Келли написала в блокноте АРНЗ и подчеркнула это. Ник тем временем продолжил инструктаж:

– Исследуя компьютер Тиллмана, кибербезопасность обнаружила на жестком диске зашифрованную папку, в которой было сто шестьдесят семь непристойных изображений. Подавляющее большинство подпадает под раздел шестьдесят три Закона о владении порнографическими изображениями экстремального содержания. Так что ему не уйти.

Келли хотела сама позвонить Кэтрин Уитворт и рассказать, что Тиллмана обвинили в изнасиловании, а еще ему предъявят обвинение в хранении непристойных изображений. Но ее остановила Люсинда.

– Оставь это местному отделу по сексуальным преступлениям. Только ребята из Кента могут связываться с ней.

– Они же ничего не знают об этом деле, – возразила Келли. – А я смогу ответить на ее вопросы. Успокоить.

Люсинда оставалась непреклонной.

– Келли, перестань пытаться работать за всех. ОРСП Кента введет жертву в курс дела, а нам и тут есть чем заняться.

Хотя детективы ОРУ часто отпускали шуточки в адрес гражданских сотрудников, полицейские, работавшие с Люсиндой, уважали ее за мастерство и опыт. Келли не была исключением. Ей следовало верить, что с Кэтрин поговорят со всем возможным сочувствием и пониманием. Ведь впереди ей предстоял долгий судебный процесс, а это нелегкое путешествие.

Ник продолжал инструктировать остальных:

– Возможно, вы уже знаете, что вчера мы с Келли привезли еще одного пользователя сайта, Люка Харриса. Сначала Харрис утверждал, что скачал только профиль Зоуи Уокер, но, оказавшись в камере, изменил показания.

Потрясенный арестом и обвинением в покушении на убийство, Люк Харрис сдался, передал пароли ко всем своим учетным записям и признался, что скачал профили еще четырех женщин. Каждый раз он использовал прием «белый рыцарь»: выталкивал женщину из толпы, а затем спешил ее «спасти». Этот подход принес ему некоторый успех. Одна из женщин в благодарность выпила с ним кофе, а потом сходила на ужин, но все быстро сошло на нет.

– Харрис утверждает, что не делал ничего плохого, – сообщил команде Ник, – что не намеревался причинять вред женщинам, за которыми следил, что его единственной целью было просто подтолкнуть их к отношениям.

– А чем плоха нормальность точка ком, которой пользуются остальные? – выкрикнул кто-то с места.

Ник подождал, пока утихнет смех.

– Видимо, от обычных сайтов знакомств «воняет отчаянием», – процитировал он Харриса. – Люк Харрис предпочитает то, что называет «азартом погони». Подозреваю, теперь этот вариант кажется ему не таким захватывающим.

У Келли зазвонил телефон. Она взглянула на экран, ожидая увидеть имя Лекси, но это была Кейт Тэннинг.

– Свидетель, – пояснила она, показывая инспектору мобильник. – Прошу прощения.

Келли вышла из зала совещаний и, дойдя до своего стола, ответила на звонок.

– Здравствуйте, Кейт. Все в порядке?

– Да, спасибо. Я звоню сообщить, что больше не живу в Эппинге.

– Вы переехали? Это неожиданно.

– На самом деле никаких неожиданностей. Я целую вечность лелеяла мечту уехать из Лондона. А тут подвернулось это место, оно в Ромфорде, так что не за миллион миль. В прежней квартире я не могла расслабиться. Даже после того, как сменила замки.

– А когда вы переезжаете?

– Уже переехала. Должна была уведомить хозяина за месяц, но он решил сделать ремонт и выставить квартиру на продажу, поэтому отпустил меня пораньше. Все очень удачно сложилось.

– Рада за вас.

– Вообще-то я звоню не только по этой причине. – Кейт помедлила. – Я хочу отозвать свое заявление.

– Кто-то доставлял вам неприятности? Или из-за статьи в «Метро» проблемы возникли? Потому что, если вам угрожали…

– Не в этом дело. Я просто хочу забыть обо всем, – вздохнула она. – Мне очень неловко. Вы так старались выяснить, кто украл мои ключи, и замечательно себя проявили, когда я сказала, что ко мне домой влезали.

– Мы очень близки к тому, чтобы найти человека, который стоит за веб-сайтом, – перебила Келли. – И когда предъявим ему обвинение, понадобятся ваши показания.

– Но у вас ведь есть другие свидетели. И другие преступления. Убийства тех несчастных девушек – вот что действительно важно, а не мои украденные ключи.

– Это все очень важно, Кейт. Мы бы не взялись за расследование, если бы не верили в это.

– Спасибо. И если бы я была уверена, что мои показания все изменят, то дала бы их, честно. Но ведь они ничего не изменят, верно?

Келли не ответила.

– В прошлом году моя подруга дала показания по одному делу, – сказала Кейт. – И несколько месяцев ее донимала семья преступника. Мне такие неприятности не нужны. У меня появился шанс начать все сначала, в совершенно новом доме, от которого больше ни у кого нет ключей. То, что произошло, меня перепугало, но я не пострадала и просто хочу обо всем забыть.

– Когда мы предъявим обвинение, я могу хотя бы дать вам знать? На случай, если вы передумаете?

Последовала долгая пауза.

– Думаю, да. Но я не передумаю, Келли. Знаю, что посадить преступника за решетку – это важно, но ведь и мои чувства должны что-то значить?

«Дело всегда в жертве», – подумала Келли, задетая намеком на обратное. Она-то считала Кейт одной из самых надежных свидетельниц и была разочарована тем, что ошиблась. Уже собиралась предупредить ее о возможных неприятностях. Отказ от дачи показаний мог привести к тому, что с Кейт стали бы обращаться как с предубежденным свидетелем. Обвинили бы в неуважении к суду за нежелание сотрудничать.

Но потом Келли остановила себя. Разве стремление к справедливости хоть раз оправдывало то, что к жертве относились так, словно она сама оказалась на скамье подсудимых? В голову незваными гостями полезли мысли о Лекси. Келли глубоко вздохнула.

– Чувства жертвы – единственное, что имеет значение. Спасибо, что дали знать, Кейт.

Она нажала «отбой», прислонилась к стене и закрыла глаза. Возвращаться в зал совещаний стоит лишь после того, как убедишься, что держишь эмоции под контролем. Инструктаж закончился, и в отделе вновь закипела работа. Келли подошла к Эндрю Робинсону, сидевшему рядом с Ником, придвинула стул и присоединилась к ним.

– По-прежнему идешь по денежному следу? – спросила она, вспомнив фразу, которую детектив кибербезопасности использовал во время их последней встречи.

– Конечно. Я отследил платежи по кредитным картам инспектора, Гордона Тиллмана и Люка Харриса, все переводы шли на счет PayPal. Вот так. – Эндрю взял из принтера чистый лист и крупно написал «РАМПЕЛЛО», «ТИЛЛМАН», «ХАРРИС». – Деньги из этих трех источников, – он нарисовал под каждым именем стрелки, – направлялись сюда, – Эндрю заключил слово «PayPal» в прямоугольник, – а затем поступили сюда. – Стрелка и еще один прямоугольник, на этот раз вокруг слов «Банковский счет».