– Дарт, ты ведь в город направляешься? – спросил у меня сидевший возле крыльца Сурхат.

– В город.

– Можно мне с тобой?

– Ну вообще-то я собирался купить в деревне лошадь, чтоб не топать пешком, – ответил я.

– Так нет в деревне лошадей, – сказал Сурхат. – У нас только повозки с осликами.

Идея приехать в город на повозке, запряженной осликом, не вызвала у меня ни капли энтузиазма.

– Что ж, придется тогда пешком топать, – вздохнул я.

– Да не очень-то до города и далеко, – обнадежил меня паренек.

– Пойдем, – решил я.

Мы вышли со двора и зашагали по дороге. Поглядывая изредка на угрюмого паренька, я не удержался от вопроса.

– Что, сильно вчера досталось? – посочувствовал я.

– Угу, – пробурчал Сурхат.

– Не ценят некоторые люди хорошие шутки.

– Не ценят, – мрачно процедил Сурхат.

Решив не тревожить паренька попусту, я умолк. Отойдет, сам разговорится. Через пару часов мы миновали деревеньку и добрались до развилки. Налево уходила накатанная дорога, а направо тропинка. Указав на тропинку, Сурхат сказал:

– Нам сюда.

– Что, так ближе?

– Да. Пешие все здесь ходят. Это если на повозке ехать, то другая дорога удобнее.

Мы свернули направо и пошли по тропинке. Обратив внимание на то, что раньше здесь была широкая дорога, а теперь осталась лишь тропка, я задумался над тем, что заставило местных жителей забросить ее. Добравшись за час до леса, мы углубились в него.

Бредя по лесу, я решил разговорить хмурого Сурхата. За беседой дорога короче, да и полезное что-нибудь можно узнать. О том же городе, к примеру, я ничего, кроме названия, не знаю. Интересно, есть ли там девушки для развлечений…

– Сурхат, хорош хмуриться, – с улыбкой посоветовал я пареньку. – Подумаешь, взгрел тебя отец. С кем не бывает? Забудь. Тем более шутка удалась, и ты не зря понес наказание.

– Угу, – пробурчал Сурхат.

– Слушай, а Дерлин город-то большой?

– Большой, – коротко ответил Сурхат.

– А там девушек много?

– Много, – процедил сквозь зубы паренек.

– А там стройные есть или у вас тут все такие, как Фелия?

– Какие – такие? – зло спросил Сурхат.

– Ну пышные, – ответил я, удивленно посматривая на разозлившегося паренька.

– В городе всякие есть, – отрезал Сурхат. – Только попользоваться ими не выйдет. У нас тех, кто девушек портят, оскопляют.

– Н-да уж, – опечалился я. – Суровые у вас нравы. Я-то думал, в Сулиме с этим попроще. Все-таки у вас и гаремы есть, и нескольких жен многие имеют.

– Гарем только у султана есть, жен дозволено иметь трех, а портить девушек нельзя никому, – заявил Сурхат.

– Что, и домов услады у вас нет? – озаботился я из-за подобного обычая, грозившего оставить меня без удовольствий.

– Есть, – скрипнул зубами паренек. – И девки гулящие есть.

– Тогда как же вы живете? – не понял я. – Неужто при выходе из дома услады всех мужчин оскопляют?

– Нет, конечно, – возмутился Сурхат. – Оскопляют тех, кто девушку невинности обманом лишил или силой взял.

– Так бы сразу и говорил, – перевел я дух. – А то я уже испугался, что в городе развлечься не удастся. А такой обычай очень правильный. Так с подобными негодяями и следует поступать.

– Убивать, убивать их, гадов, – пробормотал Сурхат.

– Жаль, у нас такого обычая нет, – сказал я. – В Империи давно о справедливом суде забыли.

Взревев, Сурхат выхватил из-за пояса нож и бросился на меня. Я едва успел отскочить от взбесившегося паренька. Первым взмахом Сурхат сумел дотянуться до меня и разрезал рукав. Однако следующий его удар врезался в защиту. Ударившись о внезапно возникшую преграду, нож вылетел из руки Сурхата. В тот же миг я двинул паренька в нос. Отлетев на ярд от меня, он, не обращая внимания на льющуюся кровь, ринулся на четвереньках за ножом. Схватив его, Сурхат поднялся и вновь бросился на меня. Не опасаясь за свою жизнь, я спокойно пропустил удар ножом и врезал пареньку под дых. Выронив нож, Сурхат упал на землю и замер, судорожно хватая ртом воздух. Шагнув к нему, я первым делом отшвырнул ногой нож в кусты. Затем я вздернул паренька на ноги, благо это было нетрудно, Сурхат был ниже меня на четверть, а весил, похоже, вполовину меньше. Держа паренька за ворот куртки, я пару раз поднял его и опустил, чтоб он смог глотнуть воздуха. Едва Сурхат смог дышать самостоятельно, я отпустил его, и он повалился на землю. Разглядывая паренька, решившего стать разбойником, я спросил:

– Ну что, тебя здесь прикончить, подлое создание?

– Чтоб ты сдох… – прохрипел парень.

– Не дождешься.

– Ничего. Ничего… – попытался улыбнуться Сурхат. – Не зря я погибну… Не потерпят боги, чтоб жил такой негодяй, как ты. Арис не забудет о тебе…

– Ты, похоже, спятил, – покачал я головой. – Это тебе возмездия богов нужно опасаться. Это ты, коварное ничтожество, решил напасть на доверившегося тебе человека.

– Нет… нет… я справедливость… восстанавливал… – прошептал Сурхат. – Не должны жить гады вроде тебя…

– Да ты и впрямь спятил, – изумился я. – Тебе что, обидно, что я богат, а ты нет? Или меч мой понравился и ты решил, что несправедливо, что у тебя нет такого?

– Ты Фелию испоганил! – выплюнул слова Сурхат и закашлялся.

Я отступил назад и почесал затылок. Так и не припомнив ничего поганого, кроме приставаний Фелии ко мне, озадаченно спросил:

– Что за бред ты несешь?

– Гад, – с ненавистью бросил Сурхат. – Какой же ты гад.

– Сам гад. Ползучий, – отреагировал я.

Приподняв голову, Сурхат посмотрел на то место, где должен был валяться нож и, не увидев его, уткнулся головой в землю и заплакал. Я отошел к ближайшему дереву и, прислонившись к нему, задумался. Однако так и не решил, как относиться к Сурхату: как к подлецу, готовому зарезать человека за пару монет, или как к безумцу, спятившему от ревности. Заметив, что паренек немного успокоился и перестал рыдать, решил расспросить его, чтоб понять, действительно ли его ослепила ревность, или это отговорка, чтоб смерти избежать. Подойдя к Сурхату, я спросил:

– Послушай, ты хоть объясни мне, чем я Фелию испоганил. Неужто тем, что отверг ее?

– Тварь, – с ненавистью бросил Сурхат. – Только такая тварь, как ты, могла воспользоваться наивностью девушки, поиграться с ней пару дней и бросить.

– С чего ты взял, что я игрался с Фелией? – недоуменно спросил я. – Это для тебя она красавица, а по мне так страшнее демона.

– Ничего, недолго тебе осталось глумиться над людьми, – пообещал Сурхат. – Накажут тебя боги.