Сцена напоминала немое кино без субтитров. Мун сказал Шамбрену что-то резкое. Тот, улыбнувшись, ответил. Мун разразился новой сердитой тирадой. Внезапно он указал на Джона. Элисон и Шторм повернулись посмотреть, а управляющий отелем не проявил ни капли интереса. Когда Мун выдохся, он что-то сказал Амато, затем Элисон. Организатор банкетов бросился буквально наутек от его величества, оставив папку с бумагами на попечение начальника. Элисон поднялась, сказала Великому человеку какую-то любезность и поспешила через зал к Джону. Побелевший от злости Мун что-то выговаривал Шамбрену, а она уже усаживалась рядом с Джоном.

– Святой человек!

Тут же появился Кардоза с двумя мартини, которые они не заказывали.

– Двойной, мисс Барнуэл. От меня, – бодро объяснил он. – А наш мистер Шамбрен молодец!

– Еще бы, – кивнула Элисон и обратилась к Джону: – Уверена, мистер Кардоза нас простит, если мы выпьем его подарок и отправимся куда-нибудь еще перехватить сэндвичи. Я здесь просто дышать не могу.

– Никаких проблем, – ответил старший официант. – Если хотите, пошлю человека накрыть у вас в кабинете. – Он криво улыбнулся. – Вон там у каната стоит парочка. Просили организовать столик и махали перед носом двадцаткой. Так что я еще и заработаю.

Элисон дружески потрепала его по руке – большей благодарности ему не требовалось. Когда Джон шел за ней к выходу, он краем глаза заметил, что Мун все еще разносил Шамбрена, а у того было такое лицо, словно это доставляло ему удовольствие.

Они протолкались сквозь толпу по другую сторону бархатного каната. Возможность говорить вернулась, лишь когда они поднялись на четвертый этаж и направились по коридору к кабинету Элисон.

– Таких людей поискать, – сердито начала она. – Каждый его взгляд – оскорбление. Умудрился перед Штормом и Амато выставить дело так, будто у нас с ним какие-то секреты. Шторм наверняка решил, что я все свое свободное время обхаживаю этого подонка!

Они миновали приемную и вошли в ее кабинет.

– Закройте дверь, Джонни!

Джон закрыл дверь. Элисон остановилась у стола к нему спиной. Секунду ему казалось, что она вот-вот разрыдается. Но вместо этого ударила обоими кулаками по столу.

– Сукин сын! – Элисон повернулась и распрямилась. – Извините, Джонни.

Он улыбнулся.

– Вам, наверное, нужна добавка.

– Джонни, у нас проблемы.

– Мун узнал меня. – У него похолодело внутри.

– Не только узнал, но и объяснил Шторму, кто вы такой. Выговорил мне за то, что я сижу за одним столом с «его врагом». А в итоге обвинил Шамбрена в предоставлении приюта в отеле потенциальному убийце.

– А Шамбрен?

– Он знал, кто вы, а если нет – прекрасно притворялся. Все-таки он – класс! Раз – и он рядом. То, как Мун повел себя с Амато, непозволительно даже с собакой. Выручил Шамбрен. Непрошибаемый как скала, он сказал, что не может перепоручить подчиненным такое важное дело, как празднование дня рождения Муна, и велел Амато уйти.

– А тот деранул так, только пятки засверкали.

– «И мисс Барнуэл я тоже передам ваши пожелания, – продолжал Шамбрен. – Нельзя надолго отрывать ее от спутника». «Возможно, потенциального убийцы, от которого ваши люди, как они утверждают, меня защищают, – возмутился Мун. – Хотите знать, кто он такой?» – заорал он. Я, как могла, старалась все остановить. Но Шамбрен меня опередил. «Это Джон Уилз, – сказал он. – Изучает гостиничный бизнес. Сын человека, который по вашей милости вышиб себе мозги». «И вы приютили его в отеле, хотя прекрасно знаете, что на меня охотятся?» «Разве существует правило, согласно которому в „Бомонте“ могут проживать лишь те, кто вас любит, мистер Мун?» – Элисон тяжело дышала, словно долго бежала. – Затем я оттуда ушла.

В дверь постучали.

– Наверное, принесли напитки, – предположила Элисон. – Надеюсь, Кардоза догадался налить двойные.

Джон открыл дверь, и у него от удивления отвисла челюсть. На пороге стоял Шамбрен с переброшенной через руку салфеткой и с подносом, на котором стояли три стакана и блюдо с подогревом для канапе.

– Позвольте вас обслужить, сэр. – В глазах управляющего отелем сверкали искорки. Он насмешливо-церемонно поставил поднос на стол Элисон и подал ей стакан. Та с поклоном приняла. – А вы, сэр, берите сами. Игра кончилась. Устроим небольшой пикник. – Он тоже взял стакан. – Настала пора отделить агнцев от козлищ. Когда я говорю «козлище», то имею в виду того, кто претендует на роль вашего обожателя, Элисон. – Он сделал глоток. – Да, я знаю, кто вы такой, Уилз.

«Такие вот дела», – подумал Джон.

Шамбрен достал серебряный портсигар и извлек из него египетскую сигарету. Джон щелкнул зажигалкой. Управляющий отелем посмотрел на него сквозь дым.

– Преподам вам обоим урок гостиничного дела.

Он приподнял крышку с блюда. Оно оказалось разделенным на секции, в которых лежали маленькие рыбные шарики, коктейльные колбаски, фаршированные пряные моллюски. Элисон, отказываясь, покачала головой. Шамбрен подцепил на палочку рыбный шарик.

– При моей работе, дети мои, я обязан знать все, что положено. Но сверх того – что не положено. Иначе нельзя, Обри Мун – мой крест, который мне придется нести. Но чтобы это делать успешно, я должен быть в курсе всего. Для господина Муна небезопасно, если ему удается меня удивить. Иногда моему мыслительному механизму требуется больше времени. Но вас, Джон, я вычислил, поговорив всего несколько минут. Вы сын покойного Уоррена Макайвера. Естественно, я сразу усомнился, что ваша история об изучении гостиничного дела – правда.

– Нет, я… – начал Макайвер, но Шамбрен жестом остановил его.

– Хотя я не исключал, что возможно и такое, не хотел усугублять вашу и без того непростую ситуацию. Но сегодня, узнав, что вы, Элисон и лейтенант Гарди замыслили заговор, понял, что был не прав.

– Вы узнали? – тихо проговорила Элисон.

– Как только наступит день, когда я не буду знать, что творится в моем отеле, мне придется уйти на покой. Не спрашивайте, каким образом мне все открылось. Это-то вы должны понимать. Среди служащих отеля есть такие, кому я доверяю на сто процентов. – Он лукаво улыбнулся Элисон. Та вспыхнула.

– Простите, мистер Шамбрен. Я…

– Вы великодушно озаботились проблемами ближнего. И посчитали, что у вас есть право выбора: информировать меня или нет. Я вас не осуждаю. Но обязан держать при себе таких, кто докладывает обо всем. – Шамбрен повернулся к Джону. – Существует один способ добыть деньги, если их у вас нет. Я всю жизнь добываю их на этой работе. Она требует особого умения и определенного цинизма. Если бы ваш отец с самого начала владел таким секретом, он бы выбился в главного генерала НАТО. Хотите дальше слушать?

Джон кивнул.

– Не важно, насколько богат человек, у него, как у всех, есть слабости. Нужно просвечивать его, пока их не обнаружишь.