После нескольких дней пустого горизонта я решила, что нам удалось спастись, но они нас нашли. Теперь нам предстоит гонка, в которой мы неизбежно потерпим поражение. Джорон, я надеюсь, что на мачте находится твой наблюдатель с самым острым зрением.

Миас призвала Джорона в свою каюту. Возможно, она заберет у него шляпу с хвостом. О нет, она явно не обращала внимания на состояние корабля, но видела следы схватки с мятежниками и уменьшившуюся команду на сланце. Он знал, что она все про себя отметила, потому что была Миас Джилбрин. Даже уставшая, грязная, выглядевшая так, словно не спала целую неделю и перенесла жестокое обращение моря, она все равно замечала подобные вещи.

Когда она поднялась на борт, а вслед ее команда – все уцелели, но казались полумертвыми, – она сразу приказала, чтобы всех накормили, после чего каждому следовало найти теплое и тихое место для долгого сна, даже если офицерам придется покинуть свои каюты и спать на палубе. Затем она исчезла внизу. За ней спустились Меванс, Гавит, Куглин, а также женщины и мужчины, которые ее сопровождали, они выглядели так, словно потеряли все. Но Джорон ни на мгновение не усомнился в том, что она выполнила поставленную перед ней задачу, ведь она была Удачливая Миас, ведьма пролива Килхъюм, и никогда не проигрывала.

Его рука коснулась бедра, где раньше находился меч, который она ему дала, но его там не было.

Он ее подвел.

Поэтому, когда к нему вприпрыжку приблизился ветрогон, Джорон едва расслышал его слова.

– Она печальна.

Джорон не понимал почему. И, когда Миас призвала его к себе в каюту, начал тревожиться о своих проблемах и ошибках. Она определенно могла испытывать неудовольствие из-за того, что назначила его своим заместителем, а он едва не потерял ее корабль. И теперь ей не хватало людей для управления «Дитя приливов», не говоря уже о серьезных сражениях. Он оказался ужасным командующим – и не важно, каким будет ее решение, Джорон был готов ко всему. Он стоял перед ее письменным столом, на давно продавленных следах на белом полу. Он стоял, а она смотрела на страницы маленькой потрепанной книжки, которую всюду носила с собой, – обложка разорвана, внутри записи, сделанные ее тайным шифром. И будь перед ним кто угодно, кроме Миас Джилбрин, он бы подумал, что ее слегка качает из-за недостатка сна.

– Значит, Квелл наконец сделала свой ход, – тихо сказала Миас.

– Да, – ответил Джорон. – Мне следовало…

– Знать, – все так же тихо сказала она. – Я должна была тебе сказать. – Она смолкла. Закрыла книжку. – Я уже поговорила с Динилом.

– Тут нет его вины, – сказал Джорон.

– Ты прав, – сказала она. – Он не виноват. Как и ты. – Она постучала пальцем по письменному столу. – Супруга корабля иногда бывает слишком умной, ты должен это понимать, Джорон. Слишком уверенной в себе. То, что ты вообще сумел вернуть мне корабль, с учетом всего, что произошло… ну я начинаю думать, что в сердце у Матери есть особое для тебя место. – Он не знал, что сказать. – Сколько человек у нас осталось? Сколько сохранили верность?

– Семьдесят три, не считая тех, кого ты привела с собой, супруга корабля.

Она ударила правым кулаком по письменному столу так, что Джорон подскочил, как и все, что там лежало. Затем сжала кулак левой рукой – очевидно, удар получился слишком сильным.

– Этого недостаточно, – сказала она, обращаясь скорее к себе, чем к Джорону.

Она подняла взгляд, и он увидел, как сильно Миас устала.

– Тебе, как и нам, пришлось многое перенести. Корабль, «Копье Хассит», преследовал нас без сна и отдыха. Если бы они не опасались в полной мере использовать своего ветрогона, этот разговор не состоялся бы, Джорон, уверяю тебя. Я использовала все трюки, чтобы спастись. Но мне удалось вернуться на корабль больше благодаря везению, чем мастерству и…

– Тебе следует поспать, супруга корабля, – сказал Джорон и понял, что он потрясен.

Перед ним была совсем другая женщина, а не та, к которой он привык. Затем, словно подслушав его мысли, прежняя женщина вернулась. Он увидел ее характер и гордость, негодование не только из-за того, что он ее прервал, но и посмел сказать, что ей следует делать. И в тот самый момент, когда он приготовился пережить шквал ее гнева, он исчез.

– Да, – тихо сказала она. – Долг хранителя палубы состоит в том, чтобы говорить супруге корабля о самых необходимых вещах, даже если ей это может не понравиться. – Миас встала. – И ты прав. Мне нужно поспать. – Она обошла письменный стол, положила руку ему на плечо и посмотрела в глаза. – Команда корабля «Копье Хассит» меня видела. Мы не можем допустить, чтобы подозрения моей матери подтвердились. Они сбежали, получив большую фору, но мы должны следовать за ними. Хранитель палубы, они не должны спастись. – Джорон кивнул. Миас собралась уйти, но в последний момент обернулась к нему. – Ну? Почему ты все еще здесь? Позаботься об этом.

– Слушаюсь, супруга корабля, – сказал Джорон.

И направился к выходу, но, когда оказался у двери, Миас снова заговорила:

– Джорон, я сожалею о гибели Анзир.

Он повернулся к ней и попытался улыбнуться. У него не получилось.

– Я не понимал, как сильно мне будет ее не хватать, пока она не погибла.

– Да, – сказала Миас и кивнула, – так часто бывает. А теперь иди.

Они взяли курс в том направлении, куда убегало «Копье Хассит», но Джорон понимал, как мало у них шансов догнать двухреберный корабль. Он был легче и быстрее, чем «Дитя приливов», в спокойном море. Только штормовая погода могла им помочь. Команда заверила Джорона, что «Дитя приливов» такой же быстрый, как любой из его класса, возможно, даже обладает преимуществом в скорости. Сначала Джорон хотел использовать ветрогона, но отказался от этой мысли. «Дитя приливов» потратил драгоценное время, дожидаясь, когда Миас и ее команда поднимутся на борт и отправятся отдыхать. Весьма возможно, что «Копье Хассит» изменил курс, как только скрылся из вида, чтобы помешать погоне. Джорон не хотел утомлять ветрогона длительной отчаянной гонкой и взял курс на остров, с которого спаслась Миас, посчитав, что «Копье Хассит» должен туда вернуться, и они мчались сквозь сгущавшуюся темноту и растущее волнение, Джорон ощущал песню ветрошпилей, она все время усиливалась, а он пытался понять, что это значит. Когда раздался звон ночного колокола, на корме появился Динил, чтобы дать Джорону немного поспать.

– Она несчастна, Джорон, – тихо сказал Динил.

– Верно, – кивнул Джорон. – И она едва держалась на ногах от усталости.

– Она рассказала тебе о том, что случилось на острове? Я так ничего и не знаю, – признался Динил и отвел глаза, словно ему было стыдно.

– Нет, она и мне ничего не стала рассказывать, Динил, но я думаю, что ничего хорошего. И мне кажется, она…

– Перестала быть собой? Нет. – Динил покачал головой. – А теперь она предлагает нам преследовать двухреберный корабль с очень небольшими шансами на удачу.