- Я… Мне жаль, - прошептала девушка.

Кристально-зелёные глаза мужчины удивлённо расширились, но, прежде чем он отреагировал, она изо всех сил толкнула его. Маг отступил, сильно стукнувшись о возвышение. Когда базальтовый цилиндр свалился на пол, всюду замелькали вспышки рубиново-красной магии. Маленький белый предмет укатился за пределы сферы. Равендас быстро метнулась его подобрать. Палец Цкай-эль-Цкаана.

Она победно выпрямилась, но, стоило ей повернуться – и сердце подскочило к горлу. Марнок, пойманный в багровую сферу, завис в воздухе над обрушенным пьедесталом. Его изломанные конечности застыли в агонии, словно он уже умер. Но глаза жили. Они наблюдали за воительницей, полные странного выражения – наполовину тоски, наполовину понимания. Женщина не могла отвернуться. Вдруг, без предупреждения, пол судорожно качнулся под ногами, а воздух прорезал раскат грома. Хрустальные окна наверху комнаты разлетелись вдребезги, просыпавшись дождём переливающихся осколков. Пол сотрясся вновь, заставив девушку упасть на колени. Как и предсказывала книга мага, башня рассыпалась.

- Ты… должна… идти…, - прохрипел чей-то голос. Марнок. При попытке говорить его лицо искажали ужасные мучения. – Помни… написанное в книге… - в уголках губ проступила кровь. – Третье… испытание. Лицезрей… закат… обними… тьму, - башня вновь сотряслась в смертельной конвульсии, но Равендас не могла даже сдвинуться с места.

- Иди…, - выдохнул Марнок. – Иди… Кела.

Словно освободившись от заклятья, Равендас развернулась и стремглав помчалась к лестнице. Она не оборачивалась. Куски камня яростно обрушивались на пол позади неё, но воительница уже спрыгнула со ступеней и бежала по спиральному коридору. Она пронеслась по мосту к верхушке стены – мгновение спустя крепость вновь пошатнулась, и мост провалился в бездну.

Девушка не остановилась, чтобы на это посмотреть. Слова Марнока эхом отдавались в её голове. «Лицезрей закат». Она осторожно пробиралась по зазубренной кромке стены, цепляясь за камни каждый раз, как Гуртанг заходилась в судорогах, пока, наконец, не достигла западной стороны. Воительница глянула вниз, но ничего не смогла разобрать в темноте. Луна скрылась за горами. Надежды на свет не было.

«Обними тьму». Да, подумала она. Не такой ли выбор она сделала? Издав утробный, словно похоронный звон, грохот, центральная башня Гуртанга начала медленно и тяжело оседать. Равендас не обернулась понаблюдать за мрачным зрелищем. Закрыв глаза, она глубоко вздохнула. И сделала шаг со стены.

Какое-то мгновение казалось, что она летит. Тьма обернулась вокруг неё плащом, плавно баюкая в своём мягком, вельветовом одеяле. Женщина громко рассмеялась. Как восхитительно! Секундой позже она погрузилась в глубокое, полное ледяной воды озерцо, и величие момента было разрушено.

Закутавшись в одеяло, вытащенное из походного рюкзака, Равендас скрючилась у маленького костерка, под скудной защитой скрученного ветром кедра. Палец Цкай-эль-Цкаана лежал на камне перед ней. Девушка улыбнулась – пламя победы грело её куда лучше простого огня. Она совершила невозможное. Жентарим теперь не сможет ей отказать. Путь к могуществу лежал перед ней - открытый.

Воительница разложила одежду вокруг костра, избавляя её от холодной воды озера. Внезапно она заметила, что что-то торчит из кармана её кожаной куртки. Девушка вытащила предмет. Карта. Промокшая и порванная, она всё ещё слегка светилась лазурной магией, повторяющей силуэт нарисованной формы – спирали. Ниже подпись – Клетка. Зловещие слова всплыли в памяти. Могущество может быть сродни заточению.

- Нет! – яростно прошептала Равендас. – Я сама творю свою судьбу.

Задрожав, девушка швырнула карту в огонь.

И ЗАЛАМЫВАНИЕ РУК

Джейн Купер Хонг

Ненавижу свои руки. Пальцы длинные – слишком длинные! – и болезненно тонкие. Они выглядят так, будто расколются, если кто-нибудь приложит мало-мальское давление между костяшками. А сами костяшки бугрятся, словно шишковатые наросты, которые можно увидеть на деревьях. Я частенько думал, что отрублю руки напрочь и выращу новые, заменю эти рыхлые отростки здоровыми, сильными руками кузнеца или мастера клинка. Вообще говоря, я даже рассматривал такую возможность. Один волшебник из Тэя – да-да, из Красных – сказал, что такое вполне осуществимо. Но гарантии результата он дать не может. О, я бы не отказался от рабочих рук… Но когда я уточнил, смогу ли я выполнять тонкую работу, которой занимаюсь сейчас, маг – прежде чем кивнуть и сказать «Да, думаю, да» - заколебался. Этого мне было недостаточно, и потому они до сих пор со мной.

Когда я, орудуя руками, располагаю оперение стрелы в правильном порядке, то ощущаю себя кем-то другим, словно смотрящим со стороны нескольких метров. Понимаете, мастер рассчитывает на меня, рассчитывает на то, что я правильно установлю эти перья. Ведь, знаете, то, как я размещу их, на каком расстоянии друг от друга, как плотно усажу, нужного ли они размера и формы – всё это имеет огромное значение.

Стрелы и дротики, используемые мастером, должны каждый раз лететь точно в цель, безо всякой магии. Яды – должны быть смешаны в идеальных пропорциях, чтобы нести смерть, в зависимости от обстоятельств быструю или медленную. И если за этим не следить, то какая тогда у него будет репутация?  А сейчас народ с самых отдалённых земель прибывает сюда, в забытый богами уголок сембийских равнин, чтобы найти Ренека. Вы могли бы даже предположить, что ему стоило бы переехать в Глубоководье или в Сюзейл, или в Тантрас, на худой конец. Ведь какой бизнес мог бы там у него быть! Днями и ночами люди приходили бы к нему, чтобы воспользоваться его услугами. Но и без того они платили баснословные суммы.

Последняя работа принесла ему три безупречных рубина, по карату каждый, и золотой медальон, размером почти с мою ладонь. Его целью являлся Хан, один из высокопоставленных членов гильдии воров – а потому весьма приметная фигура, что, конечно же, сильно повлияло на цену. Всё же мне она показалась неоправданно, возмутительно высокой. В конце концов, используя один из сделанных мной дротиков, мастер мог поразить жертву с весьма большого расстояния одним лёгким движением, неслышным, словно скрываемый кашель. А в случае с Ханом причины смерти были даже менее очевидными.

Я спрашиваю себя – учитывая всю предоставляемую мной помощь, стоило ли убийство Хана, или любой другой из заказов тех денег, что за них заплатили? Ведь, если подумать, следует ли вообще платить тому, кто приносит людям несчастье, кто прерывает жизни живых существ?

Думая о Ренеке и его ремесле, я удивляюсь тому, как он стал – как вообще становятся экспертами… выдающими экспертами… в искусстве убийства? Ты просто