litbaza книги онлайнВоенныеЗа правое дело - Василий Семёнович Гроссман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 237
Перейти на страницу:
мог различить, кто она – княжна ли Марья, в последний раз идущая перед приходом французов по саду в Лысых Горах, внучка ли старого графа Толстого, которой судьба определила всем сердцем и всей душой проверить, уходя из Ясной Поляны, всю ту правду, что сказал ее дед о Маше Болконской.

Потом Крымов пошел на могилу Толстого. Сырая, вязкая земля, сырой, недобрый воздух, шуршание под ногами осенних листьев. Странное, тяжелое чувство! Одиночество, забытость этого засыпанного сухими кленовыми листьями холмика земли и живая, жгучая связь Толстого со всей сегодняшней жизнью. Он глядел на маленький холмик земли и с болью представлял себе, что через несколько дней к этой могиле подойдут немецкие офицеры, будут курить, громко разговаривать, смеяться…

Вдруг воздух наполнился воем, гудением, свистом – над могилой шли на бомбежку Тулы «юнкерсы» в сопровождении «мессеров». А через минуту с севера послышался гул, десятки зенитных пушек били по немцам, и земля задрожала, колеблемая разрывами немецких бомб.

И Крымову подумалось, что дрожь земли передается мертвому телу Толстого в могиле…

Вечером он попал в охваченную тревогой Тулу. С неба валил густой, мокрый снег, внезапно сменяемый холодным дождем. Улицы то белели, то вновь чернели от грязи и темных луж.

На окраине города, у красных кирпичных корпусов спиртового завода, красноармейцы и рабочие копали окопы и рвы, строили баррикады, устанавливали вдоль Орловского шоссе длинноствольные зенитные пушки, очевидно предполагая бить не по самолетам, а по танкам, которые могли прийти со стороны Ясной Поляны и Косой Горы.

Крымов зашел в столовую Военторга. У каждого стола стояли три-четыре человека, с молчаливым интересом следили за движениями сидящих.

Вокруг заведующего стояли военные и просили талоны на обед, он требовал от всех записки от коменданта. Какой-то капитан говорил:

– Да поймите вы, к коменданту не пробиться, я сутки не ел, дайте мне тарелку щей!

Капитан оглянулся, ища поддержки, а стоявший рядом с ним майор сказал:

– Эх, товарищ капитан, нас много, а начальник столовой один, мы ему и так нервы истрепали, – и, искательно улыбаясь, сказал заведующему столовой: – Правда, товарищ начальник?

Заведующий подтвердил:

– Ведь русским языком говоришь, – и тут же выдал майору талончик.

Столы были залиты борщом, на клеенке лежали горелые корки хлеба, стояли блюдца со следами высохшей горчицы, пустые перечницы и солонки.

Пожилой подполковник, сидя за столом, говорил официантке:

– Позвольте, что ж вы мне первое подали в плоской миске, а кашу даете в глубокой, так не годится.

А стоявшие за его спиной уговаривали:

– Да ничего, товарищ подполковник, вы уж ешьте как-нибудь, люди ведь ждут.

На окнах столовой висели белые занавесочки, на стенах картинки, украшенные бумажными розочками, от общего зала гардинами было отделено помещение с плакатиком «Для генералов», в это помещение вошли два молоденьких интенданта третьего ранга.

Стоявший рядом с Крымовым старший политрук вслух объяснял самому себе:

– Занавесочки, фестончики, и сердятся на нас, что мы им чистоту и порядочек нарушили, они не понимают еще, что война – это не бумажные розочки.

Ожидая очереди, командиры разговаривали вполголоса.

В этот день Крымов узнал, что генерал Петров и бригадный комиссар Шляпин убиты в рукопашном бою с немецкими автоматчиками.

Услышал он о том, что наступление немцев от Орла на Мценск и Чернь приостановлено ударом танкового соединения полковника Катукова, выдвинутого Ставкой из резерва.

Темным утром он пошел к начальнику гарнизона разузнать, где находится штаб Юго-Западного фронта. Пожилой майор сказал усталым голосом:

– Товарищ батальонный комиссар, кто вам в Туле скажет про Юго-Западный? Это вы только в Москве узнать сможете.

51

Крымов приехал в Москву ночью. Едва он вышел на площадь перед Курским вокзалом, как сверхнапряжение прошедших месяцев вдруг прошло – он был телесно измучен и снова одинок.

Он вышел на пустынную площадь. Валил тяжелый, мокрый снег. Крымов пошел было в сторону дома, но потом раздумал и вернулся в помещение вокзала. Здесь, в дыму махорки, среди негромких разговоров он почувствовал себя легче.

Утром Крымов зашел на квартиру к Штруму. Дворничиха сказала ему, что Штрумы уехали в Казань.

– А сестра Людмилы Николаевны, не знаете, с ними или с матерью живет? – спросил Крымов.

– Этого мы не знаем, – сказала дворничиха. – У меня тоже сын на фронте – не пишет он ничего.

Не много раз за свои восемьсот лет переживала Москва такое тяжелое время, как в октябрьские дни 1941 года. День и ночь шли бои у Малоярославца и Можайска.

В Главном политическом управлении Крымова долго расспрашивали о положении под Тулой и обещали перебросить его на Юго-Западный фронт транспортным самолетом, который повезет газеты и листовки. Ему предложили подождать несколько дней – самолеты летали не часто.

На третий день после приезда Крымов, выйдя на улицу, увидел толпы людей, идущих по пышному снегу к вокзалам.

Какой-то человек, тяжело дыша, поставил на землю чемодан и, вытащив из кармана смятый номер «Правды», спросил у Крымова:

– Читали, товарищ военный, сводку? Первый раз с начала войны такая формулировка, – и он прочел вслух: – «В течение ночи с 14 на 15 октября положение на Западном направлении фронта ухудшилось. Немецко-фашистские войска бросили против наших частей большое количество танков, мотопехоты и на одном участке прорвали нашу оборону…»

Он свернул дрожащими пальцами папиросу, затянулся и тотчас бросил ее, подхватил чемодан и сказал:

– Иду пешком на Загорск…

На площади Маяковского Крымов встретил знакомого редактора, тот сказал ему, что многие правительственные учреждения выехали из Москвы в Куйбышев, что на Каланчевской площади толпы людей ждут посадки в эшелоны, что метро остановлено и что час назад он видел человека, приехавшего с фронта, – бои идут на подступах к Москве.

Крымов ходил по городу. У него горело лицо, то и дело внезапное головокружение заставляло его прислоняться к стене, чтобы не упасть. Но он не понимал, что заболел.

Он позвонил по телефону знакомому полковнику, преподававшему в Военно-политической академии имени Ленина, – ему ответили, что он вместе со слушателями академии ушел на фронт. Он позвонил в Главное политическое управление, спросил начальника отдела, обещавшего устроить его на самолет. Дежурный сказал ему:

– Выбыл со всем отделом этим утром.

Когда Крымов спросил, не оставил ли начальник отдела распоряжения по его поводу, дежурный просил подождать и надолго ушел. Крымов, слушая потрескивание в телефонной трубке, успел решить, что никаких распоряжений в предотъездной суете начальник отдела на его счет не оставлял, и он сейчас отправится в Московский Комитет партии или к начальнику гарнизона, попросится на Московский фронт – защищать город. Какие уж там самолеты… Но дежурный

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 237
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?