На юге и на островах империализм признал важность цивилизаторской миссии. Англия, Франция, Голландия и США, осознавая общий христианский идеал, улаживали свои расхождения со взаимным уважением и не относились с безразличием к проблеме благосостояния аборигенных народов. Борьба между Россией, Японией и Китаем на севере была более ожесточенной. Ставки были выше: Япония чувствовала, что речь идет просто о выживании. Не существовало никакого общего этического принципа. Судьба корейского государства, оказавшегося жертвой соперничества, стала самой трагической в XX в.

Поражение в 1895 г. углубило раскол в пекинской придворной клике. Прогрессистов возглавляла южная буржуазия. Среди их лидеров был великий советник и наставник императора (Вэн Тунхэ. — Пер.). Сам император склонялся к прогрессистам вместе с принцем Мином и стареющим принцем Куном. В консервативную фракцию входила маньчжурская знать вместе с китайскими «знаменными», возглавляемая тесным кругом лиц вокруг вдовствующей императрицы Цыси. Как в Корее, она ориентировалась на Россию, а прогрессисты — на Японию. Значительный раскол существовал внутри императорской семьи. Цыси, фактически отстраненная от власти с тех пор, как Гуансюй (его личное имя Цзайтянь) достиг совершеннолетия в 1889 г., обвиняла молодого императора в военной катастрофе. Война памфлетов и меморандумов бушевала вокруг императорской семьи. Южные интеллектуалы, черпая из новооткрытого источника западных знаний, сравнивали Цыси с Мессалиной или кровавой Екатериной Медичи. Для апологетов двора в Пекине она была восточной королевой Бесс (прозвище королевы Англии Елизаветы I, которое упоминается в книгах У. Теккерея «Ярмарка тщеславия» и Ч. Диккенса «Лавка древностей». — Пер.), источая очарование и элегантность из своего летнего дворца за пределы городских стен, а император являлся «китайским изменником». Страсти столь разгорелись, что в 1889 г. на проводившихся на юге экзаменах одному кандидату, успешно сдавшему государственный экзамен, было отказано в присвоении степени.

Китай фактически до этого делился на части несколько раз. Юг, которому почти никто не помогал, сражался в «опиумной войне» и в 1885 г. принес в жертву свой наньянский военно-морской флот, оказывая сопротивление французам. Север нес основную тяжесть войны 1860 г., и на него пришлись почти все потери на суше и на море в войне с Японией. Его положение серьезно ухудшилось: в казне не было средств для восстановления обороны, во всех провинциях происходили волнения. К 1895 г. слабая династия не извлекла никаких уроков, и в столице господствовал дух пораженчества. Тем не менее гуандунский ученый Кан Ювэй убедил 1300 соревновавшихся на экзаменах кандидатов в Академию Ханьлинь подписать меморандум за продолжение войны. «Все молодые мандарины» поддержали требование о проведении реформ. Сунь Ятсен, окончивший Гонконгский университет и получивший образование в области медицины (в 1892 г. Сунь Ятсен окончил Гонконгский медицинский институт, который позднее стал медицинским факультетом созданного в 1907 г. Гонконгского университета. — Пер.), организовал революционный рейд на Кантон. Когда он был подавлен, Сунь Ятсен, подобно Ито, отправился изучать секреты могущества Запада — но за его голову было обещано 10 тысяч долларов.

В международной политике Китай переориентировался с торговых держав, возглавляемых Англией, на военные — Россию, Германию и Францию, которые спасли Маньчжурию от японцев. Россия в июле 1895 г. предоставила 4 %-й заем в 400 миллионов золотых франков, обеспеченный китайскими доходами от морской таможни, для содействия выплаты Китаем контрибуции Японии. 11 месяцев спустя Ли Хунчжан посетил Петербург в качестве представителя Китая, чтобы присутствовать на коронации нового царя Николая II. Ему было поручено также поблагодарить Великобританию и США за их своевременную поддержку и узнать их мнение о предложении оплачивать таможенные пошлины золотом. В этом случае сборы Китая увеличились бы на две трети. Попытка Ли пересмотреть тарифы потерпела неудачу. В России он был хорошо принят, и министр иностранных дел Лобанов предложил ему заключить фактический военный союз.

Договор Ли — Лобанова был составлен с целью воспрепятствовать дальнейшей экспансии Японии. Он предусматривал, что в случае возникновения любой угрозы в Азии любой из двух сторон вооруженные силы России и Китая будут действовать совместно и русские военные корабли будут использовать китайские порты. Чтобы обеспечить быструю переброску русских войск на Дальний Восток, русские, строившие Транссибирскую железную дорогу с 1891 г., добились разрешения Китая сократить путь, прокладывая железнодорожное полотно из Читы во Владивосток через Северную Маньчжурию. Железнодорожная линия, пересекавшая маньчжурскую территорию, получила название Китайско-Восточная железная дорога и контролировалась Русско-Китайским банком, в котором Пекину принадлежала четверть акционерного капитала.

Молодой кайзер Вильгельм II в поисках «места под солнцем», в чем его консультировал сторонник экспансионистского курса адмирал Тирпиц, стал наиболее активным среди европейских лидеров на Дальнем Востоке. За три года до китайско-японской войны он заявил о праве защищать католических миссионеров[276] немецкого происхождения. Усиление новой желтой опасности встревожило его. Его военный министр в Пекине предложил, чтобы Германия аннексировала Формозу до ее захвата Японией. В тот самый месяц, когда был подписан Симоносекский договор, кайзер предложил рейхстагу пойти на дальнейшее значительное усиление германского флота, который не-давно спустил на воду 28 новых кораблей, включая 4 сильнейших броненосца. Осенью 1895 г. немецкое патрульное судно выбрало в качестве возможного угольного порта Цзяочжоу на южном побережье Шаньдунского полуострова. 1 ноября 1897 г. поблизости были убиты два немецких священника. В пределах двух недель германская азиатская эскадра, которую сопровождал брат германского императора Генрих, оккупировала Цзяочжоу. Раздались призывы к наказанию убийц и, кроме того, к передаче Германии залива Цзяочжоу и 200 квадратных миль (518 кв. км.) прилегающей земельной территории, включая порт Цзинтау, и прав в области железнодорожного сообщения и горной промышленности во всей провинции Шаньдун. После безрезультатных попыток предложить в качестве замены прибрежный остров Китай 6 марта 1898 г. отдал Германии в аренду на 99 лет весь район Цзинтау, в сотне миль (160 км) от могилы Конфуция.