— Одиннадцать минут остается, — объявил Джиордино.

— Черт побери, почему там заснула «Сапфо-II»?! — рявкнул Сэндекер, обращая свой вопрос ко всем сразу. Питт вопросительно взглянул на Спенсера.

— Можно взрывать?

Спенсер кивнул.

— У каждого ряда взрыватели настроены на свою определенную частоту. Осталось только послать команду, и вся взрывчатка рванет в точности, как мы запланировали.

— Как считаешь, с какой стороны лучше начать? С кормовой, или от носа?

— Тут и считать нечего. Нос корабля ушел в ил на целых двадцать футов глубже, чем руль. Я очень рассчитываю на то, что, как только высвободится корма, корпус приобретет иной наклон, и тогда сам собою освободится весь киль. Нужно бы сделать так, чтобы «Титаник» не просто освободился от донного притяжения, но освободился таким образом, чтобы всплытие началось в том же положении, в каком лайнер уходил на дно. Я, конечно же, имею в виду, что «Титаник» не заартачится и все-таки пойдет на всплытие.

— Загружен последний заряд, — отрапортовал Керли, — и теперь «Сапфо-II» уходит от места взрыва.

— Что-нибудь слышно с борта «Си-Слаг»?

— Да, они передают, что никакого визуального контакта с командой «Дип Фантом» установить не удается.

— Ладно. Скажи им, чтобы поднимались, — распорядился Питт. — Через девять минут с небольшим мы начнем взрывать.

— Они погибли! — внезапно заорал Драммер, перекрывая все остальные голоса и шум множества приборов. — Мы безнадежно опоздали, они погибли.

Питт сделал несколько шагов и взял Драммера за плечи.

— Прекратить истерику. Только вот заупокойной нам раньше времени и недоставало.

Плечи Драммера опустились, лицо его сделалось серым и измученным, словно бы в эти несколько часов он постарел на годы. Он издал горлом хриплый звук, согласно кивнул головой и неверным шагом отправился на свое место, к компьютерам.

Согласно нашим расчетам, вода в кабине «Дип Фангом» должна уже подняться настолько, что между поверхностью и потолком останется не более пары футов, — сказал Джиордино. — И это в самом лучшем случае. — От волнения голос его сделался на пол-октавы выше, чем обычно.

— Если бы пессимизм можно было продавать фунтами, все вы, парни, сделались бы миллионерами, — без улыбки сказал Питт.

Оператор на сонаре впервые нарушил молчание:

— «Сапфо-1» вышла из опасной зоны, расстояние между ней и «Титаником» составляет шесть тысяч футов.

— Еще две там… — вполголоса произнес Сэндекер. Теперь, когда все от них зависящее было сделано, оставалось лишь ждать, когда и остальные подлодки выйдут из опасной зоны, чтобы взрывная волна не смогла причинить им какие-либо повреждения. Прошли восемь минут, восемь бесконечно долгих минут, за которые у каждого на лбу выступили крупные капли пота.

— «Сапфо-II» и «Си-Слаг» приближаются к границе безопасной зоны.

— Как с метеопрогнозом? — потребовал Питт.

— Волнение четыре фута, небо ясное, ветер северо-восточный, пять узлов, — тотчас же откликнулся метеоролог Фаркар. — О лучшем и мечтать грешно.

Несколько секунд прошли в общем молчании. Наконец Питт распорядился:

— Ну что, джентльмены, я думаю — пора! — голос его звучал обыденно, в словах, как и в лице Питта, не чувствовалось напряжения. — Спенсер, начинай отсчет.

Уставившись на циферблат больших часов, следя за движением секундной стрелки, Спенсер принялся отсчитывать:

— Тридцать секунд… двадцать секунд… пятнадцать секунд… пять секунд… приготовиться сигнал… сигнал! — И тотчас же он начал давать финальный отсчет времени: — Восемь… шесть… четыре… Пошел!!!

Все сгрудились возле мониторов, так что единственным непосредственным контактом с дном остался сонар. После того, как произошел первый из серии взрывов, на поверхности океана практически ничего не произошло. По «Каприкорну» прошла лишь легкая дрожь, вызванная глубинной взрывной волной. Звук первого взрыва был скорее похож на далекий раскат грома. Все взгляды были прикованы к экранам мониторов. Напряженные, безмолвные, с застывшими лицами, мужчины пожирали глазами мутную картинку, при каждом новом взрыве делавшуюся все менее различимой; надеясь на лучшее, все опасались самого страшного.

Палуба «Каприкорна» стала вздрагивать — сначала мелкой дрожью, затем все более отчетливо, по мере того, как со дня океана одна за другой ударные волны достигали поверхности. Затем, как по команде, изображение на всех мониторах начало рябить, подрагивать — и наконец экраны погасли.

— Черт! — выдохнул Сэндекер. — Связь потеряна!!!

— Главный передатчик, должно быть, пострадал от взрывов, — сказал Ганн.

Все собравшиеся теперь обратили взгляды на оператора сонара. Кому-то удалось встать таким образом, чтобы заглядывать через плечо акустика на его зеленоватый экран. Однако таких счастливчиков было немного, да и они практически ничего не могли разглядеть, поскольку от напряжения и ответственности момента акустик прямо-таки носом прилип к стеклу своего экрана. Спенсер первым распрямился. Он громко вздохнул, вытащил из нагрудного кармана носовой платок и промокнул влажное лицо и шею.

— Вот так вот, — сдавленным голосом сказал он. — Все, что было — все взорвалось. Полный привет…

— Движения объекта не наблюдается, — сказал акустик. — Большой "Т" неподвижен.

— Ну же, крошка… — молитвенно сложив руки, попросил Джиордино. — Задницу свою приподними!

— Господи ты Боже… — пробубнил Драммер. — Донный ил все еще держит его!

— Давай же, черт тебя побери! — присоединился Сэндекер. Поднимайся… поднимайся.

Если бы мозг собравшихся на «Каприкорне» обладал достаточной телекинетической способностью, чтобы с глубины океана поднять сорок шесть тысяч триста двадцать восемь тонн металла, пролежавшего семьдесят шесть лет в неподвижности и крепко сросшегося с донным илом, к солнечному свету, — мужчины, сгрудившиеся возле акустика, пожалуй, сумели бы вызволить «Титаник» одним совокупным импульсом коллективного интеллекта. Однако в тот день телекинетические способности у всех отказали. «Титаник» упрямо сохранял свое положение, навалившись всем своим весом на дно.

— Чертовский прокол! — сказал Фаркар. Драммер закрыл лицо руками, резко отвернулся и пошел на свежий воздух.

— Вудсон с «Сапфо-II» просит разрешения приблизиться к «Титанику» для проведения обследования, — сообщил Керли.

Питт без всякого интереса пожал плечами.

— Скажи, что разрешение я даю.

Почувствовав всю скопившуюся за последние сутки усталость, адмирал Сэндекер медленно опустился s кресло.

— Не просто неудача, но немыслимо дорогая неудача, так придется признать, — сказал он.

Горечь беспомощности чувствовали собравшиеся в комнате, переживая случившееся как свое личное поражение.