— Рассказывай.

— Да… В целом-то, рассказывать нечего, — снова опускаю взгляд и ковыряю пальцем стол. Боже, как же не хочется в этом признаваться! — В общем, я сбежала на турбазу… к парню. Ну… к Максу Новикову.

— К зализышу?

— К Максу.

— Я так и сказал.

— Нет, ты сказал… Ой ладно, не важно, — закатываю глаза. — Короче я была в него влюблена и хотела провести каникулы с ним, — быстро проговариваю и делаю большой глоток шампанского.

— А этот твой Кирюша тебя не отпустил, видимо, вот ты и сбежала, — хмыкнув, закатывает глаза, чем неимоверно меня бесит сейчас.

— Во-первых, не Кирюша, а Кирилл, в во-вторых… может хватит об этом? Я ответила на все твои вопросы. Теперь твоя очередь.

— Ещё не на все. Самый главный остался.

— Ну что ещё?

Миша опирается локтем о край стола и чуть наклоняется вперёд, обдав мои губы тёплым дыханием.

— Что же ты тогда со своим зализышем не укатила, когда на ярмарке встретила? Уже больше не спешишь к своему Старикову?

— Новикову. Очевидно больше не спешу, раз я здесь, — облокотившись на спинку стула, скрещиваю руки на груди и в упор смотрю на Бурого. Тот в свою очередь тоже буравит меня долгим задумчивым взглядом.

— Ну и о чём ты сейчас думаешь? — первая не выдерживаю эту дурацкую игру в молчанку.

— Ни о чём.

— Так я тебе и поверила.

— Да просто пытаюсь понять, что ты нашла в этом своём Старикове.

— Новикове.

— Один хрен. Сморчок какой-то дрыщавый. Как тебя только угораздило, Марья Алексевна?

Я снова закатываю глаза, затем беру с тарелки кусок сыра и пихаю Мише в рот.

— Каком кверху! Хватит уже о нём и обо мне… Твоя очередь! Ты обещал.

Миша кивает, пережёвывая сыр.

— Ну, раз уж обещал… Так что ты хочешь знать?

Прикусив губу, раздумываю, как правильно спросить. Дело в том, что в прошлый раз мне показалось, что… в семье случилась трагедия, поэтому Миша не стал отвечать на вопрос про жену. Не хочу показаться невежливой.

— Я… хочу знать, что случилось с… твоей женой. — сощурившись, осторожно смотрю на Бурого. И таки да, судя по его кислому выражению лица, вопрос ему не понравился.

— Это неважно, — нахмурившись, встаёт из-за стола и убирает в холодильник шампанское и остаток сыра с колбасой. — Её больше нет с нами. Это всё, что тебе стоит знать.

"Её больше нет с нами…" — повторяю про себя слова Бурого. Чёрт, я так и думала, что она умерла.

— Прости… Давно она… — откашливаюсь, пытаясь подобрать слово, —… ушла?

— Когда Тасе было три месяца. Маш, давай не будем об этом? — бросает на меня взгляд через плечо. В нём нет раздражения, но я вижу, что разговор о жене ему не нравится.

Да это и понятно…

— Прости… — выдавливаю с сожалением, уткнувшись взглядом в его спину. — Я не хотела затронуть болезненную тему. Ты злишься?

— Злился. Полчаса назад, когда разбил нос мужу твоей сестры. Сейчас уже немного отпустило, — убрав со стола, подходит к дивану, раздвигает его и достаёт из ящика постельное бельё и подушку.

— Мы что здесь спать будем?

— А что, ты боишься со мной одна ночью оставаться?

— Я? Боюсь? Ничего подобного! — бормочу, отводя взгляд, чтобы Бурый не заметил в нём панику.

— И правда, что это я? Как может чего-то бояться та, кто ночью в метель попёрся к чёрту на куличики ради зализанного дрыща?

— Перестань! — смеюсь, глядя, как Миша плюёт на ладонь и типа зализывает волосы. — Нормальные у него волосы.

— Кто спорит-то? Нормальные волосы. Только зализанные.

— Может ты просто ревнуешь?

— Я? Естественно. Ради своего дрыща ты ночью в метель из дома драпанула, а ради меня даже в парную сходить отказываешься. И как это называется?

Сказала бы я как это называется. Я ради него пошла наперекор человеку, которому в глаза ещё никогда открыто не протестовала. Ради одной лишней недели с этим бородатым гадом.

И что будет дальше, я понятия не имею. Потому что неделя это всего семь дней. Не убавить, не прибавить.

— Это называется давайте спать, Михаил Валерьевич. И да, чур подушка моя, — выхватываю из рук Бурого подушку и примостившись на диване, подпихиваю её себе под голову.

Глава 31

Просыпаюсь от того, что по щеке по непонятной причине расползается тёплый ветерок. Потом снова и снова. Не открывая глаз, передёргиваю плечами и трусь щекой о подушку.

Ещё чуть-чуть. Я не хочу вставать. Ехать в универ и…

Стоп.

Универ?

Я не езжу в универ… Я сейчас…

— Тася, папа сказал, дать Маше подольше поспать! Хватит дуть ей в лицо!

— Мне скучно. И я хочу есть!

Резко распахиваю глаза и поднимаюсь на постели, ошалело оглядываясь вокруг и наспех вытирая стекающие по щеке слюни.

Девочки сидят рядом со мной. Тася при этом дует вертушку, которая красиво крутится.

— Эм… доброе утро… — выдавливаю, не узнавая собственного голоса. Боже, я хриплю, как какой-то пропитый бомж. Можно подумать, это не Бурый, а я вчера пол бутылки водки на нервах выжрала. Кстати. на счёт Бурого…— А где папа?

— Папа привёл нас сюда и сказал, что ему нужно уехать по работе.

— Ммм… понятно…, — мой взгляд проходится по лицам и рукам девочек, которые местами всё ещё синие от краски.

— А ещё папа хотел, чтобы ты выспалась. Но Тася тебя разбудила.

— Я есть хочу!

— Ты уже завтракала!

— Я ещё хочу. То, что Маша готовит. Маш, ты плиготовишь нам что-нибудь вкусненькое?

Вместо ответа киваю и медленно поднимаюсь с постели. Капец, уснула вчера прямо в одежде. Хотя, это даже к лучшему…

— Да, сейчас. Только вам наверное нужно сначала отмыться от краски.

Боже, как представлю, что там ещё пол дома мыть, так сразу плохо становится. Ещё и собак купать придётся…

Странно, что Миша меня вчера не предупредил, что ему нужно будет уехать утром. Хватаю телефон с тумбы и машинально проверяю вызовы. Пропущенных нет.

Причём ни от Миши, ни от Кирилла, ни от Лизы.

Чувствуя, как внутри свербит от вины, прикусываю губу и открываю список контактов.

Позвонить Кириллу и узнать, как доехал?