этот город на берегах Куры в ее нижнем течении, в провинции Ути, между собственно Арменией и Агуанией, носил имя Пероз-Кавад.

Отмена армянской автономии

Наследником Вагана Мамиконяна был его брат Вард, известный как Вард Патрик, то есть «патриций». Его, как и Вагана, персы признали марзбаном Армении. По свидетельству Асохика, Вард занимал эту должность четыре года[192], но мы не можем сказать, были это 505–509 годы или 510/11–513/14[193]. В любом случае Вард был лишен своей должности и выслан в Персию сасанидским двором, который заподозрил его в тайном сговоре с византийцами против Персидской империи. Об этих перипетиях летописцы оставили очень мало сведений. Самуел Анеци[194] под заголовком «513–514 годы» написал только, что «армяне отпали от Кавада и стали готовиться к войне». И действительно, Арменией снова стали управлять марзбаны-персы[195], и на этот раз армяне не чувствовали себя достаточно сильными для восстания. Правда, армяне лишились фактической автономии, которой пользовались четверть века при господстве Мамиконянов, но царь Кавад подтвердил их полную свободу исповедовать их религию. Нет сомнения, что именно эта важнейшая уступка заставила армян смириться с тем, что Сасаниды будут управлять ими напрямую. Воспоминание о восстаниях, поднятых Мамиконянами, было еще свежо при ктесифонском дворе, и там решили, что будет благоразумно угодить обидчивым армянам в этом вопросе первостепенной важности. Это решение тем более примечательно, что тот же Кавад пожелал насильно обратить в зороастризм иберов, решив, что к ним будет легче применить силу. Тогда князь Гурген, ибериец, который до этого был вассалом Персии, попросил о помощи византийцев, и война между двумя империями вспыхнула опять (527)[196].

В то время, когда Персармения теряла свою кратковременную автономию, армянским провинциям Римской империи тоже не повезло. Императорские чиновники упорно и последовательно лишали их население национального самосознания. Эта политика была начата при императоре Льве Исавре (474–491). До этого времени армянские нахарары сохраняли в своих землях прежние феодальные порядки, находясь под контролем византийских «начальников границы». Вмешательство имперских уполномоченных в дела армянских феодалов привело к тому, что князья Софены (Дзопк Шахуноц), Анцитены (Ханзит) и Астианены (Хаштеанк) подняли восстание. Они заключили союз с другими мятежниками, во главе которых стоял византийский военачальник Иллос Исавриец, долгое время пребывавший в милости у Зенона, но кончивший тем, что восстал против него. Мятеж византийского военачальника продолжался с 482 по 488 год. Разгромив Иллоса и его союзника Леонтия, Зенон наказал армянских нахараров трех восставших пограничных провинций лишением права передавать звание наместника по наследству. Отныне он сам стал назначать в эти области их глав – «начальников сатрапий», и эти начальники были по своей роли похожи на византийских чиновников. Единственным из виновных князей, кто смог сохранить для своей семьи право наследовать его владение, был нахарар области Белабитена (Белаховит), и причиной этого стал маленький размер области. Дальше мы увидим, что при Юстиниане эта политика очистки армянских провинций от армянского духа стала еще жестче.

Разрыв армянской церкви с греческой церковью

Несмотря на эти меры, целью которых было ни больше ни меньше как заставить армян из провинций, доставшихся Византийской империи, перестать быть армянами, армянские летописцы поминают добрым словом императора Зенона и его преемника Анастасия. Причина в том, что оба этих императора были одного мнения с армянским патриархатом по богословскому вопросу о том, одна или две природы были в Христе.

Спор, возникший по этому поводу в V веке, в наше время может показаться недостаточно глубоким умам бесполезной ссорой монахов. На самом же деле это был важнейший философский вопрос. С того дня, как была принята догма о божественности Христа, возникла необходимость метафизически определить соотношение божественного и человеческого в нем. Несториане считали, что в Христе совместились две личности – божественная и человеческая; монофизиты фактически признавали только одну, божественную природу Христа. На Халкидонском соборе 451 года было принято компромиссное решение: две природы – божественная и человеческая в одном лице Христа. Халкидонская формула была принята греческой и латинской церквями. Однако император Зенон Исавр в своем указе «Энотикон», что означает «формула единства», высказался против халкидонских определений, посчитав, что они дают неявное преимущество несторианам, и сам был обвинен, что этим указом дает преимущество монофизитам (482).

В начале этого спора христиане Армении не могли решить, на чьей они стороне, потому что в 451 году, во время Халкидонского собора, они боролись против персидского вторжения; в том же году, в сражении при Авараире, Вардан Мамиконян и его соратники отдали свою жизнь ради защиты христианства. Зато несторианское учение нашло себе место в сирийской церкви, и особенно у последователей сирийского христианства, живших в Персии. Общины сирийских христиан Персии в 484 году на соборе в Бейт-Лапате официально приняли несторианство. Несторианский богослов Бар Саума (ум. ок. 495) сумел добиться милости царей Пероза и Валаша. В результате несторианство стало почти второй официальной религией Персидской империи. Разумеется, Сасаниды, по-прежнему пылкие зороастрийцы, не признали ее ни в чем равной религии Заратустры, но видели, что несторианская ересь выгодна им политически, потому что она была непреодолимой пропастью между их христианскими подданными и византийцами. Возможно, именно это насторожило армянских христиан и настроило их против проповедников несторианского учения. Мы уже знаем из книг Лазаря из Парпи и Моисея Хоренского о неприязни армянских священников к прелатам, которых верховенство Сасанидов пыталась навязать им в качестве патриархов, из-за того, что эти кандидаты были сирийцами. Несторианство в какой-то степени стало персидской религией, и армяне, несомненно, по этой причине инстинктивно не доверяли ему. Товма Арцруни пишет, что примерно в 475–480 годах армянский патриарх опубликовал послание против несторианства и что Бар Саума, епископ города Нисиб, несторианин, в ответ послал царю Перозу донос на патриарха. «Все, что пишет католикос армян, – сообщал Бар Саума, – направлено на то, чтобы поднять их на восстание против тебя и подтолкнуть их дворян, чтобы они подчинились греческому императору». По словам того же летописца, Бар Саума, несмотря на это, пытался проповедовать несторианство в Армении, а именно в области Мокк, но один из главных местных нахараров, Нершапух Арцруни, «который оборонялся в крепости Тморик и не хотел никаким образом зависеть от царя Персии», посоветовал Бару Сауме покинуть этот край[197].

Вся армянская церковь выступила против несторианства, когда император Зенон выпустил «Энотикон», в котором самым явным образом снова осудил это учение. Армянский патриарх Бабген из Отмуса (490–515) сообщил и истолковал мнение императора армянам. Для этого он в 506 году созвал в Двине собор