Да, времена меняются. Теперь, имея власть, можно безбоязненно конвертировать ее в деньги и комфорт.

Стоя у высокого стрельчатого окна, бывший чекист, приоткрыв портьеру, наблюдал, как охранники пропускают во двор серую тридцать первую «Волгу». Куратор, встречу с которым хозяин особняка назначил на пятнадцать нольноль, прибыл как всегда вовремя.

Спустя несколько минут гость уже сидел в гостиной, отогревая замерзшие руки. Весело потрескивали дрова в камине, распространяя запах смолы и хвои. Хозяин, еще раз проигрывая в голове темы беседы, с гостеприимной улыбкой разливал для себя и для гостя благородный янтарный «Ахтамар».

— За встречу!

Хрустальные стопочки, соприкоснувшись в чоканье, издали приятный мелодичный звон.

— В Греции, наверное, к «Метаксе» привыкли? — осведомился Координатор.

— Я вообще никогда не привыкаю к какомуто сорту, потому что пью крайне редко, — объяснил гость.

— Берете пример со своего подопечного, непьющего и некурящего? — осторожно подвел его к главной теме хозяин дома.

— Просто некогда, — серенький аккуратно поставил перед собой на столик пустую стопочку. — Мне не нравится пребывать в состоянии опьянения. В нашей работе превыше всего иметь трезвый взгляд на вещи.

Некоторое время оба молча покуривали. Хозяин коттеджа, поигрывая рельефными желваками на щеках, то и дело посматривал на своего визави, ожидая, что первым начнет он. А серенький молчал — то ли из соображений субординации, не позволявшей заводить разговор первым, то ли потому, что действительно не знал, о чем пойдет речь.

Понимая, что пауза слишком затянулась, Координатор начал первым.

— Вчера старший поисковой группы московского РУОПа Воинов получил оперативную информацию, — сообщил он скрипучим голосом. — Свечников, лидер среднего звена урицких, вроде бы разыскал нашего подопечного. Среди группы урицких у Воинова есть информатор, некто Гольянов. Мне удалось познакомиться со скрытой видеосъемкой его допроса. Гольянов сдал своего шефа в упаковке и теперь вынужден стучать на Свечникова. Информация такова: сравнительно недавно Солоник случайно засветился. Его обнаружил местный кавказский мафиози, некто Резо Балквадзе. Резо тут же позвонил в Москву и убедился, что действительно контактировал с Македонским. Вор в законе Вахтанг Чачавадзе, известный как Вахо, сообщил об этом законнику Семенцову по кличке Крапленый. Тот передал информацию Свечникову, который со своими бандитами срочно вылетел в Афины. Там они уже седьмой день. Ну, а Резо Балквадзе и еще один кавказец были застрелены каким-то неизвестным…

Куратор усмехнулся.

— Я спрашивал у Солоника: твоих рук дело?

— И что? — прищурился Координатор.

— Говорит, нет. Он выходит из-под нашего контроля, это очевидно.

— И не говорите, — вздохнул кагэбэшный генерал.

Серенький затушил окурок в хрустальной пепельнице.

— И что теперь?

— Формально есть два варианта, — задумчиво произнес Координатор. Первый — спасти Солоника, передислоцировав его в какое-нибудь другое место. Скажем, в третью страну: Италия, Югославия, Германия. Или в Израиль, например. Второй вариант — просто умыть руки, пустить все на самотек…

Куратор никак не прореагировал на эти предложения. Он отлично знал генерала КГБ и потому понял: об Израиле тот упомянул неспроста. История с Гринбергом, который из-за вмешательства Солоника провалил многомиллионное дело, продолжала доставлять хозяину особняка немалые огорчения. До сих пор охранная фирма работала практически без проколов, Этот стал первым. И, по иронии судьбы, виновным в проколе оказался самый ценный их агент.

— Пустить на самотек означает ликвидировать Македонского, — осторожно заметил серенький.

Координатор не спешил с ответом. Налил себе и гостю еще коньяка, взвесил стопочку в руке.

— Но ведь вы сами только что сказали: наш герой выходит из-под контроля, — напомнил он.

— Это очевидно, — спокойно согласился собеседник.

— А это, естественно, вносит свои коррективы… Ваше здоровье! — выпив, хозяин продолжал: — Может быть, еще полностью не вышел, но уже на грани этого. Внутренне готов. Или вы считаете, что целесообразно ждать, пока произойдет непоправимое?

Доводы казались убедительными, но серенький тем не менее позволил себе возразить:

— Он целиком и полностью зависит от нас. И сам это прекрасно понимает. И уж наверняка понимает, что в следующий раз у него могут возникнуть серьезные неприятности. Что касается пресловутого Резо, то это частности, которые не носят принципиальный характер. Резо Балквадзе никогда не относился к серьезным криминальным фигурам и потому не мог интересовать нас всерьез. Проходной персонаж, не более того. Ну шлепнул он его, нанес, так сказать, упреждающий удар. Мне кажется, если еще разок на него хорошенько надавить, наш подопечный станет посговорчивей.

Координатор протянул ноги к огню в камине и тоном университетского профессора, поясняющего первокурснику очевидные вещи, произнес:

— Вы до конца не понимаете этого человека. Я беседовал с ним всего один раз — тогда, в Центре подготовки, в Казахстане. Правда, мы говорили долго, очень долго. Уже не помню дословно, что я говорил Солонику, но идея была такой: страх, который он должен внушать людям, — его главный капитал. Для этого у него были все задатки. Ему самому нравилось, когда его боятся. Я только подтолкнул вашего подопечного к этой мысли, и по его глазам я заметил, что он понял меня правильно. Более того, наверное, с этого момента мои слова стали его главной жизненной установкой. — Координатор поджал тонкие губы. — Если вы припоминаете первые этапы его разработки, то наверняка не забыли: мы делали из него не столько палача, суперкиллера, не знающего промаха и жалости, сколько эдакую крошку Цахес, пугало, жупел, которым удобно пугать любого. Будешь себя плохо вести — придет плохой дядя с большим черным пистолетом и застрелит тебя. Психологический фактор, искусственное нагнетание истерии. Плюс, конечно, страшная и одновременно красивая легенда. Люди, какими бы они ни были, всегда боятся того, что выше их понимания. И Солоник это прекрасно усвоил. Достаточно было одного его появления в тель-авивском офисе Гринберга — я и есть тот самый великий и ужасный Саша Македонский, чтобы кидала, едва не описавшись, отдал деньги. А теперь, боюсь, нашим общим другом овладела мания величия. Он всерьез считает, что неуязвим и всесилен. Как вы считаете — нужен нам в целом «С-4», в частности, агент с ярко выраженной манией величия?

Куратор пожал плечами.

— Но все-таки Македонский — самое ценное, что у нас есть.

— Теперь в России единственное мерило ценностей — это деньги, — Координатор жестко взглянул на собеседника. — Деньги и власть, что, впрочем, одно и то же. А он свое отработал с лихвой. И в дальнейшем может принести куда больше вреда, чем пользы. И теперь главное, как мне кажется, не упустить момент.