– Конечно, Лев Иванович! – с готовностью закивала она головой, но взгляд ее оставался напряженным. – Только не понимаю, чем я-то вам могу помочь, у меня же здесь… немного другой круг общения…

– Вот как раз ваш круг общения мне и может помочь, – ободряюще улыбнулся Лев. – Вы знали Всеволода Игоревича Борисовского?

– Всеволода Игоревича? Профессора Борисовского?

О господи, а почему «знала»? С ним что-то…

– Увы, Алла Николаевна, Борисовский погиб. Его насмерть сбила машина несколько дней назад.

– Какой кошмар! – всплеснула руками женщина, и ее глаза сразу наполнились слезами. – Какой милейший был человек, какой специалист! И такая страшная смерть!

На дороге… Как же это произошло? Пьяный водитель?

– Нет, – хмуро покачал головой Гуров. – Ничего там такого не было. Просто несчастный случай, стечение обстоятельств, если уж говорить точно. Все там просто и понятно.

– Просто, – повторила Годнарская. – А человека уже нет. Да… вот ведь как бывает. А почему вы ко мне пришли? Я чем могу помочь в этом вопросе? Если вы хотите о Борисовском поговорить, то вам надо в музей идти, он там работал много лет. А еще он лекции читал в университете, и на семинары его приглашали. Но это, правда, давно уже было. В последнее время он чувствовал себя плохо.

– В музей я тоже обязательно схожу, – заверил Гуров. – И вы правы, он почти никуда не ходил. А к вам я пришел потому, что Всеволод Игоревич у вас в последнее время бывал на выставках.

Он достал из папки фотографию, на которой Борисовский был снят в выставочном зале, и протянул Годнарской. Женщина взяла фотографию, покивала головой и со вздохом сказала:

– Да, это он на выставке знаков отличия первых лет советской власти. Интересная была выставка, мы ее собирали почти полгода. Из Калининграда приезжал коллекционер, были гости из Азербайджана, из Таджикистана. А Всеволод Игоревич тогда нам писал статью для СМИ.

– Скажите, у него много друзей среди коллекционеров? Может, он со многими переписывался?

– Если честно, Лев Иванович, то я просто не знаю. – Годнарская помедлила, как будто что-то припоминая, или просто на миг погрузилась в воспоминания об этом человеке. – Не думаю, чтобы он дружил с коллекционерами. Знаете, есть определенная грань, за которую обычно ни те ни другие не переступают. Историки считают коллекционеров и энтузиастов дилетантами, людьми, которые не обладают настоящими знаниями, навыками исторических исследований, а поспешные или поверхностные выводы выдают как сенсацию. Многие историки очень не любят наше время за доступность информации посредством интернета. Каждый может даже книгу издать с любым содержанием, лишь бы деньги у него на издание были. И пожалуйста, утверждай что угодно.

– Любопытно. А энтузиасты за что не любят историков?

– За то, что те не принимают их мнений, выводов. За то, что не признают.

– И все же Борисовский на выставки ходил?

– Да, но большей частью потому, что мы его приглашали. Пожилой человек, пенсионер, который в основном сидит дома, – ему же приятно, когда он понимает, что его помнят, о нем не забывают.

– А о его семье вы тоже ничего не знаете?

– Ну откуда? – улыбнулась Годнарская. – Жена Борисовского, говорят, умерла очень давно. Он так вдовцом и прожил до самой старости. Любил ее, наверное. А про тех, с кем он общался или дружил, вам может сказать Риточка Жукова. Она у нас занимается подготовкой и проведением выставок на подобные тематики. У нас каждый специалист готовит свои выставки: кто художественные, кто фотоработы, кто вот такие, исторические. Сами понимаете, у нас должен быть широкий тематический профиль, мы же сами себе деньги зарабатываем.

– А у вашей помощницы Риты есть в компьютере фотографии с предыдущих выставок?

– Конечно. Мы и сами фотографируем, и наши гости делятся. Специально такой должности у нас в штате нет, но всегда находятся помощники и энтузиасты…

Дверь распахнулась, и на пороге кабинета появилась пухлая деловитая девушка в больших очках. Все в ней было серьезным – от забранных в тугой узел волос до мягкой складки пухлых губ. И руки она держала на уровне груди, как будто была готова жестикулировать, доказывать или просто что-то ими делать. Девушка мимолетно глянула на незнакомого мужчину и снова перевела взгляд на начальницу:

– Слушаю вас, Алла Николаевна.

– Риточка, познакомься, это Лев Иванович, из полиции. Ему нужна наша помощь. Проводи его к себе, покажи, пожалуйста, все фотографии, которые у тебя есть в компьютере с наших выставок.

– Все? – округлила глаза Рита. – Но их же там тысячи!

– Ничего, – ободряюще улыбнулся Гуров, поднимаясь, – мы разберемся. Я вас очень надолго не задержу.

Кабинет помощницы был небольшим, но по-деловому уютным. Стол завален проспектами, какими-то папками, на втором приставном столе сбоку компьютер, монитор облеплен цветными стикерами с записями. Да и на стенах не было свободного места. Там и афиши, и небольшие панно.

Рита внимательно выслушала полковника из МВД, кивнула головой и стала открывать в компьютере папки с фотографиями с различных мероприятий. Она рассказывала, что и когда происходило, кого они приглашали на открытие. Это все было очень интересно, но бесполезно для Гурова. Но он не мешал девушке говорить, пытаясь вникнуть и понять, как организуются выставки в этом салоне, какой круг творческих людей вокруг него существует. Получалось, что тематика, близкая интересам Борисовского, присутствовала на выставочных площадях крайне редко.

Борисовского Рита знала хорошо, именно она его и приглашала, она его познакомила с Годнарской. Правда, точно вспомнить, как сама познакомилась с историком, Рита не смогла. Но, учитывая огромное количество знакомых, число которых росло как снежный ком от выставки к выставке, Гуров этому не удивился.

– Дядька он был желчный, – грустно улыбнулась девушка, когда сыщик стал ее расспрашивать о Борисовском. – Но он и специалист необыкновенный. У него просто энциклопедические познания были в этой области. Я имею в виду награды, символику. У него и своя коллекция была неплохая. Правда, маловата для участия в выставке, но кое-какие интересные раритеты он хранил.

– А что в его коллекции было ценного? – спросил Лев, стараясь не выдать своего волнения. Ведь убийство могло иметь и эту цель.

– А… – Девушка на несколько секунд замерла, глядя на полицейского, потом судорожно сглотнула и спросила с печальными интонациями в голосе: – А Всеволода Игоревича убили из-за этой коллекции?

– Ну что вы, Рита! Начитались детективных романов? Борисовский погиб в результате дорожно-транспортного происшествия. Это был просто несчастный случай. Так что было в коллекции Борисовского?

– В основном военные значки. Кажется, два или три уланских и рейтарских еще с войны 1812 года…

– И вы не уверены? – опешил Гуров. – Так это же… реликвия!