– Сайт дает пользователям возможность следить за незнакомцами, – произносит констебль Свифт. – Зачем он мог понадобиться кому-то из ваших знакомых?

Инспектор Рампелло смотрит на часы.

– Еще даже не полдень. Вы всегда уходите с работы так рано?

– Босс отправил меня домой. Это ведь не преступление?

Инспектор проявляет терпение, которого я, разговаривая с ним в таком тоне, совсем не заслуживаю.

– Конечно, нет. Но если бы Айзек Ганн скачал ваш маршрут и воспользовался им для слежки, то сегодня ему бы не повезло, верно? Вы ведь действовали не по сценарию.

Я молчу. Вспоминаю шаги, которые услышала на «Кэннон-стрит», пальто, мелькнувшее на Окружной линии. Айзека ли я тогда увидела? Или кого-то другого? Может, я вообразила, что за мной следят?

– Вы обязаны хотя бы допросить его. Выяснить, почему он следил за мной, почему не попытался сразу привлечь мое внимание.

– Послушайте, – мягко произносит инспектор Рампелло, – мы пригласим Ганна на беседу. Узнаем, есть ли какая-нибудь связь между ним и сайтом.

– И дадите мне знать?

– Так быстро, как только сможем.

На противоположной стороне улицы Айзек садится в патрульную машину.

– Подвезти вас до дома? – предлагает констебль Свифт.

– Спасибо, я пройдусь.

Когда инспектор Рампелло и констебль Свифт уезжают, рядом со мной вновь возникает Меган. Только теперь я осознаю, что она исчезла, едва прибыла полиция.

– Так с вами все в порядке?

– Да. Спасибо, что присмотрела за мной сегодня.

– Спасибо, что присматриваете за мной каждый день, – улыбается она.

Меган начинает наигрывать песню Боба Марли, и я бросаю монетку в футляр от ее гитары.

День выдался холодным и бодрящим. Прогноз погоды обещал, что несколько дней будут идти снегопады, и этим вечером мне кажется, они уже в пути. Над головой висят густые белые облака, а дорога искрится от ранних заморозков.

Я прокручиваю в голове путь с работы домой, пытаясь точно определить момент, когда поняла, что меня преследуют. И когда именно бросилась бежать. Это отвлекает меня от действительно беспокойных мыслей: «Что, черт возьми, я скажу Кэти? Что ее парень выслеживает меня?» Чем ближе подхожу к дому, тем больше сомневаюсь в себе.

Открыв дверь, я слышу, как на кухне играет радио, а Саймон фальшиво ему подпевает. Голос то звучит громче, то стихает, поскольку Саймон помнит не все слова. Я уже давно не слышала, как он поет.

За моей спиной хлопает входная дверь, и пение обрывается.

– Я здесь! – кричит Саймон, хотя в этом совсем нет нужды.

Захожу на кухню и вижу, что он накрыл стол к обеду.

– Подумал, ты захочешь чего-нибудь горяченького.

На плите в сковородке булькает ризотто из креветок со спаржей и лимоном. Пахнет вкусно.

– Откуда ты узнал, что я вернусь раньше?

– Позвонил тебе на работу, и твой босс сказал, что отправил тебя домой.

Я думаю о том, как бы мне хотелось жить без этой слежки на каждом шагу, и тут же чувствую себя неблагодарной. И полицейские, и Грэхем, и Саймон просто пытаются защитить меня.

– Я решила, что он собирается меня уволить.

– Пусть только попробует. Мы его засудим, не успеешь ты произнести слово «увольнение». – Он усмехается собственной шутке.

– Что-то ты веселый. Похоже, собеседование прошло хорошо?

– Мне перезвонили еще до того, как я добрался до метро. И пригласили прийти завтра на второе собеседование.

– Замечательно! А они тебе понравились? Работа хорошая?

Я сажусь, и Саймон ставит на стол две тарелки с дымящимся ризотто. На меня внезапно нападает страшный голод, как всегда и бывает после всплеска адреналина, но после первой же ложки в животе становится кисло. Нужно рассказать обо всем Кэти. Она будет ждать Айзека. Гадать, где он. И волноваться, наверное.

– Они существуют около двенадцати лет, – начинает рассказывать Саймон, – тираж всего восемь тысяч, и я мог бы делать эту работу с закрытыми глазами. – Я открываю рот, чтобы спросить о Кэти, но он неправильно понимает мое намерение и перебивает: – Но, как ты вчера и сказала, работа есть работа. Да и график лучше, чем в «Телеграф», – никакой работы по выходным, никаких поздних смен в отделе новостей. У меня появится возможность трудиться над книгой.

– Замечательное известие. Я знала, что-нибудь подвернется.

Некоторое время мы едим молча.

– А где Кэти? – невзначай, словно это только что пришло в голову, спрашиваю я.

– Кажется, в своей комнате. – Он смотрит на меня. – Что-то не так?

И тут я решаю ничего ему не рассказывать. Пусть сосредоточится на завтрашнем собеседовании и не беспокоится о том, что придется остаться дома и присматривать за мной. И уж тем более не тревожится из-за того, что Кэти, возможно, связалась со сталкером. Я игнорирую настойчивый голос в своей голове, который твердит: «Ты не хочешь ни о чем говорить, потому что даже не уверена в своей правоте».

С лестницы доносятся шаги, и я безошибочно угадываю шаги дочери. Кэти входит на кухню, не отрывая взгляда от экрана телефона.

– Привет, мам. Ты сегодня рано.

Я перевожу взгляд с нее на Саймона и обратно. Точно кролик в свете автомобильных фар, который гадает, на какую сторону дороги бежать. Кэти включает чайник и хмурится, продолжая смотреть в телефон.

– Все в порядке, дорогая?

Саймон с любопытством смотрит на меня, но ничего не говорит. Если он и заметил нотки беспокойства в моем голосе, то наверняка объяснил их так же, как и Грэхем, отпуская меня с работы, – стресс.

– Айзек должен был приехать, но написал, что что-то случилось.

Кэти выглядит скорее удивленной, чем расстроенной. Она не привыкла к тому, чтобы ее разочаровывали. Ненавижу себя за то, что подвела ее.

Я полагала, полицейские сразу заберут у Айзека телефон. Воображаю их разговор в патрульной машине или участке.

«Мне нужно отправить сообщение подружке».

«Хорошо, одно смс, а потом отдайте мобильный».

А может, все было совсем иначе. Может, Айзек отлично поладил с патрульными: женщину очаровал, с ее коллегой подружился.

«Мне правда нужно сообщите своей девушке о том, что произошло. Вы же видели ее мать – дамочка слегка не в себе…»

– Он рассказал, что случилось? – спрашиваю я Кэти.

– Нет. Это как-то связано с представлением. Он постоянно работает – наверное, так и должно быть у людей свободных профессий. Надеюсь, все в порядке. Через семь часов занавес поднимается!

Она уносит наверх стаканчик с лапшой быстрого приготовления, а я кладу вилку на край тарелки. Сегодня премьера. Как я могла забыть? А если Айзек все еще в полиции?