– Отчего же ваши родители не путешествовали с вами? – поразилась Шарлин.

– Да они и сами не путешествовали, – сказала Бьянка, покопавшись в памяти и поняв, что с самого раннего детства не может припомнить не одного случая, чтобы папенька и маменька куда-либо уезжали, за исключением бала.

Шарлин усмехнулась.

– Странные люди. Если бы я могла, то непременно бы объездила архипелаг. А еще бы подалась в Ависию. Буквально вчера один парень рассказывал мне, что в Ависии по улицам ездят особые механоиды, которые не требуют лациума для своей работы. А еще он сказал мне, что все это – изобретение принцессы Льер… Теперь уже королевы Льер.

– Умнейшая женщина, – согласился Рой, – иной раз мне кажется, что это даже плохо. Женщина не должна думать столько, сколько думает наша королева.

– Это почему же? – Бьянка подозрительно взглянула на него.

В темных глазах Сандора сверкали, переливались смешинки.

– Потому что от многих знаний многие печали, – он смотрел на нее так, словно они были совершенно одни, – а мне бы хотелось, чтобы моя женщина была почаще веселой и не забивала себе голову придуманной чепухой.

Бьянка насупилась. Ну вот, снова смеется над ней. Вот что он хотел сказать? Что любит дурочек? Таких, как Бьянка Эверси?

– И что же вы считаете чепухой? – глухо спросила она.

– Например, думать, что молодая неопытная жена противна мужу, который влюбился в нее по уши, – ехидно ответил Рой как нечто само собой разумеющееся.

Бьянка вконец растерялась. Нет, он был просто невыносим! И если это признание в любви, то кто ж его делает вот так, сидя в присутствии бывшей любовницы? Или… снова насмехается?

Она из-под ресниц глянула на Шарлин, но женщина улыбнулась ей и кивнула, мол, все хорошо. Все правильно.

Бьянка поднялась и, с трудом удерживая равновесие в изрядно трясущейся карете, приблизила свое лицо к лицу мужа.

– Вы невыносимы, – прошептала Бьянка, – вы об этом знаете?

Рой усмехнулся. В глубине темных глаз тлело пламя, грозящее перерасти в пожар, испепеляющий все на своем пути.

– Приехали! – голос Шарлин подозрительно зазвенел.

Бьянка обернулась – руки женщины судорожно мяли маленькую сумочку.

– Ну, коль приехали, то идем, – добродушно сказал Рой, – Эмма небось заждалась.

Дочь Шарлин жила с крестьянкой-кормилицей в довольно богатом и опрятном доме с белеными стенами и черепичной крышей, прямо как в городе.

Как только они выбрались из кареты – Рой подал руку каждой из дам, – из открытых ворот, гогоча, вывалилось десятка два серых сытых гусей, а за ними, вприпрыжку, две девчонки лет шести. Обе они были наряжены в простые полотняные платья, но при этом обуты. Одна девчонка была белобрыса и загорела до черноты, несмотря на то что еще даже лето не наступило. Другая – аристократично-бледна, с черными толстыми косичками. И вот она-то, едва завидев карету и их компанию, взвизгнула радостно:

– Мамочка! – и кинулась к Шарлин.

– Эмма! Эмма, счастье мое!

Подхватив девочку на руки, Шарлин закружилась с ней, расцеловала нежные щечки, а затем, поставив на ноги, развернула к Рою.

– Поздоровайся с лордом Сандором, Эмма.

А вот глаза у Эммы были совсем не мамины, медово-карие, и, к великому облегчению Бьянки, совсем не такие, как у Роя.

– Милорд, – серьезно сказала девчушка, – доброго вам дня.

Рой наклонился к Эмме, добыл из внутреннего кармана пеструю бонбоньерку и протянул ребенку.

– Это тебе гостинец, дорогая. Тетушка Салли, небось, конфетами не балует?

– Не-а, – девочка сморщила нос, – она меня сметаной кормит, говорит, чтоб я крепкой выросла. Спасибо, лорд Сандор.

– Будь здорова. – Рой похлопал ее легонько по плечу. – Ну все, иди к матушке.

Бьянка молча наблюдала, как Шарлин взяла девочку за руку и они неторопливо пошли к дому, и отчего-то глаза щипало и горло сжималось.

Бьянка не могла припомнить, чтобы матушка, графиня Эверси, так же ее кружила, и целовала, и прижимала к себе. Самое большее – светский поцелуй в щеку.

«Я как будто все это время жила в ледяном саркофаге», – подумалось ей.

– Ну все, – довольно сказал Рой, – теперь Шарлин до вечера будет занята Эммой, а мы можем погулять. Тебе… здесь нравится?

Бьянка сморгнула слезы и кивнула. Сердце сжималось больно и сладко одновременно, что-то хрустело и ломалось внутри – как будто она наконец разбила лед и медленно, раня руки, выбиралась из ледяной тюрьмы.

– Что такое? – Рой с тревогой всмотрелся в ее лицо, а затем осторожно прикоснулся к щеке, вытирая одинокую слезу. – Ты обиделась? Но, Бьянка, я не так уж много трачу на содержание этой девочки. И я хочу, чтобы она выросла не в борделе, а потом и вовсе вышла замуж за достойного человека…

– При чем здесь деньги, – каждое слово давалось с болью. – Боже, Сандор, ну почему ты думаешь обо мне так? Почему, по-твоему, я должна думать о твоих деньгах? Мне всего хватает… просто… я даже не знала, что, оказывается, можно так любить своего ребенка. И мне в самом деле больно, потому что… вся моя жизнь…

Он не дал договорить. Подхватил и закружил так же, как до этого Шарлин Эмму, а Бьянка смеялась сквозь слезы и обнимала его за шею, а потом просто гладила по каменным плечам, таким широким, что за Роем могло уместиться две таких, как Бьянка Эверси. А когда наконец Рой поставил ее на ноги, Бьянка поняла, что слезы высохли. Он взял ее лицо в ладони, долго и пристально смотрел, словно пытаясь запомнить каждую черточку, а затем сказал:

– Своих детей надо любить именно так. То, что с тобой было раньше, было неправильным.

И уже совершенно буднично добавил:

– Идем. Позавтракаем, наконец. Здесь неподалеку есть чудный ресторан для тех, кто решил выехать отдохнуть на свежем воздухе. Жареные колбаски, печеные овощи, отличное красное вино. Как раз то, что нужно леди.

А потом – так, словно речь шла о посещении модистки:

– Через три дня королевский бал. Мы приглашены. Так что можешь начинать обдумывать, что заказать у модистки. Ну и украшения там…

Бьянка непроизвольно нащупала кулон с розовым бутоном, сжала в пальцах.

– Украшения… не надо, Рой. Я с этим пойду, оно самое лучшее.

* * *

Бьянка вспоминала тот день до самого бала.

Как они ходили к реке и бросали в воду мелкую гальку. Как целовались, лежа на траве и совершенно не думая о том, что кто-то их может увидеть. Как лорд Сандор нарвал букетик мелких полевых цветочков и торжественно вручил Бьянке. И она ненавидела этого человека? Ну надо же. Как такое вообще могло быть…

Только и оставалось, что вспоминать, потому что по возвращении домой ее несносный супруг опять куда-то исчез. Нежно прижал к себе, легонько поцеловал и объявил, что вынужден провести еще пару дней вне дома. Мол, дела государственной важности, и убийцу нужно ловить. Бьянка, привстав на цыпочки, обняла его за шею, прижалась щекой к плечу. Вот беда! Ей совершенно не хотелось, чтобы он оставлял ее в одиночестве. Казалось, что, стоит Рою уйти – и она вмиг лишится того тепла, что золотистыми узорами растекалось под кожей и дарило чувство уверенности и защищенности. Поддавшись внезапному порыву, Бьянка прошептала: