— Что-то ударилось о лодку, — услышал Сано голос ближайшего к нему человека.

Весло продолжало с плеском опускаться в воду.

— Видимо, какой-то мусор, — отозвался другой. — Залив сильно загрязнен. Вчера я видел четыре разбитых бочки, дохлую собаку, старую рыбачью сеть…

Пока он монотонно перечислял, что заметил в воде, Сано ловил ртом воздух, сплевывал воду и изо всех сил старался не отпустить лодку. Дернув головой, он понял, что они приближаются к обратной стороне Дэсимы, где у столбов с табличками покачивались две другие патрульные лодки. Люди в них сидели лицом к заливу. Чтобы не оказаться в поле их зрения, Сано оттолкнулся и нырнул. Когда лодка прошла над ним, он вцепился в корму и поплыл, словно на буксире.

Лодка остановилась у северо-западной оконечности острова. Сано осторожно высунул голову из воды и увидел, что команда лодки устремила взгляды в сторону моря. Он поплыл под водой к Дэсиме, надеясь, что голландский корабль отвлечет их внимание, а шум волн и военные барабаны заглушат звуки, которыми сопровождается плавание. Задыхающийся и обессиленный, Сано доплыл до каменной стены основания острова. Над ним высился забор. Он поспешно снял с груди веревку, не отрывая глаз от охранников, расположившихся меньше чем в двадцати шагах от него. Сколько у него времени, прежде чем кто-нибудь ненароком оглянется?

Наполовину выбравшись из воды, Сано прислонился к стенке и прижал ухо к забору. Он услышал, как шаги сначала приблизились, прозвучали рядом, а потом затихли вдали: это стражник патрулирует периметр. Сано спешил, поэтому, не дожидаясь, когда стражник в очередной раз пройдет мимо, он забросил крюк на забор. Железо гулко ударилось о забор, потом заскрежетало по камням, утаскивая за собой веревку. Сано тихо выругался; страх охватил его, когда он бросил взгляд на охранников в лодке…

…но они неподвижно сидели, глядя в море. Молясь о том, чтобы ему сопутствовала удача, Сано второй раз бросил крюк. Ему повезло: крюк надежно зацепился за забор. Скользя ногами по камням и постоянно оглядываясь на солдат в лодках, Сано по веревке выбрался на сушу; вода потоками стекала с него. Перебирая руками, он начал взбираться на ограду. Его ноги скребли по доскам; он ожидал, что за оградой вот-вот поднимут тревогу. Когда голова Сано оказалась над забором, он посмотрел вниз на узкий проход между внешней и внутренней оградами.

Проход был пуст, но Сано слышал поблизости голоса. Он быстро прикинул, что будет, если его поймают при попытке тайно пробраться на Дэсиму: немедленная смерть. Но Сано уже нарушил безопасность острова, и солдаты в лодке начнут стрелять, как только заметят его. Он залез на верхушку забора, острия которого больно жалили тело. Освободив крюк, Сано спрыгнул в проход.

Он с громким хрустом приземлился на гравий. Торопливо спрятав веревку и крюк под мокрое кимоно, Сано понесся к воротам, которые запомнил с первого визита на остров. Осторожно приоткрыв их, он заглянул внутрь. В саду у варваров три стражника сидели к нему спиной. От их трубок поднимался дымок. Козы щипали траву; цыплята суетились в выгородке возле грядок с овощами. Дальше стояли дома варваров. Сано скользнул в ворота, тихо прикрыл их и метнулся через сад. Присев за навесом для коз, он всмотрелся в стражников. Те, казалось, ничего не подозревали. Ступени на веранду находились примерно в десяти шагах от него. Тут в разговоре солдат промелькнула фраза:

— Когда на Дэсиму пригнали дополнительные силы, а всех варваров заперли в их общей комнате, для нас, охранников, наступили настоящие каникулы. Войнам следует случаться почаще.

За этими словами последовал смех; у Сано упало сердце. Как же ему поговорить с доктором Хюйгенсом с глазу на глаз, особенно если за варварами установлено еще более строгое, чем обычно, наблюдение? Задача, которую Сано придется решать после этого, также не из легких.

Как ему выбраться живым с Дэсимы?

Сано подумал о Хирате и Пеон; о Старом Сазане и других слугах, погибших в огне; о Киёси, видимо, несправедливо обвиненном. Он представил себе губернатора Нагаи, старшего чиновника Охиру, переводчика Исино, Урабэ, настоятеля Лю Юня и варваров, у которых будут развязаны руки для новых убийств и преступной торговли, если Сано не остановит их. Особый гнев вызывал у него доктор Хюйгенс; решимость Сано крепла. Следя за охранниками и не забывая о других, Сано покинул свое убежище и в обход двинулся к пространству между домами. Там ему стали видны улица, склад напротив и патрулировавшие стражники. Сано похолодел от страха. Полпути пройдено. Осталось всего десять шагов…

Сано метнулся между домами, прижался к деревянной стене и перевел дыхание. Потом стал красться в сторону улицы, осторожно вертя головой из стороны в сторону. Помимо охранников у каждого караульного помещения, служба безопасности Дэсимы была сконцентрирована у здания, расположенного на другой стороне улицы, примерно в пятидесяти шагах правее Сано. Там находилась общая комната. Снаружи было десять человек — трое на веранде, остальные, вероятно, за домом. Удастся ли ему поднять шум, чтобы отвлечь внимание стражников и проникнуть в здание к доктору Хюйгенсу?

Тут, посмотрев вдоль улицы, Сано увидел Нирина, который вышел из хирургического кабинета доктора. Сано шмыгнул назад во двор и припустил в сторону кабинета. Из дома появился стражник, и Сано спрятался за деревом. Наконец-то он у цели. Сано заглянул в окно.

Доктор Хюйгенс стоял у стола, на котором они исследовали труп Яна Спаена. На столе спал молодой человек, прикрытый одеялом. Одинокий стражник, привалившись к стене, стоял спиной к двери. Сано в мгновение ока влетел в кабинет, его рука обвила шею стражника в удушающем захвате. Пациент не проснулся, однако доктор Хюйгенс вскрикнул от неожиданности.

— Тихо! — прошипел Сано, удерживая своего пленника, размахивающего руками и кашляющего. Он чуть усилил захват. Кашель перешел в хрип; затем стражник обмяк и потерял сознание. Сано опустил его на пол, закрыл дверь и повернулся к Хюйгенсу: — Почему вы солгали мне?

Доктор не стал притворяться, будто не понимает. Его глаза за очками на мгновение закрылись, когда он вздохнул, всем своим видом выражая печаль, в которой сквозило облегчение.

— Я не хотеть вы думать, что я убивай Спаен, — сказал он, поправляя повязку на ноге своего пациента. — Я бояться.

Сано вспомнил спокойную бесстрастность, с которой доктор осматривал труп Яна Спаена. На похоронах, когда Хюйгенс произнес: «Пусть простятся все наши грехи», он, возможно, молился за душу Спаена — или просил отпущения грехов за его убийство. Хюйгенс помог Сано потому, что верит в законность, или чтобы защитить себя?

— Вы подрались со Спаеном перед тем, как он умер, — сказал Сано. — Из-за чего?

Хюйгенс колебался ровно столько времени, сколько понадобилось, чтобы отвести Сано в угол, где их разговор не побеспокоил бы пациента. Либо доктор не знал, что Сано больше не имел полномочий на Дэсиме, либо ему было все равно и он хотел признаться.

— Я хотеть уйти из Ост-Индской компании; поехать домой. Спаен мне не разрешать. — Потом последовал рассказ о бесшабашной молодости и последующем преображении; о том, как Спаен получил власть над Хюйгенсом и как ею воспользовался. — Я не хотеть убивать Франц Тульп. — Страдальческий взгляд доктора Хюйгенса молил, чтобы Сано поверил ему. — Я пьяный. Мы драться. Я ударить слишком сильно. Он падать. — Доктор сделал долгий дрожащий выдох, словно вновь переживал тот далекий день. По его красному лицу обильно струился пот; тело издавало резкий запах. Сано скосил глаза на дверь, с нетерпением ожидая продолжения рассказа. — Потом приходить Ян Спаен. Он видеть тело Тульп, я с окровавленный трубка. Я испугаться, он позвать… позвать…