– И что, ей так редко угрожают, что вас всех это повергло в такое изумление? – недоверчиво уточнила я.

– Дело не в этом. Хотя на угрозы, конечно, тоже стоит обратить внимание. Чарльз никогда не бросает слов на ветер, – хмуро ответила Розмари. – Дело в другом. Вы обратили внимание, что Чарльз обвинил Алисию в том, что она «проморгала смерть Уильяма»? Что он имел в виду? Ведь Уильям умер от сердечного приступа!

– Даже если ваш Чарльз на самом деле убил предыдущего Хранителя, он явно не стал бы болтать об этом вслух и делать компрометирующие намёки, – резонно возразила я, хотя внутри шевельнулись нехорошие подозрения. Была ведь какая-то странная история с этой уволившейся медсестрой в ночь смерти Майклсона – то ли она возвращалась за забытым телефоном, то ли нет…

Я уже хотела вслух поделиться тем, что рассказала мне словоохотливая горничная, но тут Майкл снова перевёл разговор на следующее жертвоприношение, число дней до которого неминуемо сокращалось, и я подумала, что сейчас это, конечно, гораздо важнее. А к странной смерти Хранителя можно будет вернуться и через несколько дней.

⁂

Впрочем, в ближайшие полтора дня мне было не до жертвоприношения. На следующий день, первого мая, должна была наконец-то состояться конференция в «Обществе Искателей», на которой мне нужно было присутствовать. И хотя сама выступать на ней я не собиралась, подготовиться всё же стоило – Патрик наверняка будет рассказывать об обнаруженных символах на камне в Оствике, а также о происшествии на вечере исторического общества «Миллениум», и Искатели завтра наговорятся о них всласть. Патрик в этом случае может потребовать какой-то уточняющей информации от нас с ребятами, и к этому стоило подготовиться.

На следующее утро я, прихватив с собой папку с фотографиями рун и их толкованием, отправилась на Пэлл-Мэлл. Поскольку мероприятие было серьёзным и носило научный характер, я не слишком долго раздумывала над выбором одежды, надев привычные джинсы, кеды и кожаную куртку поверх чёрной водолазки. Образ слегка оживляли серьги и традиционные кольца, к которым из всех видов украшений я почему-то испытывала особую страсть. Из зеркала на меня смотрела высокая девушка, довольно красивая, согласно моей собственной оценке, но в общем и целом – ничего примечательного. Впрочем, вероятнее всего, я льстила самой себе самым бессовестным образом. Тёмно-рыжие волосы я оставила распущенными – они хорошо смотрелись на фоне чёрной кожи куртки – но больше абсолютно ничего во мне взгляд не цепляло. Фигура была обычной, со своими достоинствами и недостатками, и из толпы я совершенно не выделялась. Если сравнивать меня с литературными героинями, то я скорее Мелани Гамильтон, но уж точно не блистательная Скарлетт О'Хара.

Ехидному мысленному голосу, заявившему, что я сама не прикладываю никаких усилий к тому, чтобы хоть как-то это изменить, я велела заткнуться и отправилась на конференцию.

Народу в офисе «Искателей» сегодня набралось очень много, и небольшой конференц-зал на втором этаже был забит до отказа. Учёные приветливо здоровались друг с другом и рассаживались, обсуждая погоду и обмениваясь парой слов о собственных научных исследованиях. Кто-то из молодых ребят настраивал проектор и подключал микрофон. В толпе я заметила Патрика, общавшегося со своим заместителем, а потом меня окликнули Шарлотта, Алекс и Мартин, подыскавшие себе удобные места в середине зала в боковом ряду у стены. Я начала пробираться к ним, попутно здороваясь со знакомыми и замечая, что в зале сегодня присутствовали не только «Искатели». Похоже, в этом году решили пригласить кого-то из других обществ, хотя я ни минуты не сомневалась, что все приглашённые «со стороны» были тщательно проверены Патриком, чтобы допустить их на наше мероприятие, где обсуждалось сверхъестественное. Что ж… Пусть редко, но посторонних в «Общество Искателей» всё же пускали, и на моей памяти ещё ни разу никто не выбегал из офиса с криками: «Что за ужас тут творится?!»

Наконец все расселись по своим местам, разговоры стихли. Вперёд вышел Патрик, дружелюбно обратившись к залу, приветствуя и «Искателей», и дорогих гостей, а затем произнёс какие-то вступительные слова. Мартин тем временем шёпотом делился, в каком порядке будут выступать докладчики, и называл темы их выступлений. Шарлотта торопливо дописывала на телефоне сообщение байкеру Тому – в зале выключили почти весь свет, оставив освещённой лишь переднюю часть, где стояло возвышение с микрофоном, и дисплей её телефона ярко светился. Затем Патрик объявил первого выступающего, и конференция потекла своим чередом.

Некоторые выступления я слушала с интересом, на некоторых начинала клевать носом. Пока не прозвучало ничего такого, что показалось бы особенно подозрительным и необычным, за исключением тех фактов, о которых мы уже были осведомлены. По всему выходило, что для прочих «Искателей» прошлый год прошёл сравнительно спокойно. Сейчас все, конечно, заинтересовались погодными изменениями, происшествием на историческом вечере, но о том же жертвоприношении в Кранли не было сказано ни слова – видимо, Патрик приложил все силы, чтобы эта тема осталась закрытой.

Час спустя с докладом вышел сам Патрик. Из его вводного слова я поняла, что не ошиблась, и рассказывать он собирался именно о рунах в Оствике. Но когда я уже приготовилась скучать следующие двадцать минут – вряд ли бы он рассказал об этих рунах что-то, чего ещё не знала бы я, – глава «Искателей» внезапно объявил:

– А сейчас я бы попросил своих помощников подняться и выйти сюда. Они видели руны собственными глазами и смогут вам рассказать подробно, чтобы вы услышали историю из, так сказать, первых уст.

Не ожидая такого фокуса от начальника, мы с Шарлоттой в первый момент зависли, не сообразив, чего от нас хотят, так что поднявшиеся первыми Алекс и Мартин были вынуждены нас подтолкнуть, поскольку мы загораживали им проход. Деваться было некуда и, обречённо переглянувшись, мы с подругой встали и пошли к Патрику, аккуратно передвигаясь по узким рядам. Я едва не забыла папку с бумагами на своём сиденье. Пока мы шли, Патрик представил нас присутствующим, а на экране за его спиной тем временем возникли снимки Шарлотты, сделанные тем памятным утром в низине у Оствика.

А вот когда мы наконец-то дошли и остановились рядом с Патриком, и тот передал слово нам, я неожиданно осознала, что основную речь надлежит сказать мне, поскольку определением значения этих символов занималась именно я. Мою догадку подтвердил и отчётливый тычок наманикюренным ноготком Шарлотты мне в спину. Я неохотно вышла вперёд и поднялась на кафедру с микрофоном. Она стояла очень неудачно, попадая в луч проектора, передававшего изображение на экран, и я оказалась ослеплена ярко-белым светом. Разложив перед собой записи, я сперва медленно, а потом всё увереннее начала рассказывать о рунах и их значении. Вообще, выступать перед публикой я ненавидела и всю жизнь подозревала у себя боязнь сцены, но сейчас мне сильно облегчало жизнь то, что из-за бьющего в глаза белого света зрителей я толком не видела. Пересказав им примерно то же самое, что уже не раз мы обсуждали с Патриком, я замолчала и уже хотела спуститься, но тут пошли вопросы из зала. Отвечать на них приходилось, лишь поворачиваясь на звук голоса, поскольку разглядеть говоривших по-прежнему не представлялось возможным.