Кроме того, ощущать руки Карла на своих плечах было намного приятнее, чем неловкие объятия Оттфрида, который наконец поцеловал ее, после того как они произнесли слово «да»: Оттфрид – твердо и гордо, Ида – тихо и подавленно. Ей хотелось бы вложить в это слово больше радости, но ничего не получилось.

Не сумела она и полностью избавиться от мыслей о Карле, даже тогда, когда Оттфрид повел ее сквозь толпу и все смеялись и поздравляли их. Петер Брандманн и Якоб Ланге поднимали бокалы – по случаю свадьбы они позволили себе пропустить по стаканчику из самой последней бутылки самогона, привезенной с родины, которая нашлась в одном из сундуков госпожи Брандманн.

Но праздновать на улице, как было запланировано изначально, оказалось невозможно. Прячась от дождя, люди сбились в небольшие группы и расселись по разным хижинам. При этом снова собрались старые друзья и соседи по поселкам. Что поделаешь – община Санкт-Паулидорф еще не сплотилась.

Ида вместе с Оттфридом оказалась в хижине семейства Брандманнов, где было ужасно тесно. При этом Оттфрид ею практически не занимался. Новоиспеченный супруг сначала должен был выпить с мужчинами из Рабен-Штейнфельда, прежде чем вернуться к жене. Ида отведала немного рыбы, курицы и риса, но большая часть кушаний из ее тарелки перекочевывала под стол, в пасть Охотника. Пес тесно прижимался к ее юбке; в такую погоду ему тоже не хотелось торчать на улице. Наконец госпожа Брандманн вытащила из своих сундуков еще одно сокровище, на этот раз для женщин: смородиновую настойку.

Ида сначала не хотела ее даже пробовать, ей и от вида еды было дурно, но женщины заставили ее выпить большой стакан кисло-сладкого пряного напитка.

– Настойка тебе поможет! – сказала одна из женщин помоложе, не вдаваясь в подробности.

Остальные понимающе кивнули.

– Это больно, неприятно, но быстро заканчивается! – утешила ее Стина Краузе, не произнося даже слов «первая брачная ночь». – А когда потом у тебя появится ребеночек… – И она с улыбкой склонилась над своим маленьким Рихардом.

Как бы там ни было, Иде, непривычной к алкоголю, стало немного теплее, и это девушке понравилось. Она почувствовала легкое опьянение и тут же устыдилась. Хоть бы Оттфрид ничего не заметил…

Впрочем, тот явно выпил намного больше. День уже клонился к вечеру, стемнело, и все стали расходиться по собственным хижинам. Искусственного освещения в Санкт-Паулидорфе еще не было, даже газовых или масляных ламп, которые могли бы давать хоть какой-то свет. У каждой семьи имелся только один фонарь, и теперь Оттфрид зажег свой дрожащими руками.

– Хватит. Пойдем… пойдем домой. Пора.

Джейн Фенрой удалось отложить брачную ночь с Кристофером. Веских причин для этого не было, не считая смутной неловкости, которую она испытывала при мысли о том, что ей придется заниматься этим неприятным делом в одном доме с родителями и сестрами. Джейн и Крис должны были провести первую брачную ночь в доме Бейтов, прежде чем Крис отправится в Кентербери, чтобы построить первое временное жилище на будущей ферме. Но важнее казалась проба своих сил. Джейн была просто обязана проверить, как далеко она сможет зайти с Кристофером, и в действительности это оказалось до смешного просто. Молодые супруги через несколько часов после начала празднества удалились в анфиладу комнат, которую предоставили им родители Джейн. Одна из горничных – неопытная, но зато говорившая по-немецки малышка, по непонятным причинам желавшая называться Кэт и только Кэт, – уже ждала там Джейн, чтобы помочь ей выбраться из помпезного платья. Возможно, она порвет его при этом, ну да какая разница…

Джейн бросила на Кристофера быстрый взгляд, прежде чем войти в спальню.

– Мы сделаем это сейчас или подождем другого случая, когда ты будешь трезв? – холодно поинтересовалась она.

Вопрос был нечестным – Крис вовсе не был пьян. Конечно, он выпил бокал шампанского, а потом еще пару стаканчиков со своими друзьями, но его не шатало, язык не заплетался, и сомневаться в том, что он сможет выполнить свои обязанности в эту ночь, не приходилось. И едкий намек Джейн стал для него ударом. Он буквально отскочил назад, покраснел и опустил голову.

– Как… как скажешь, Джейн…

Джейн сардонически улыбнулась и кивнула горничной, стоявшей рядом и не знавшей, куда деваться от стыда.

– Тогда оставим это. Пойдем, Кэт, помоги мне снять платье, не то я задохнусь в корсете… А тебе, Крис, я желаю доброй ночи.

Где в итоге будет спать ее супруг, Джейн не знала, и ей было все равно. Устроится на каком-нибудь диване или кресле в салоне небольшой анфилады. На следующее утро, прежде чем Джейн спустилась к завтраку, Крис уже уехал.

– Он так торопится свить гнездышко! – проворковала мать. – Оно и понятно, ему хочется иметь собственный дом, где он сможет поступать так, как ему вздумается. Сегодня ночью он был очень сдержан. Ничего не было слышно…

Положив себе свежую булочку, Джейн пришла к выводу, что ее решение было правильным. Зачем ей это нужно, чтобы в доме родителей все были в курсе подробностей ее семейной жизни?

Однако Кристофер вернулся спустя несколько недель, раньше, чем ожидалось, и он был в совершеннейшем восторге от своей земли и их нового дома. Неловкую ситуацию первой брачной ночи он, казалось, забыл или по крайней мере загнал в дальний уголок памяти.

– Все произошло гораздо быстрее, чем я надеялся, Джейн! – сияя, рассказывал он. – В той местности живет племя маори – нгаи таху. Они куда сговорчивее, нежели нгати тоа. Мужчины сразу согласились мне помочь. Сперва при постройке дома, а потом и при засеве поля. Мы уже построили дом, похожий на их дома для собраний.

– Что-то вроде типи[47]? – ужаснулась Джейн.

Крис вернулся в Нельсон неожиданно, и у нее не было даже времени привести себя в порядок. В просторном выходном платье она выглядела еще более бесформенной, чем обычно, – и, хотя она убеждала себя, что ей все равно, нравится она супругу или нет, собственный наряд казался ей недостойным.

Крис нахмурился:

– Почему типи? Ты никогда не видела поселения маори, Джейн? У них нет ничего, абсолютно ничего общего с североамериканскими индейцами! Маори живут не в палатках, ну, если только не кочуют. Да ты увидишь все сама, теперь они будут нашими соседями. И мы сразу же начнем сеять, этой же весной я уже буду обрабатывать поля. Когда ты сможешь выехать, Джейн? Судно в Порт-Викторию отправляется завтра же.

Джейн совсем не хотелось жить в захолустье, и уж тем более рядом с дикарями. Но в родительском доме она тоже чувствовала себя неуютно. Она наслаждалась странным промежуточным статусом замужней женщины, живущей под крылом матери и под наблюдением хихикающих жеманных сестер. Девочки постоянно дразнили ее, намекая на приобретенный во время первой брачной ночи опыт и пытаясь выспросить пикантные подробности. В любом случае причин откладывать отъезд не было. Сундуки с приданым Джейн были собраны и упакованы еще много недель назад. Оставалось только пережить ночь перед отъездом…