Неожиданно Кейси поймал себя на том, что о пленных американских спецназовцах высказался как о какой-то мелочи. «Но это действительно так, в сравнении с остальными проблемами! Какие сведения принёс этот “крейсер-пришелец”? Что прячет в себе знание будущего? Не говоря уж о технической информации, но, например, в сфере моей деятельности – разведка, контрразведка? Не придётся ли сворачивать, пересматривать те или иные проекты? Отзывать, консервировать и, может даже, устранять некоторых агентов? Здесь работы… на перспективу, однозначно не на один месяц и год – на годы. Работа для специалистов прогнозирования, анализа, статистики. И вообще теперь следует чутко присматриваться к изменениям в СССР».

В зал заседания стали возвращаться члены комиссии. Все рассаживались по своим местам, в то время как президент и военные застряли у тактической карты.

Было видно, что Рейган ухватился за возможность хоть как-то насолить Советам, прекрасно понимая, что одно дело удар по эскадре, а другое – пара пропавших самолётов над океаном.

Адмирал стал убеждать, что операция перехвата в исполнении выйдет не менее сложная, чем у противника – с дозаправками и прочим.

– Русские будут отчаянно защищать свой транспорт. Логично предположить, что при опасности попадания секретных материалов на нашу сторону, они их уничтожат. Согласен, что существует вероятность взятия в плен курьера (носителя информации). Но в таком случае надо обеспечить нахождение в зоне атаки наших кораблей… первыми прибыть на место падения и приводнения парашютистов, если таковые окажутся. А русские предвидят такую возможность, потому что на маршруте уже замечены не меньше двух десятков различных судов и военных кораблей, включая субмарины. Время ещё есть, – взглянул на часы адмирал, – дадите отмашку – выполним. Как минимум посбиваем полудюжину машин русских. Но сразу смиритесь с потерей не меньшего количества самолётов. Без гарантированного результата.

А напротив сидел, судя по звёздам на погонах, контр-адмирал из «морских котиков». Обсуждал с кем-то из вояк шансы успешного минирования и подрыва крейсера в бухте Камрани. И даже обратил внимание на главного резидента шпионской деятельности – «мистера Кейси». С вопросом типа: «Осталась ли агентурная вьетнамская сеть? Возможно ли взаимодействие цэрэушных агентов со спецподразделением “людей-лягушек”?»

«Дался им этот престиж и обязательное, просто какое-то мальчишеское желание сунуть в ответку по рылу! Глупцы! Теперь в дело вступает тонкая игра профессионалов иного уровня».

Уильям Кейси слушал, вбирал, прокручивал хитросплетения в своих цэрэушных мозгах. Зырил сквозь очкастые диоптрии, смиряясь, бунтуя, строя грубые и изысканные планы, но приходя к неизбежному решению: «Придётся договариваться. Договариваться с Кремлём. А секреты мы всё равно узнаем. То, что не упало в руки целиком, просочится мелкими крохами. Никуда они не денутся. Советская империя медленно разлагается. Русские стали жить сытнее, расслабились. Появился жирок. Начинает подрастать рыхлое поколение. Их дети любят наши джинсы больше, чем костюмы фабрики “Большевичка”. Никуда они не денутся, эти секреты из будущего».

Два звена истребителей F-15 с авиабазы Кадена целеуказанием «Ориона» встретили воздушную кавалькаду «красных» к юго-западу от островов Рюкю.

Разноклассные машины русских, в режиме дозаправки в воздухе, в смене построений и довольно неоднозначном маневрировании производили впечатление!

Командир американской группы одним порывом окрестил строй советских самолётов на свой ковбойский манер: «табун». Что было тут же принято в оперативном радиоцентре как условный позывной группы советских самолётов.

Радары радарами, но посмотреть на это стоило! Поляризированный фонарь «игла» передал перспективу – темные точки в чистейшей голубизне.

Водолетающую лоханку сопровождали целых четыре Ту-95 «Bear», держа «коробочку». Четвёрка «мигов» в варианте перехватчик «Foxbat» занимали эшелон выше. И ещё четыре «МиГа-фронтовика» с изменяемой геометрией крыла «Flogger» гарцевали по периметру[49]. Плюс заправщики.

Русские заранее, чуть ли не после первых «мазков» радарами, объявили в эфире «ближе, чем на 50 километров к эскорту не приближаться с угрозой ракетной атаки», что было абсолютно против международных воздушных правил.

И эту угрозу изобразила пара «флоггеров», не пожалев россыпь из бортовых пушек, как бы в сторону подобравшегося близко звена «brava», но действительно – «в сторону». Красиво, эдаким веером на вираже, в «полубочке»…

В общем, предупредили словами и намерениями. Хватило проникнуться.

«Иглы» довели «табун» до Корейского пролива.

Так и не получив никаких серьёзных приказов, отвернули всей группой назад на Окинаву.

Эстафету должны были принять самолёты с островов японской метрополии.

Но свидетелем главного «кино» на траверсе острова Цусима стал «Орион», сопровождавший на почтительном расстоянии категорично настроенных русских.

Четыре дурня нарисовались на радарах из-под небес, скользнув на бреющий. И как выяснилось, с «поднебесной».

«МиГи» на «МиГи»! Узкоглазые парни плохо слушали или плохо разбирались в транскрипции предупреждения: на английском, на матерном, на… но никак не на китайском.

С «Ориона» чётко зафиксировали сближение, перепалку в эфире, бросок «флоггеров» и…

Меток на радаре стало на четыре меньше!

Показательно!

Конечно, доложили «наверх». В штабы.

Тягучая реакция оказалась вполне очерченной: авиабаза Футэмма свистела давно прогретыми движками, так и не получив отмашку на взлёт.

«Узкоглазая» авиация самообороны «мэйд ин джапан» и подавно не желала решать своим ресурсом проблемы «большого белого брата».

Юрий Владимирович Андропов находился в совершенно неуравновешенном, противоречивом душевном состоянии. Странная смесь опустошения, желания бежать, что-то делать-исправлять и опять – безысходности и гнева. На себя, на всю страну, на потомков и, в частности, на этого особиста-лейтенанта с крейсера-пришельца.

Как ему объяснили, всю работу по подборке и составлению материала проделал именно этот молодой офицер.

«Да, бесспорно, грамотно и, что важно – поэтапно».

Сначала ознакомительный фильм-история о ближайших событиях, вплоть до 2014 года, который и ввёл в первое опустошение.