себе в голову, что апокалипсис начнется, если убить нескольких женщин?

– Глупый вопрос.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты веришь в Бога, Маркус?

– Конечно. Но тот Бог, которого я знаю, ничего подобного не захотел бы.

– Я не об этом. Смотри, ты же веришь в Бога, хотя и не в состоянии доказать, что он действительно существует.

– Апостол Павел говорил: «Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом».

– Так и есть. Ты веришь, потому что так устроено твое сердце. Теперь представь: ты принимаешь за чистую монету утверждение, что, убив несколько людей, спасешь души всего мира. Я не говорю, что это правильно или я поддерживаю эту аксиому, однако вера – штука мощная. А если вера извращенная – она еще и чрезвычайно опасна. Вспомни, сколько было терактов и террористов‐самоубийц.

Маркус подумал о людях, использующих Бога, религию и идеологию как трамплин, который позволяет возвыситься или исполнить исключительно эгоистические желания. Он всю жизнь считал Бога источником любви, присущей этому миру. Если же речь о ненависти, то при чем тут Бог?

Его беспокоила какая‐то мысль, связанная с Шоуфилдом, однако сосредоточиться никак не удавалось – мешала тупая боль, пульсирующая в голове.

– У нас, случайно, нет тайленола?..

– Маркус, какая встреча! – раздался знакомый голос.

Маркус обернулся. Сквозь толпу к ним пробирался Директор «Пастуха». Шеф сегодня был одет в серое шерстяное пальто с черными кожаными перчатками, а на голове красовалась кепочка из тех, что обычно носят газетчики.

– Что вы здесь делаете?

– Полагаю, то же, что и вы, мальчики. Стэн доложил, что вы загнали Анархиста в угол, а я как раз был в городе, навещал Аллена.

– Как он?

– Стабильно. Что у вас здесь?

– Анархист засел в здании с заложницей. Желает общаться только с переговорщиком из ФБР.

– Можно представить переговорщиком тебя.

– Не думаю, что это удачная мысль, босс, – засмеялся Эндрю.

Маркус бросил на него мрачный взгляд.

– Неприятно это признавать, однако Эндрю прав. Спокойствие и рассудительность не мой конек.

– Может быть, и так, зато ты прекрасный следователь. С этим делом ты справился на «отлично».

Маркус молча кивнул. Ни расточать, ни принимать похвалы он не умел. Сейчас же следовало сделать то, в чем он действительно был хорош. Настало время разгадать одну тайну.

– Эндрю, посмотри, нет ли в бардачке тайленола. Я пока хочу переговорить с Директором наедине.

Эндрю что‐то пробурчал себе под нос и отошел, донеслись только слова «черт» и «мальчик на побегушках». Как только напарник удалился, Маркус спросил:

– Почему для моей вербовки выбрали дело Фрэнсиса Акермана?

Директор замялся всего на секунду, однако Маркус почувствовал, что ему сейчас солгут.

– Мы об этом уже говорили. Просто подвернулся удобный случай. Совпадение, не больше.

– Стало быть, между мной и Акерманом никакой связи нет?

– Что он тебе наплел?

– Он сказал, что вы лжец.

– То есть ты веришь ему, а не мне?

– Повторю еще раз: между нами есть какая‐то связь?

– Давай продолжим этот разговор, когда Анархист…

– Нет, мы закончим его сейчас!

– Отлично. Не знаю, что сказал Акерман, но его отец убил твоих родителей, а Акерман помогал.

У Маркуса внезапно закружилась голова.

– Они играли с твоими стариками, как кошка с мышкой, убили бы и тебя, однако ты услышал крики и спрятался. Поэтому я выбрал тогда для тебя Акермана‐младшего в качестве испытания. Если бы в тот раз у нас все не пошло наперекосяк, ты мог узнать об этом несколько лет назад и столкнуться с убийцей родителей лицом к лицу. Я, собственно, так и планировал.

Маркус прислонился к полицейской машине. Ему никак не удавалось избавиться от ощущения, что он вот‐вот упадет.

– Ты схватишь Акермана, и правосудие свершится. Я давно тебе рассказал бы, просто не хотел, чтобы эмоции влияли на твои суждения.

Маркус закрыл глаза, с трудом сдержав слезы. Почему он сам не догадался? Он ведь ожидал… И тем не менее рассказ Директора показался ему странным, почти нереальным. Большую часть своей жизни Маркус думал о той ночи. Пытался вспомнить. Мечтал, как найдет преступников, отомстит. А теперь все сложилось, и он знал виновника.

Маркус несколько раз сжал кулаки, наклонил голову, входя в режим схватки, и, не открывая глаз, произнес:

– Пожалуйста, уходите. Если я открою глаза, а вы все еще будете здесь, боюсь, я сделаю то, о чем мы оба потом пожалеем.

100

Васкес последовала совету Маркуса и вызвала подкрепление. Ей не хотелось привлекать ФБР, но, к счастью, ее напарник – Трой Ла-Палья – знал кое‐кого в конторе шерифа Кук-Каунти и попросил прислать тактическое подразделение для помощи при задержании. Васкес, по вполне очевидным причинам, не собиралась задействовать местную полицию.

Она снова сидела в фургоне видеонаблюдения, из которого выскочила четыре дня назад при операции по пресечению торговли живым товаром в Элк-Гроув‐Виллидже. На борту фургона по‐прежнему красовались большие белые буквы: «МАСКОНИ. Сантехника и отопительные системы». В салоне было все так же тесно и неудобно, опять пахло прогоркшим кофе и едой навынос. Васкес была уверена, что в Элк-Гроув Белакур не обратил на фургон никакого внимания, а если даже и задержал на нем взгляд, фотографической памятью Маркуса он не обладал.

Трой пристроил в салоне небольшой электрический обогреватель, который тихо пыхтел на столике рядом с монитором. По неизвестной причине напарник всегда мерз. Васкес же обливалась потом и едва удерживалась, чтобы не вышвырнуть печку из окна.

Парковка у торгового центра Джексонс-Гроув была переполнена. Оставалось всего несколько дней до Рождества, и народ бегал со списками, спеша закупить последние подарки. Васкес смотрела на машины, на толпу, текущую в торговый центр в поисках сувениров для родных и близких, и испытывала печаль пополам с гневом. Брат подарил ей щенка, а Васкес ему еще ничего не купила. Детские воспоминания о рождественском утре, об отце лишь подогревали чувство ненависти к Белакуру.

Она запустила руку под бронежилет – третий класс защиты – и почесала грудь. Броня останавливала пулю сорок четвертого калибра, летящую со скоростью тысяча четыреста футов в секунду, однако жилет был громоздким и комфорта в тесном салоне машины не добавлял. Васкес закинула в рот третью подушечку «Джуси фрут».

– Я только что купил пачку «Мальборо», – произнес Трой. – Если хочешь…

– Благодарю, искуситель, у меня все в порядке.

– А так и не скажешь! Ты мне напоминаешь одного из этих торчков на телевизионных ток‐шоу, где их родственники нудят о наркозависимости.

Васкес дернула головой, не сдержав улыбку.

– Заткнись и следи за мониторами.

Они поставили камеры у каждого входа в торговый центр. Пять бойцов группы захвата ждали в неприметном внедорожнике, готовясь задержать Янсена и Белакура,