Интересно было наблюдать за тем, как в рубке «Каприкорна» прореагировали на жлобский юморок Дирка Питта. Джиордино, Ганн, Спенсер и другие недоумевающе уставились на Питта. Только Драммер выказал явное раздражение.

Питт коснулся плеча Керли, радиста судна.

— Свяжись с адмиралом, он на «Бомбергере». Только используй, пожалуйста, запасную частоту. Керли поднял голову.

— Это для того, чтобы парни с «Дип Фантом» не подслушали?

— Меньше знаешь, крепче спишь. Есть некоторые вещи, лучше их не знать, — спокойным голосом объяснил Питт. — Соедини меня, да побыстрее, если можно.

— Через считанные секунды в динамике послышался легко узнаваемый голос адмирала Сэндекера:

— «Каприкорн», говорит адмирал Сэндекер, прием.

— Адмирал, добрый день, это Питт. Сэндекер не посчитал нужным тратить время на приветствия:

— Ты уже в курсе?

— Только что Ганн доложил мне, — ответил Питт.

— Стало быть, ты знаешь и про то, что мы сделали все от нас зависящее. Как ни крути, а времени у парней остается в обрез. Если бы у нас было хоть десять часов, мы бы наверняка их спасли.

— Да, но есть же еще вариант, — сказал Питт. — Хотя шансы на успех и не очень велики, тем не менее, сама по себе такая возможность есть.

— Может, поделишься соображениями? Питт несколько секунд поколебался.

— Прежде всего, нужно на минуту позабыть о «Дип Фантом» и сориентировать наши усилия в ином направлении.

Драммер подошел почти вплотную к Питту:

— Сам-то ты понимаешь, что говоришь? Как прикажешь тебя понимать, Питт? Как… Как это вообще можно — забыть про «Дип Фантом»?! — последние слова Драммер выкрикнул в лицо Питту. — Ты с ума сошел?

Питт обезоруживающе улыбнулся своему коллеге.

— Нужно еще раз попытать счастья, но по-другому. Твои парни сделали все, что смогли, у них ни черта не вышло, так? Все, что вы смогли, вы сделали. Результат — ноль целых ноль десятых. Понимаешь, я лично тебя, как, впрочем, и всех твоих ребят очень уважаю, знаю, что вы отличные специалисты. Но дело в том, что вы — профессионалы по спасательным работам на воде, но, извини, ни хрена не смыслите в аварийных работах: тут вы дилетанты. Вы кое-что предприняли, причем предприняли не совсем то, что было нужно. Неудача лишь усугубила итоговый результат: Теперь вы сидите, поджав хвосты, и говорите мне, что все потеряно. А далеко еще не все потеряно, джентльмены. Мы попытаемся вытащить «Дип Фангом» до истечения шестичасового срока, отмеренного подлодке. Тем более, что пока мы тут с вами разговаривали, из шести часов, если мои часы точные, осталось пять часов сорок три минуты.

Джиордино с нескрываемой надеждой посмотрел на Питта.

— Думаешь, еще есть шанс?

— Уверен, что есть. И мы его используем.

Строительные инженеры и исследователи морских специальностей образовывали небольшие группы и, возбужденно переговариваясь, беспорядочно циркулировали от одной кучки собеседников к другой, задевая, а, случалось, и нечаянно толкая коллег. Время от времени кто-нибудь вдруг прерывал разговор, подходил к мониторам и принимался изучать компьютерные распечатки. За большим столом с вместительной чашкой кофе в руке сидел только что прибывший с «Бомбергера» адмирал Сэндекер. После того, что ему доложили, адмирал недоумевающе крутил головой, словно избавляясь от наваждения.

— Все это неслыханно, — сказал он вполголоса, ни к кому не обращаясь. — Подложить взрывчатку под «Титаник» и рвануть, чтобы лайнер начал всплывать, и одновременно, чтобы «Дип Фантом» была освобождена от деррик-крана? Какой-то бред, но уж никак не план по спасению…

— Какие иные способы остаются в нашем распоряжении? — спросил Питт. — Я имею в виду реально осуществимые в остающиеся у нас сроки способы аварийного спасения? А так мы действуем наверняка. Даже если деррик-кран и не отцепится, то все равно «Титаник», поднимаясь на поверхность, увлечет за собой субмарину.

— При всем моем уважении к Питту, я вынужден признать, что этот план — сущее безумие, — сказал Ганн. — При взрыве сотрясение будет столь мощным, что уже имеющаяся в корпусе подлодки трещина тут же превратится в широченный пробой и подводники будут расплющены немедленно.

— Будут расплющены. Но это лишь предположение. Может, будут, а может, нет, — уточнил Питт. — Но даже в том случае для Меркера, Киля и Чавеца куда лучше мгновенная смерть, чем длительная агония, вызванная нехваткой кислорода. Из двух смертей наиболее быстрая всегда предпочтительнее.

— Но ты забываешь о «Титанике», — сказал Ганн. — Мы тогда рискуем взорвать все то, что сделали за эти три жутких месяца работы на глубине.

— Считай, что такова цена нашего спасательного проекта, — ответил ему Питт. — И потом, знаешь, что я тебе скажу? Корпус «Титаника» сконструирован таким образом, что его запас прочности даже превышает соответствующие показатели самых современных судов. Стрингера, балки, переборки и палубы «Титаника» сегодня не менее прочны, чем в день, когда лайнер сошел со стапелей. Корабль выдержит взрыв, а если потребуется, то выдержит и не один такой взрыв. На сей счет ты можешь быть уверен.

— Ты и вправду считаешь, что план сработает? — поинтересовался Сэндекер.

— Безусловно.

— Ты ведь знаешь, что я могу приказать, и ты не посмеешь осуществить задуманное…

— Это я имею в виду, — ответил Питт. — Но тем не менее надеюсь на ваш здравый смысл. Надеюсь, что до момента окончания работ вы будете прислушиваться к моим советам.

Сэндекер потер глаза, медленно потряс головой, как бы желая очнуться. Наконец он сказал:

— О’кей, Дирк. Ты меня убедил.

Питт корректно кивнул и принялся за дело.

Оставалось пять часов десять минут.

На глубине двух с половиной миль, под поверхностью океана, замерзшие, одинокие, притихшие, находились члены команды «Дип Фантом». С ужасом наблюдали они за тем, как дюйм за дюймом прибывала вода. Это походило на погребение заживо. Всякий новый дюйм — как очередной шаг в сторону смерти. Воды набралось столько, что центральная система оказалась уже вне досягаемости. Один за другим коротили и выходили из строя электроприборы. В кабине с каждой новой потухшей лампочкой делалось все более сумрачно, все более жутко. В какой-то момент все трое смогли почувствовать, как холодная, тридцати четырех градусов, вода образует нечто вроде весеннего ручейка под ногами. И все-таки слабый огонек надежды еще теплился в душах подводников.

— Как только выберемся отсюда, — сказал Киль, — я устрою себе настоящий выходной. Пальцем не пошевельну, буду целый день отдыхать и делать, что захочет моя левая нога.

— Опять завел пластинку, — сказал в темноте Чавец.

— Если хотят, пускай меня увольняют, но завтра я целый день буду спать.