Однажды утром, примерно через неделю после нашего визита в «Лорел Коттедж», у нас появилась Иден. Она приехала одна, оставив Джейми дома с Джун Пул и миссис Кинг. Сказала, что едет за Верой, которая вернется в Гудни-холл и останется там до конца месяца. Думаю, вопрос о Джейми не давал Иден покоя, иначе она не стала бы откровенничать при нас, а также в присутствии Патриции и ее приятеля Алана.

— Дорогая, со стороны бедняжки Веры нечестно так себя вести! Нужно просто решить, что ты хочешь, и сделать это. А бедный маленький мальчик — что он чувствует?

Иден выглядела очень спокойной и какой-то отстраненной. На ней было платье из тонкого индийского хлопка в крупную темно-синюю и желтую клетку, с широким воротником и глубоким декольте, край которого был обшит волнистым кружевом. Юбка длинная и пышная; как и положено для официального костюма тех времен — даже в случае утренней поездки на автомобиле по сельской местности, — на Иден были нейлоновые чулки со стрелками и темным швом, а также туфли из лаковой кожи синего цвета на очень высоких каблуках. Ярко-красные губы и ногти. Духи она выбрала очень терпкие — «Изумруд» Коти.

— Я приняла решение, Хелен, — сказала Иден. — Мы с Тони точно знаем, чего хотим. Мы хотим Джейми. С нашей стороны нет никаких препятствий. А вот с Верой тебе нужно поговорить.

— Если Вера с вами не согласна, юная леди, — заметил генерал, — вам придется отступить. Полагаю, вы это знаете?

Я видела, что Иден очень не нравится, когда ее называют юной леди, — впрочем, как и мне. Это обращение генерал использовал в отношении Патриции, Иден и меня, когда бывал нами недоволен.

— Я не хочу обсуждать приватные вещи в присутствии всех и каждого.

— О, дорогая, что значит — всех и каждого? Как ты можешь? Мы одна семья.

Иден не считала Алана членом семьи, хотя у нее не хватило смелости сказать об этом прямо.

— Все равно, это наше с Верой личное дело.

— Нет, не личное, если ты расстраиваешь сестру, — возразил генерал. Непонятно, кого он имел в виду под словом «сестра», Веру или свою жену. В меня, наверное, вселился дьявол, поскольку я точно знала, что мое вмешательство не понравится Иден больше, чем чье-либо еще. За исключением, конечно, моей матери.

— Почему ты не можешь просто усыновить любого другого ребенка? — спросила я. — Почему бы тебе не обратиться в общество по усыновлению? Мне кажется, тебе нужен маленький ребенок. А Джейми пять лет.

— Я прекрасно знаю возраст Джейми, Фейт. И чрезвычайно благодарна за ценные указания. Только я не понимаю, какое твое дело.

— Пожалуйста, не ссорьтесь, дорогие, — воскликнула Хелен. — Вижу, тебе нужен племянник, Иден. Понимаю. В любом случае он чудесный маленький мальчик, такой милый… и ты можешь определить его в Итон!

Это прозвучало так нелепо, что все рассмеялись, и атмосфера немного разрядилась. Иден с улыбкой сказала:

— Раз уж ты затронула этот вопрос, я могу сказать, что все уже решено. Мне не хотелось объявлять, пока не улажены все детали. Мы собираемся оставить Джейми, он будет нашим сыном, и осталось лишь несколько формальностей. Разумеется, Вера будет проводить с ним столько времени, сколько захочет, пока не привыкнет к новой ситуации.

Мы все были слегка ошарашены. Никто — к какому бы лагерю он ни принадлежал — не мог предположить, что все произойдет так быстро. Я вспомнила, как Вера умоляла нас похитить Джейми. Всего лишь неделю назад она обращалась к нам с Эндрю за помощью.

— Но Вера его любит, — сказала я. — Джейми для нее все.

Иден меня ненавидела. И это придавало мне смелости.

— Тем более она должна желать ему самого лучшего.

— Знаешь, так не бывает. Никто не способен на подобное самопожертвование.

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать, Фейт. Ты недостаточно взрослая, чтобы понять. Насколько мне известно, ты еще учишься, если так можно выразиться.

— Я узнаю любовь, когда вижу ее, — сказала я. — На прошлой неделе Вера просила нас с Эндрю забрать от тебя Джейми. Она намекала, что ты удерживаешь его силой.

— О, Фейт, — простонала Хелен.

Эндрю не стал меня останавливать. Не сказал ни слова. Генерал спросил его, правда ли это, и в ответ Эндрю просто пожал плечами. Но даже если бы он поддержал меня, если бы все остальные поверили, что мы могли сделать? Патриция вышла из комнаты, уведя с собой Алана.

— Пойдем прогуляемся, Алан, — позвала она.

— Неужели вы считаете, — с безграничным презрением сказала Иден, — что Вера согласилась бы жить у меня, что я теперь ехала бы за ней, если бы она возражала против усыновления Джейми? Да? Неужели вы думаете, что Вера позволила бы это? Почему она просто не взяла Джейми и не ушла с ним? Или Фейт полагает, что я удерживаю его как пленника?

Ответов на эти вопросы у меня не было. Вскоре Иден ушла, холодно попрощавшись со всеми. После ее ухода генерал принялся отчитывать меня, назвав подстрекательницей. Я жутко поругалась с Эндрю и в конце концов заставила его признать, что Вера просила нас украсть Джейми. Я также заставила его рассказать об этом родителям, хотя он сгладил острые углы и приукрасил правду, представив дело так, как будто Вера находится в истерическом состоянии и нуждается в помощи психиатра.

Хелен расстроилась — на мой взгляд, несоразмерно. В то время люди иначе относились к душевным болезням. Им все время приходилось защищаться, говоря, что в их семье подобного никогда не было. Именно эти слова произнесла Хелен; испуганная мыслью о психическом расстройстве Веры, она тем не менее очень хотела все приписать болезни. Как бы то ни было, Хелен заявила, что выяснит все сама. Через день или два съездит в Гудни-холл и поговорит с Верой наедине.

Мне хотелось поехать с ней, но Хелен не разрешила. Не отказала прямо, но намекнула, что мое присутствие будет раздражать Иден. Чаттериссы не предупреждали меня, что нужно экономить и не пользоваться телефоном, и я позвонила отцу, чтобы сообщить о Вере и Джейми. Он так и не привык к телефонам — слишком поздно эти устройства появились в его жизни — и при разговоре обращался к телефонной трубке, а не просто беседовал с человеком на другом конце провода. Он говорил по телефону так, словно его голос записывался для людей, непривычных к звукам английского языка. Данное обстоятельство, а также тот факт, что отец, подобно Иден, считал меня слишком юной, чтобы вмешиваться в подобные дела, а также слишком самонадеянной для племянницы, сделало наш разговор бессмысленным. Отец повторял, что не может этого понять, но Вера и Иден должны знать, что делают. Но самое главное — я не должна ссориться с тетками.

Хелен вернулась в приподнятом настроении. Вера казалась абсолютно нормальной, и совершенно непонятно, что имел в виду Эндрю. Они с Джейми были на прогулке, ходили в Гудни-Парва, когда приехала Хелен. Разве это не опровергает любые предположения относительно того, что ребенка удерживают насильно? Вера привела его назад, отправила наверх к Джун Пул и поговорила с Хелен о том, что Джейми пойдет в школу. В сентябре он начнет посещать деревенскую школу в Гудни-Парва.