– Ах ты дрянь, – едва слышно прошептал он, – вся в папеньку…

– Рой, нет, – она затрясла головой, – нет, послушай…

Его пальцы на ее плечах словно окаменели, сдавили до боли, но Бьянка ее почти не чувствовала. С ужасом она смотрела в глаза человека, которого только что раздавила глупой, бесполезной ложью. Рой Сандор усмехнулся, покачал головой.

– А я-то думал… что ты… настоящая. Что ж, выходит, ошибся.

– Рой! – она потянулась к нему. – Это неправда, боже, прости меня, это неправда! Это глупости. Мне хотелось…

– Мне плевать на то, что тебе хотелось, Бьянка Эверси, – и голос у него внезапно сделался мертвым, как будто вся жизнь ушла, оставив лишь пепел, – но раз уж у нас все так… И, право, мне очень жаль, что я вел себя как влюбленный идиот, что ни разу не взглянул ни на одну женщину, кроме тебя…

Она все еще тянулась к нему, умоляюще сложив руки на груди, но Рой легко удерживал ее на расстоянии, разглядывая так, словно видел впервые.

– Тогда, дорогая жена, настало время исполнить супружеский долг, – сухо сказал он.

И, больше не глядя на нее, скрутил за спиной руки и поволок в сторону от дорожки, под развесистую крону магнолии.

– Рой? – пискнула Бьянка. Не верилось, совершенно не верилось, что все у нее теперь будет именно так… и только так.

– Рой, нет! Прости, я соврала!

– Я уже знаю, что тебе нравится лгать, – прошипел он сквозь сжатые зубы, – не переживай, я быстро. А потом вернешься на бал как ни в чем не бывало.

– Ро-ой!

От ужаса ее начало подташнивать.

Да что ж она натворила… Сама… никто за язык не тянул… а он… поверил в эту дикую ложь.

Но ведь сама сказала. Сама.

– Рой, прошу, не надо, – прохрипела она, – давай вернемся домой… пожалуйста… только не здесь…

– Какая же ты дрянь, – тихо повторил он.

– А королева?! – взвилась Бьянка. – Что ты делал с королевой?

– Она извлекла тот артефакт, который спас мне жизнь, – прорычал Рой, – да и вообще… я не обязан перед тобой отчитываться.

И Бьянка почувствовала, что падает, спиной назад, прямо на газон.

Нет, это не может произойти… вот так.

– Рой, поверь мне, – жалко пискнула она, – не надо…

Комки земли неприятно давят спину.

– Ты завралась, дорогая, – слова падали, словно камни, – а теперь будь добра, помолчи. Не хотелось бы затыкать тебе рот кляпом.

Бьянка судорожно втянула воздух, когда он задрал ее юбки и дернул вниз панталоны. И внезапно ее охватила апатия. К чему бороться? Зачем убеждать его в чем-то? Что она может объяснить человеку, которого сама же и убила? У него ведь неживой взгляд. Тот огонь, который загорался на дне карих глаз, потух. Это она его погасила, затоптала, засыпала песком. И так все глупо…

Она лишь прикусила губу и отвернулась, чтобы не видеть над собой это страшное, помертвевшее лицо. Взгляд уперся в кустик фиалок, нежно-фиолетовых, с широкими махровыми лепестками.

– Ненавижу тебя, – прошептал Рой и добавил: – Лучше бы я сдох, чтобы никогда… тебя не встречать.

Бьянка ожидала, что будет больно. От страха перед глазами мельтешили серые мошки, надоедливые, вгрызающиеся в сознание и разрывающие его на куски.

Но она и подумать не могла, что будет настолько больно. Так, что ее, словно на качелях, мотнуло куда-то в темноту. Наверное, она вскрикнула. Потом вынырнула в сумерки. И снова провалилась в прохладный, щадящий мрак. А когда в очередной раз открыла глаза, то поняла, что все закончилось, что внизу живота дико саднит, что муж наконец оставил ее в покое и теперь сидит рядом на траве, уронив лицо в ладони.

Бьянка, стараясь не привлекать его внимания, потянулась руками вниз и поспешно поправила подол платья.

Теперь ей нужно было… подняться. И уйти отсюда. С высоко поднятой головой.

Она покосилась на замершего Сандора, на широкую сгорбленную спину.

Да, надо уйти… не привлекая к себе внимания. Потому что… Ничего у них больше не будет. Никогда.

Она, морщась, осторожно перекатилась на бок, затем уперлась рукой оземь и села.

Сандор не шевелился, словно окаменел.

Тогда Бьянка, стараясь не шуметь, все же поднялась на ноги и тихо-тихо, придерживаясь за ствол дерева, шагнула прочь.

Голос мужа хлестнул по оголенным нервам:

– Бьянка.

Он умолк. И медленно повернулся. Бьянка опустила голову. На душе было пусто и горько, а на потрескавшихся губах остался привкус полыни.

– Посмотри на меня, – приказал Сандор.

Она лишь улыбнулась и покачала головой. Теперь… можно делать все что угодно. Бояться больше нечего. Наверное, самое плохое уже произошло?

– Не хочешь, – едва слышно подытожил он. – Понимаю, что не хочешь. И, верно, уже никогда не посмотришь. Только ответь мне… почему у нас все так неправильно? Почему… нельзя было… чтобы все по-человечески, а? Зачем ты соврала мне, маленькая? Почему?!!

Бьянка молча пожала плечами. Ей не хотелось говорить. Она бесконечно устала, ей хотелось помыться и лечь спать. И, вот ведь странно, она даже не чувствовала никакой обиды на Сандора. Действительно, глупо как все вышло… Наговорила гадостей, за что и расплатилась. Да и вообще, рано или поздно он все равно бы взял свое. Муж как-никак.

– Молчишь? – глухо прорычал он и начал подниматься на ноги.

Бьянка попятилась.

Кому нужны объяснения? Ей всего лишь хочется побыть одной.

– Я… – сипло мяукнула. – Простите, лорд Сандор. Я устала и хочу побыть одна. Если вам… довольно того, что вы получили, я бы попросила оставить меня в покое.

Он вздрогнул и выругался сквозь зубы. А потом шагнул к ней. Взгляд Бьянки скользил по носкам элегантных туфель. Здесь было довольно света, чтобы рассмотреть идеальную строчку по коже.

– Маленькая моя…

И столько горечи, столько нежности в его голосе, что у Бьянки подозрительно запершило горло и защипало глаза. Как странно, она не плакала, когда было больно, а теперь вот расчувствовалась.

– Оставьте меня, лорд Сандор, – прошептала она, и голос предательски дрогнул. – Я очень устала.

И пожала плечами. Больше сказать было нечего.

– Ах, «оставьте меня»? – вкрадчиво прошептал Рой. – И не надейся, слышишь? Даже не надейся! Теперь я тебя не отпущу.

– Ваша воля, – вздохнула она. – Тогда, пожалуйста, отвезите меня домой.

* * *

В карете Бьянка забилась в угол, свернулась калачиком и прикрыла глаза. По скрипу обитого кожей дивана было ясно, что Сандор сел напротив, но смотреть на него не хотелось. Не сейчас. Конечно же, надо было принять, что он ее муж и что, пожелай она сбежать, вряд ли из этого выйдет что хорошего. И может быть, когда-нибудь, очень нескоро, ей снова будут приятны его объятия… Но не теперь, это уж точно.