– Ей обязательно надо всё обосрать, – шипела моя сестра, на минуту превратившись обратно в свою непроапгрейженную версию.

– Да ладно, что ты переживаешь? Когда она что одобряла? Всё равно она смирится с любым твоим решением. Кровь попортит, но и только. Расскажи лучше, что у вас там произошло.

– Ну, я поняла, что если он сейчас просто уйдёт, то я его больше никогда не увижу. Решила – живём один раз, хотя он, наверное, так не считает. И я ему сказала всё. Как мне было приятно смотреть на него. Как он на меня успокаивающе действовал. Как портрет его писала. И сказала, что он показал мне чудеса, о которых мне хочется узнать побольше. Польстила ему по полной. Не знаю, может, он клюнул на это, а может, просто понял, что мне без него совсем хреново будет. И сказал, что мы можем встретиться за чашкой чая и он расскажет обо всём, что меня интересует. И я сказала, что буду очень рада. И мы обменялись телефонами.

– У него есть телефон? – удивился я.

– Да. И даже Whatsapp. Только в соцсетях его нет. Договорились встретиться завтра утром. Ой мама! Мне надо срочно лечь спать, чтобы завтра хорошо выглядеть!

И она чмокнула меня в щёку, чего никогда в жизни не делала, на моей памяти. Даже когда я был маленьким, аппетитным пухлощёким ребёнком. Естественно, это меня шокировало.

Я подумал о том, что мы с сестрой словно поменялись местами: у неё всегда была работа, а у меня – девушка, но сегодня я, судя по всему, обрёл работу мечты и потерял возлюбленную, а Зарифа бросила работу и подцепила кавалера. Я был рад за неё, хотя мамины доводы по поводу Бахрама меня несколько беспокоили. Снова мне вспомнились таинственные перешёптывания Зарифы с Ниязи. Наверняка она что-то выясняла про Бахрама. Моя рука сама дёрнулась к телефону написать Ниязи и спросить его об этом, но я вовремя вспомнил, что мы поругались. Следом за этим я начал думать о словах Бахрама. Так получалось, что мне надо было срочно восстать из мёртвых, иначе я стану невидимым для всех, кто меня знает. Такое развитие событий казалось невероятным, но многие факты его подтверждали.

Чтобы отвлечься и успокоиться, я открыл свой тайник и начал наблюдать за крысиным королём. Увидев меня, крысы – их было ровно двенадцать, я подсчитал – начали, как всегда, славить меня хоровым писком, покачиваясь из стороны в сторону. Я накрошил им солёных крекеров. Наблюдение за питающимися животными всегда меня успокаивает. Что странно, в гнезде крысиного короля не было никакого помёта, словно он ходил в туалет в какое-то другое место, или его условные подданные прибирали за ним. Это была одна из загадок, которые я никогда не разгадаю.

Непонятным образом я проснулся утром на полу; паркет был разобран, тело моё болело, а полусонный мозг подсказал, что я проспал своё интервью, Зарифа идёт на свидание с Ниязи, а Сайка хочет утопиться в море. Я потряс головой, с усилием разлепил веки и заглянул в подпольный тайник. Король был на месте, хотя я почему-то ожидал, что он удерёт и отправится в поучительное путешествие по квартире, которое неминуемо закончилось бы столкновением с мамой и гибелью одной из сторон.

Ползя в туалет, я встретился в коридоре со сногсшибательной красоткой, в которой с трудом узнал свою зачуханную сестру. Как же Бахрам изменил её! И тут я кое-что вспомнил.

– Слушай, ты не могла бы кое о чём спросить своего кавалера?

– О чём?

– Памятник на моей могиле делал один скульптор, Ибрагим. Не буду рассказывать, при каких обстоятельствах, но, короче, он попросил меня передать на тот свет послание для его погибшего сына.

– Что?!

– Не спрашивай. В общем, я сказал, что передам. Но, сама понимаешь, я не могу.

– И ты хочешь, чтобы Бахрам этим занялся?

– Да, если только можно. Спросишь его?

– А вдруг он опять на несколько месяцев сядет?!

– Этого не надо. Но… просто спроси, ладно?

– Ну хорошо. Давай своё сообщение.

Я нашёл напоминание, которое поставил тогда на телефон, и отправил текст Зарифе.

– Удачи тебе. По-моему, эту красную помаду лучше стереть. Утро же.

– Это не повод разгуливать по улицам без рта, – мгновенно ощетинилась Зарифа, и я поспешил отвалить, пока она не передумала исполнять мои причуды.

За завтраком меня настигло сообщение от Джонни: «чувак ты че мне звонил? Я прое…л твой звонок чета». – «Кажется, Сайка собирается мне изменить с Ниязи, если уже не изменила», – написал я, предвкушая, какой эффект окажет на Джонни это известие. Но то ли я потерял навык впечатлять людей словами, то ли Джонни совсем на меня забил, так или иначе, он ответил: «О, ясн. Мы завтра в энергетике. Пожелай удачи». Меня словно булавой в крестец ударили. «Что значит – пожелай нам удачи?! Почему я только сейчас об этом узнаю?! Меня там то есть предполагается, что не будет, да?» Моё раздражение росло, по мере того как пальцы попадали не по тем буквам, и приходилось всё больше и больше исправлять текст. Джонни, падла такая, сообщение просмотрел, но отвечать не торопился, и тогда я, как истеричная девица, накатал ещё одно: «Я вообще-то жив ещё, жив, понимаешь, а не умер, хотя в интернете написано, что умер, но я ещё живой, и поэтому не надо меня игнорировать». На это Джонни написал: «Бля чувак ну ты че. Я думал ты знаешь. И тебе там нельзя фейсом светить сам же сказал». Вообще-то так сказал Ниязи, и он имел в виду выступление на сцене, а не просто мой приход в клуб. Вспомнив, что именно Ниязи, с которым я вчера разругался, должен был меня туда провести, я громко выругался. Призрак из шкафа возмущённо зацыкал.

– Да заткнись ты! – рявкнул я. Нужно было с Ниязи как-то помириться. Иначе придётся окончательно признать свой откол от группы, которая исполняет сотворённые мною же песни. Написать или позвонить ему первым я не мог, значит, надо было как-то вынудить его выйти на связь. «А что, если использовать заклинание для вызова Сатаны?» – подумал я и затрясся от нервного смеха, представив себе, как Ниязи, который в этот момент, может быть, принимает ванну с пеной, затягивает в центр круга с пентаграммой, нарисованного на полу моей комнаты.

В этот момент мой телефон зазвонил как-то по-особенному резко, заставив меня испытать это неприятное чувство скукоживающихся внутренностей. Звонил Ниязи, словно прочитавший на расстоянии мои мысли. Поколебавшись несколько мгновений, я всё же ответил.

– Здравствуй, – ровным голосом произнёс Ниязи. Удивительно, но, когда я слышал его по телефону, воображение рисовало мне портрет высокого, хорошо сложённого мужчины средних лет, закутанного почему-то в длинный чёрный плащ. Вот и сейчас так же я на миг забыл, что говорю с мерзким пройдохой Ниязи, которого могу прибить одной ладонью, даже не сжатой в кулак.

– Э… привет, – осторожно ответил я.

– Надеюсь, ты уже вернул себе былую безмятежность.

– Если ты решил запугать меня путём употребления сложных слов, то ты перепутал меня с Сайкой!

– Надо же, сколько презрения к собственной девушке. – Ниязи явно был доволен, а я с досадой оскалил зубы. Как меня угораздило такое ляпнуть? Теперь он окончательно убедится, что она мне не нужна.