Как эти аномалии удавалось удерживать и содержать вот так, в пределах рукотворного помещения? Не имею ни малейшего представления.

За порогом следующего помещения нам открылось нечто вроде машинного зала.

Агрегаты, внешне похожие на генераторы гидроэлектростанции, были пронизаны колоннами в очень грубой, местами проржавевшей железной обшивке.

Колонны протыкали помещение насквозь, уходя вверх, за потолок.

— А это что за красота такая? — спросил Тополь, постучав по одной из колонн прикладом.

В ответ раздался густой басовитый гул.

— Эти агрегаты намораживают на поверхности Пирамиды лед-21, - неожиданно охотно пояснил Инвестор. Как будто бы это и впрямь что-то поясняло!

— Извините, конечно… — растерянно отозвался Тополь. — Но что такое лед-21? У меня три класса церковно-приходской школы, да и те на все тройки окончены!

— Лед-21 — это условное название для особого пентафазного вещества, которое лежит в основе одной из технологий антигравитации.

Я присвистнул. А Тополю, похоже, было все равно.

— А-а… — разочарованно протянул он. — Лед… Антигравитация… А я-то думал, это у вас пусковые шахты ракет!

— Милитарист ёкарный, — процедил я вполголоса.

Инвестор промолчал.

Центральным отсеком Инвестор называл помещение, которое располагалось сразу за, так сказать, «машинным залом». Как и ленинская комната, Центральный отсек запирался на сейфовую дверь с кодовым замком. Правда, без дополнительных ключей в отличие от ленинки.

Инвестор выставил руками мертвеца нужную последовательность цифр, открыл дверь, переступил порог и, не тратя ни секунды времени, принялся энергичными щелчками оживлять пульты, которыми были заняты стены отсека.

Замигали архаичные лампочки — множество зеленых, по несколько красных и синих.

На допотопных осциллографах зазмеились зеленые синусоиды.

На круговых индикаторах стробирующие лучи взялись отрисовывать невесть какую тактическую обстановку. (Радары это были? Сонары? Хрен поймешь!) Но все это не волновало Инвестора. Оба его глаза веб-камеры заинтересованно уставились в двухпозиционный механический счетчик.

Счетчик показывал: «00» Инвестор трижды ткнул в кнопку «Контроль», расположенную сбоку от счетчика.

Ничего не изменилось. Счетчик по-прежнему показывал два ноля.

— Они украли их, — сказал Инвестор. И повторил тем же ровным голосом: — Они украли их.

— Кого? Кого украли?

— Они украли мои трансфокаторы.

— Кто «они»?

— Люди, которые прорезали пространство. Люди с «ножницами»!

Я бы охотно поговорил с Инвестором еще. Благо пули здесь не летали, а я люблю ясность люблю истории, где понятны мотивы и интересы всех действующих сторон.

Но Тополь, похоже, был против всяких выяснений.

— Это и есть Центральный отсек? — спросил он у Инвестора.

— Да.

— Значит, мы сделали то, что было нужно?

— Да.

— И мы получим наше вознаграждение?

— Да.

— То есть мы свободны?

— Да.

Ответы Инвестора на этот раз не отличались разнообразием. Как видно, мощности центрального процессора нашей не на шутку оборзевшей советской машины были плотно заняты осмыслением коллизии: «Где искать украденные трансфокаторы».

— Тогда чего мы стоим и гузном трусим? — спросил Тополь по преимуществу у меня.

— Не стану расписываться за оператора Пашу, но я лично трясу гузном потому, что не знаю, куда идти. — В кои-то веки я решил дать своему другу развернутый и вежливый ответ, как учили меня педагоги в средней школе.

— Павел проводит вас к выходу из Пирамиды, — сказал Инвестор. — Прощайте.

А потом были гулкие коридоры Пирамиды, шахта с дряхлым скоб-трапом, мрачный тоннель с невысоким потолком и наконец лифт в бетонном тюбинге. Тот самый, на котором нас с Тополем полчаса назад спустили к Шиве дежурные службы охраны базы.

Всего-то полчаса…

Над базой «каперов» гремела интенсивная перестрелка.

Увесисто квакали пулеметы Калашникова — не те, которые ручные РПК, а единые ПК, под полновесный винтовочный патрон. Такой же, как в карабине Токарева АКТ-40, кстати.

Торопливо стрекотали современные высокотемпные штурмовые винтовки. Из открытой десантной двери вертолета ЕН-101 ревел авиационный шестиствольный «Миниган».

— Ты погляди, что там! — Тополь дернул меня за рукав, указывая в направлении Бетонки-3.

Я послушался. И обомлел, чтоб не сказать грубее.

Выстроенные в боевые порядки двойного клина, через Сухой Луг двигались боевые машины Иностранного Легиона. Наступление возглавляла пятерка бронеавтомобилей АМХ-10RC. Каждый бронированный монстр толкал перед собой нечто вроде диковинной бороны.

— Минные тралы! — ахнул Тополь. — Ну гады! Так вот что везли их грузовики в кузовах! Ты понял, Комбат?

— Да понял я, понял… Как обычно — поздно. Если бы понял сразу, хер бы я на базу «каперов» вообще сунулся. И вам бы запретил. И варись оно все конем! — в сердцах воскликнул я.

Между тем бронеавтомобили-тральщики вошли в полосу минных заграждений. Новогодними хлопушками бабахнули противопехотные мины.

Рои осколков забарабанили по алюминиевой броне французских машин.

Затем трал центральной машины напоролся на кое-что поувесистей.

Ахнуло так, что взрывная волна едва не повалила нас с Тополем на землю. Французская машина полностью скрылась в облаке желтой пыли.

Однако через пару секунд долотовидное рыло добротной дуры, сработанной на заводах Руана, вновь показалось на глаза.

Вдруг справа от нас, на валу, одна за другой заговорили винтовки ОСВ-96.

Их упругое «ту-дум», с которым эти штуки разрождались от бремени бронебойных 12,7-миллиметровых пуль, было слышно, казалось, далеко за пределами Периметра.

Бронебойщики «каперов» подвергли концентрированному обстрелу правофланговую бронемашину. Они сразу же добились трех пробитий брони, о чем свидетельствовали призрачные облачка металлической пыли, поднявшиеся над ее моторно-трансмиссионным отделением.

В следующий миг к ним прибавился черный дым и оранжевые язычки пламени. К сожалению, батарея винтовок ОСВ-96 демаскировала себя слишком быстро.

И, конечно, поплатилась за это.

Град осколочно-фугасных 100-миллиметровых снарядов обрушился на гребень вала, сразу же замесив с землей нескольких защитников базы…

— Жаль пацанов, — сказал Тополь.