрасте, столько балов не устраивали. Раза два в неделю во время сезона, а уж чтобы до Рождества — этого не бывало.

— Мама!

— Да, Джейн?

— Мама, я пригласила одну девушку у нас переночевать.

— Хорошо, милая. Когда? Ты ведь знаешь, ближайшие дни у нас заняты.

— Вчера, мама.

— Нет, это просто поразительно. И она согласилась?

— Да, она сейчас здесь.

— Н-ну… Амброз, скажите, пожалуйста, миссис Спэрроу, пусть сварит лишнее яйцо.

— Прошу прощения, миледи, миссис Спэрроу сама не понимает, как это вышло, только яиц нет. Она говорит, наверно, ночью воры в дом забрались.

— Глупости, Амброз. Где это слыхано, чтобы воры проникали в дом красть яйца?

— Скорлупа валялась по всей кухне, миледи.

— Ах, так. Хорошо, Амброз, можете идти… Это что же, Джейн, твоя гостья вдобавок съела все наши яйца?

— Да, наверно… то есть… я хотела сказать…

В это время к завтраку явилась Агата Рансибл. В утреннем свете она выглядела не слишком авантажно.

— Привет всей компании, — сказала она непринужденным тоном. — Наконец-то я попала куда надо. Я тут, понимаете, забрела в чей-то кабинет. Там за столом сидел премилый стариканчик. Он очень удивился, когда меня увидел. Это ваш папа?

— Познакомьтесь с моей мамой, — сказала Джейн.

— Здравствуйте, — сказала мисс Рансибл. — С вашей стороны страшно любезно, что вы разрешили мне выйти к завтраку в таком виде. (Напомним, что она все еще была в гавайском костюме.) Нет, правда, вы не очень на меня сердитесь? Для меня-то все это получилось еще более неудобно, ведь правда?.. Или нет?

— Вам чаю или кофе? — заговорила наконец мать юной Джейн. — Джейн, милая, накорми свою подругу завтраком. — За долгие годы, проведенные на общественном поприще, у нее сложилось мнение, что своевременное предложение поесть может разрешить любую сложную ситуацию.

Тут в столовую вошел отец юной Джейн.

— Марта, это что-то поразительное!.. Я, наверно, выжил из ума. Сижу я у себя в кабинете, перечитываю речь, которую должен сегодня произнести, и вдруг отворяется дверь и появляется какая-то полуголая танцовщица-готтентотка. Она только сказала: «это же сквозь землю провалиться можно» — и исчезла, а я… О-о… — Он только сейчас заметил мисс Рансибл. — A-а, здравствуйте, как…

— С моим мужем вы, кажется, не знакомы?

— Только чуть-чуть, — сказала мисс Рансибл.

— Как себя чувствуете, как спали? — выдавливал из себя отец Джейн. — Марта мне и не сказала, что у нас гостья. Простите, если я не проявил должного гостеприимства… я… Да скажите же кто-нибудь что-нибудь!

Мисс Рансибл тоже ощутила некоторую неловкость. Она взяла со стола утреннюю газету.

— Тут есть одна ужасно забавная история, — сказала она, чтобы поддержать светскую беседу. — Давайте я вам