– Мамуль, лучше я с тобой! – радостно взвизгнула не вовремя просунувшаяся в дверь Аленка. – Ну какой от папика толк? С такой-то «счастливой» физиономией олигарха, спасшегося после кораблекрушения на необитаемом острове! – И, взглянув на меня, значительно медленнее добавила: – Впрочем, остров оказался немного обитаемым. К моменту его прибытия там уже тусовалась с москитами его жена… По настоянию которой и было совершено экзотическое морское путешествие.

– Алена, ты молодец и у тебя очень хороший вкус, – воспрял духом Димка. Иришка, у тебя он тоже ничего. Без меня даже лучше. Я потом обругаю все, что вы приобретете. А то вообще пустыми вернемся. Идите, иди-и-ите, девочки, спокойненько. Погода на улице хорошая, прогуляетесь. За обед не волнуйтесь. Я его сам съем. Если надо, сынка призову…

Фактическое направление и цель поездки я сообщила дочери по дороге в метро, рассчитывая, что она передумает меня сопровождать. Особой радости Аленка не выказала, но и заламывать руки от отчаяния не собиралась. «Действительно, необходимо проведать Григория», – вот и вся реакция.

В палату к Грише мы проникли тем же путем, что и в первый раз. Только уже вполне самостоятельно. Выглядел он без своей бинтовой шапки на голове несравненно лучше. Цвет лица стал ближе к нормальному, да и черные круги под глазами почти исчезли. Даже был тщательно выбрит. И явно скучал. Такое впечатление, что все свободное время изучал белый потолок и крашенные светло-зеленой масляной краской стены. И это занятие уже изрядно наскучило. Его жизнерадостного соседа на месте не оказалось. Нам повезло.

Но нашему появлению Григорий, прямо скажем, не обрадовался. Сначала испугался, не узнав меня. И не мудрено, попробуйте опознать знакомого человека, в медицинской марлевой повязке от подбородка до глаз. Откуда ж ему было знать, что это способ избежать его заражения вирусами простудного заболевания. И откуда я могла догадаться, что он тоже вирусоноситель ОРЗ или ОРВИ в стадии ремиссии. Вполне мог и сам заразить окружающих, без конца шмыгая остатками насморка.

Испуг быстро сменился удивлением. Григорий сдержанно поздоровался, поочередно глазея то на меня, то на Аленку.

На тумбочке была чистота и порядок. Бокал с чайной ложкой да книжка под названием «Как построить сельский дом». А вот сама тумбочка не закрывалась. Оттуда буквально вываливался белый пластиковый пакет.

– Сейчас шмякнется на пол, – предсказала Аленка, и пакет с этим действием не замедлил. Помогая себе здоровой рукой, Гришка сел на кровати и, глядя на меня широко открытыми карими глазами безумца, тихо попросил забрать пакет, а заодно и еще один, ждущий в тумбочке своей очереди навылет, и выкинуть в любую мусорку на обратной дороге.

– Ты уверен в том, что хорошо соображаешь? – спросила больного Аленка, заглядывая в пакет. – Тут гранаты, мандарины…

– Оставьте, – со злостью сказал Гришка. – Сам выкину. Просто до прихода матери хотел…

– А вдруг это от Елизаветы? – спросила я.

Здоровой рукой Григорий опять оперся на кровать, осторожно лег и прикрыл глаза загипсованной рукой.

– Ты ошибаешься. – Мне было трудно говорить, одновременно отплевываясь от марлевого слоя, липнувшего к губной помаде. – Она совершенно ни при чем. В тот поздний вечер или ночь, когда убили мужа Людмилы Станиславовны, ты видел Лизу и Влада рядом с домом Людмилы и решил… В общем ты неправильно решил.

Гришкина загипсованная рука мигом улеглась параллельно туловищу. Стараясь не шокировать себя лишний раз реакцией Григория на свои слова, я с интересом посмотрела на потолок и попросила Аленку проверить, нет ли в пакете записки, доказывающей принадлежность передачи Лизе, Владу или Милочке.

– Выкинул, – односложно пояснил Гришка.

– Дурак! – также односложно оценила я его действия. – Алена, посмотри следующий пакет, от кого он?

– Ни от кого. Не знаю, от кого, – разговорился больной.

– Вот его-то мы и выкинем, – обрадовалась я так, как будто осуществилась моя заветная мечта внести свою лепту в дело утилизации отходов. Надо же! Зря не подзадержалась и не посмотрела вместе с мужем передачу на эту тему.

Заглянув в очередной пакет и понюхав его содержимое, дочь с сомнением взглянула на нас обоих:

– Может, лучше кому-нибудь отдать? Тут тоже мандарины, яблоки…

– Оставь! Сама выкину, – выплевывая изо рта надоевшую марлю, сердито заявила я. – И как только они работают в таком наморднике?!

– А зачем он вам? – спросил Гришка.

– Для конспирации, – буркнула я в ответ и с удовольствием стянула повязку вниз. – В общем, так, Григорий: передачи без опознавательных знаков ни от кого не принимаешь. Ни от каких тетей, ни от каких дядей. Мать, сестра и мы приносим их сами… От Елизаветы, Влада и Людмилы Станиславовны… Впрочем, пожалуй, мы и их пакет выкинем. Они же не сами его принесли. Это вполне мог сделать и убийца… А тебе, преодолевая лишнюю головную боль, придется напрячь свою бедную головушку и вспомнить, кого еще ты мог видеть в ту убийственную ночь. Помимо Влада и Елизаветы. Кстати, у тебя нет ее фотографии?

Больной до того забылся, что потянулся за книжкой, лежавшей на тумбочке, загипсованной рукой. Я его опередила, заметив, что при сотрясении мозга не только читать, но и думать вредно. И осеклась… Но тут же легко отмахнулась и уверенно заявила, что бездумно все равно не проживешь, поэтому ему все-таки надлежит вспомнить убийцу Эдуарда и собственного палача. Пусть пока расследуют это дело как попытку грабежа. Еще спугнут настоящего виновника. Его следует брать только с поличным…

На фотографии Елизавета была не одна. Летний снимок – на фоне кудрявой березы и какого-то поля, непонятно чем засаженного, позади коляски, в которой, как на троне, восседала – по-другому и не скажешь – пожилая женщина со строгим лицом, стояли, принужденно улыбаясь, три человека – Милочка, Влад и Лизавета.

– Боже мой! – невольно вырвалось у меня так, что Алена, сунувшаяся через мое плечо посмотреть фотографию, испуганно отпрянула назад. – Да они же родственники! Просто родные брат и сестра, – потрясая фотографией, не удержавшись, пискнула я. – Вот он – последний оплот в предположении об их виновности! Рухнул! Замечательно! Ох, уж этот мне Орехово-Зуевский «лопух» Влад! У меня просто редкостная интуиция! Гриша, а у тебя нет Лизиной фотографии со спины? Впрочем, зачем тебе ее спина? Достаточно того, что она блондинка с длинными волосами. Так! Алена, хватай сумки! Я тебе помогу. Гриша, будь здоров, мы тебя покидаем. Ты хорошо запомнил все, что я тебе сказала?

– Да… Они брат и сестра… А я думал…

– Ну и опять дурак. Впрочем, я тоже сначала так думала. Но запомнить ты должен другое…

Пришлось повторить мои наказы.

Мы долго ждали автобуса, и уже при посадке я обратила внимание на то, что в руках у дочери не два, а три пластиковых пакета. Все правильно, не нашли мусорного контейнера на выходе из больницы, а бросить пакеты в урну не решились. Вдруг кто-нибудь возьмет, съест содержимое и отравится. Но почему все-таки три, а не два?