Но хороший стратег на то и мастер, что находит выход из трудной ситуации, не правда ли? И если официальный путь невозможен и бригадный генерал не может непосредственно обратиться к президенту, то президент-то вполне может обратиться к бригадному генералу? Надо только устроить так, чтобы он как-то стороной узнал о проекте. Вот потому-то и был устроен банкет, и народу там собралось немало, и всем и каждому было рассказано, каких замечательных результатов можно добиться, если взяться за дело с должной энергией.

Маневр генерала Килпатрика увенчался полным успехом. Буквально через несколько дней после пира в его штаб-квартире он получил приглашение к мистеру Стэнтону, в военное министерство.

Министр одобрил проект Килпатрика без долгого отлагательства. Вопрос, несомненно, обсуждался им с президентом, и Линкольн его в принципе одобрил, опять-таки в суть дела особо не вникая. Все, чего он добивался от своих генералов, сводилось к требованию действовать с необходимой энергией, – а уж как именно действовать, он предоставлял всецело их разумению. Но генералы, которых он нещадно понукал, довольно четко делились на два ярко выраженных типа. Первый из них, который можно назвать «осмотрительныe люди», прямо-таки олицетворял генерал Макклеллан. Он был крайне осторожен, все время твердил, что нужный момент еще не настал, требовал подкреплений – и не делал ровно ничего.

Второй тип представляли «удальцы»: первым из них был генерал Поуп, потом – последовавший за ним Эмброуз Бернсайд. Они не страшились ничего, бодро шли в бой – и неизменно терпели поражения. Потому что Роберт Ли был мастером своего дела, промахов своим противникам не прощал и бил их с удручающим постоянством.

Теперешний командующий Армией Потомака, генерал Мид, сумел сделать тактическую ничью в сражении с генералом Ли у Геттисберга. Стратегически это была огромная победа Севера, военные ресурсы КША оказались необратимо подорваны. Но никакого наступления федеральных войск вслед за Геттисбергом не последовало. Великая война Севера и Юга как бы застыла в неподвижности. Это было следствием множества причин, о которых мы поговорим чуть ниже. Но надо сказать сразу, что одной из них было поведение самого президента Линкольна. Уже поняв, что от Мида ему не удастся добиться активных действий, он его не заменил, а оставил на месте.

О том, почему он так поступил, мы тоже поговорим ниже, а пока отметим только, что за предложение Килпатрика президент ухватился обеими руками – разрешение ему было дано.

Генералу выделили 4000 кавалеристов – и пожелали удачи.

III

Конечно, протолкнуть через линию фронта крупный отряд кавалерии было делом нелегким, требовало содействия других частей Армии Потомака, и успех очень сильно зависел от того, насколько все это рискованное предприятие удастся удержать в строгом секрете. Генерал Килпатрик, надо сказать, в этом отношении начал неудачно – поскольку его замысел обсуждался на балу, через пару дней о нем говорили по всему Вашингтону.

Доказательством этого явился неожиданный визит, который нанес Килпатрику один совсем молодой офицер федеральной кавалерии.

Его звали Ульрих Дальгрен. В армию он попал в самом начале войны, и сразу в чине капитана. Дело тут в том, что Ульрих Дальгрен имел еще и превосходные связи: он был сыном адмирала Джона (Йоханна) Дальгрена[3], знаменитого артиллериста, изобретателя нового типа морского орудия, которое так и называли «Дальгрен». Сейчас адмирал командовал флотом, блокировавшим порт Чарльстон, был добрым другом президента Линкольна – и сыном своим гордился. Он считал, что его мальчик – настоящий солдат, с глубоким чувством долга.

Ульрих Дальгрен доказал, что отец гордился им не зря – он пошел не во флот, куда, казалось бы, ему был полный смысл поступить, а в кавалерию. И воевал так, что к тому времени, когда ему пошел 22-й год, он уже был полковником, самым молодым в армии США. Этот чин он получил за то, что в сражении под Геттисбергом сумел перехватить в тылу у конфедератов гонца, отправленного из Ричмонда президентом КША Джефферсоном Дэвисом генералу Ли. В письме говорилось, что подкреплений Ли не получит, их неоткуда взять – и эти сведения пригодились настолько, что Дальгрена-младшего тут же сделали полковником.

Помимо наград, Ульрих Дальгрен получал и раны. Через несколько дней после Геттисберга он был ранен опять. Paна оказалась настолько тяжелой, что потребовала ампутации ноги. Когда полковник Дальгрен несколько оправился от ранения, он решил, что это само по себе недостаточное основание для того, чтобы оставить путь чести и воинского долга, и решил вернуться в армию.

Кавалерист, в конце концов, и на протезе может управиться с лошадью, не так ли?

Когда до молодого Дальгрена дошли слухи о затеянном Килпатриком предприятии, он немедленно явился к генералу и предложил ему свои услуги. Тот взвесил сделанное ему предложение – и согласился.

Дальгрену было поручено командование авангардом численностью в 500 человек.

Экспедиция началась с большой удачи – демонстративное движение федеральных войск и затеянная ими перестрелка отвлекли внимание противника, и кавалерия Килпатрика сумела обойти правый фланг Армии Северной Виргинии и зайти ей в тыл. Первой целью были военные склады южан у железнодорожной станции Бивер Дам (Бобровая плотина) – их захватили и немедленно подожгли.

Дальше, однако, начались неприятности. Колонна федеральной кавалерии не могла долго оставаться «невидимой», слухи о ее движении разнеслись по округе. Началась стрельба из импровизированных засад, впереди по лесной дороге к Ричмонду стали устраивать завалы. Тем не менее, утром 1 марта 1864 года кавалеристы Килпатрика подошли на 7–8 километров к Ричмонду.

Bсе было готово к «большому броску», который с самого начала и затевался.

IV

Ну, и почти немедленно выяснилось, что сделать ничего нельзя. Вокруг Ричмонда были уже давно построены всевозможные фортификационные укрепления, и стреляли оттуда явно не клерки столичных ведомств, срочно мобилизованные в ополчение. Рейд Килпатрика шел уже третьи сутки, марш задержался из-за проливных дождей, внезапность была утеряна, к Ричмонду совершенно явно подтягивались кавалерийские части Армии Cеверной Виргинии – в общем, стало понятно, что следует уходить, и как можно быстрее.

Хуже всего было то, что отряд Дальгрена где-то потерялся.

Килпатрик отправил его отдельно, с целью внезапного нападения на лагерь военнопленных – по слухам, там южанами содержалось до 15 тысяч солдат федеральных войск. Дальгрен должен был каким-то образом их всех освободить и довести до линии фронта – а уж потом помочь в достижении основной цели рейда, атаке на Ричмонд.

План, конечно, был довольно фантастический. Каким образом пять сотен кавалеристов Дальгрена могли довести до линии фронта 15 тысяч измученных, голодных и безоружных людей без того, чтобы их всех не настигли преследователи?

Но все эти упущения в планировании так или иначе не возымели никакого значения, потому что никакого лагеря военнопленных Дальгрен не нашел. Вместо этого его люди наткнулись на виргинскую плантацию, принадлежавшую военному министру КША, Джеймсу Седдону.